Литмир - Электронная Библиотека

Алексей Васильев

От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

© Васильев А.М., 2018

© «Центрполиграф», 2018

Введение

Аравия. 1969 год. Дофар, юго-западная провинция Cултаната Оман. Отдаленнейшая точка арабского мира. Край Евразии. Тысячи километров до Москвы. Хижина, покрытая пальмовыми ветвями. Коровьи шкуры, брошенные на землю. Мешки с зерном подвешены на перекладине – чтобы не достали крысы. Кое-какая утварь. Женщина с открытым, без чадры, лицом и крупной серьгой в носу приносит ужин – вареный рис с сушеной рыбой и чай. Вооруженные горцы тесно набились в помещение. Трудно дышать. Пришли поглядеть на нас – двух русских, советских. Мы – гости Народного фронта освобождения оккупированной зоны Арабского залива[1], представители Советского комитета солидарности стран Азии и Африки. Один из нас – журналист, сотрудник газеты «Правда», второй – военный разведчик. Мы хотим увидеть и понять, что это за организация, реальность она или фикция.

Но от нас отвлеклись. Внимание всех захватил наш сопровождающий, оманец африканского происхождения, сын раба из Саляли. Он говорит страстно и свободно. Строки поэзии перемежаются политическими лозунгами, его слова обращены и к уму, и к сердцу. Я прислушиваюсь:

– Мы погрязли в темноте и невежестве. Мы уткнулись лицом в навоз, в свое поле, в свою лавку и дрожим от страха за свою шкуру. Нас продают империалистам. Мы не рабы. Мы восстали. Мы готовы пойти на смерть.

Я выхожу из хижины. Стоит теплая аравийская ночь с крупными низкими звездами и полной луной. Кругом тишина. Лежащие неподалеку верблюды изредка издают рев-ворчание. В тени скалы спит, обняв автомат, молодой боец.

Я не знаю, радоваться или печалиться тому, что я увидел, услышал, узнал. Я уже не романтик-комсомолец, готовый служить делу «грядущего торжества коммунизма» на земном шаре, каким я был в юности. В голову приходят все более острые и злые вопросы: «Почему коммунистические идеи воспринимаются в самых отсталых частях планеты – здесь или, например, в Лаосе, где я недавно побывал, а в развитых странах – Венгрии, Чехословакии, Восточной Германии – их надо навязывать танками? Что нам здесь и вообще на Ближнем и Среднем Востоке надо? Нефть? Своей, казалось бы (тогда казалось. – А.В.), залейся. Экономические позиции? Нам нечем торговать. Построить здесь социалистическое общество и потом им же помогать? Выигрываем мы или проигрываем от распространения коммунизма? И кто это «мы»? Советский Союз? Россия? Партийная верхушка? Российская интеллигенция? Сибирский горняк? Рязанский крестьянин? Да, пожалуй, нам, то есть стране, не нужно, чтобы в небе Аравии летали английские и американские военные летчики, потому что они могут долететь с атомной бомбой и до нас. А остальное?»

1969 год. Советское влияние на Ближнем Востоке приближалось к апогею, и мало кто знал, что предстоял быстрый спуск с высокой горы. Но среди специалистов-ближневосточников немало тех, кто задавал вопросы: каковы цели, средства, методы советской политики в регионе, соответствует ли она национальным интересам СССР или противоречит, что понимать под словами «национальные интересы», кто и как принимает решения, кто и как их осуществляет, как нас воспринимают на Западе и в арабских странах, в Турции, Иране, Афганистане?..

…Много воды утекло в Волге и Ниле, и много барханов переместили ветры в пустыне Руб-эль-Хали до начала 90-х годов, когда автор засел за свою книгу, названную «Россия на Ближнем и Среднем Востоке: от мессианства к прагматизму». Советский Союз уже не существовал. Пришло время честно и откровенно изложить на бумаге свои наблюдения, размышления, собранные факты, документы, интервью.

После распада Советского Союза встал вопрос: о какой внешней политике в прошлом и будущем идет речь? О российской политике.

И признание России в качестве правопреемника СССР в Совете Безопасности ООН, и быстрая и, как правило, безболезненная смена советского флага на российский над посольствами бывшего СССР – все это говорило об одном: Россия, облаченная в особые политические одежды, была Советским Союзом. Российская Федерация за вычетом отделившихся государств и народов и была Россией, сменившей форму своего политического бытия. Как на глобальном, так и на региональном уровне советская политика была российской политикой.

Главная сфера интересов автора лежала и лежит в арабских странах, но без напоминания или упоминания хотя бы в общих чертах советской политики по отношению к Турции, Ирану, Афганистану место и роль арабских стран окажутся обрисованными недостаточно выпукло. Вместе с тем отношения СССР с тремя пограничными государствами были настолько обширны, что приходилось обходиться лишь схематическими набросками, хотя во второй части книги в постгорбачевский период они заняли больше места.

Раскрытие темы невозможно без знакомства с работами западных исследователей, их число – легион. И было бы нечестным утверждать, что кто-либо в состоянии охватить все опубликованное. В годы существования Советского Союза интерес к Ближнему и Среднему Востоку был таков, что появлялись десятки книг, посвященных советской политике в регионе. Западные исследователи были хорошо знакомы с опубликованными советскими источниками и литературой. Иногда их работы были полнее и откровеннее, чем советские: например, у советских авторов в те годы я ни разу не встречал сообщения о тревоге в воздушно-десантных войсках СССР во время арабо-израильской войны 1973 года. Но при всех своих достоинствах западные авторы, как и советские, не избежали идеологизации своих исследований, используя формулировку «игра с нулевым результатом», то есть там, где СССР выигрывал, США проигрывали – и наоборот. Даже если под эту формулировку надо было подгонять факты. После развала СССР интерес к российской политике в регионе снизился почти до нуля, чтобы вновь начать возрождаться в начале ХХI века. Неушедшая идеологизация и свой собственный мессианский настрой окрашивали работы большинства западных авторов, хотя были и исключения, о которых читатель найдет ссылки в тексте.

Автор в 90-х годах поставил перед собой довольно сложную и амбициозную задачу, надеясь, что даже частичный успех в ее выполнении позволил бы по-новому осветить советскую политику на Ближнем и Среднем Востоке. Речь шла о попытке найти точки сопряжения между различными уровнями реальности или хотя бы постоянно учитывать их при анализе. Первый уровень – подлинная общественно-политическая обстановка на Ближнем и Среднем Востоке, в которой действовали советские внешнеполитические ведомства. Второй, подчинявшийся своим законам функционирования, – советские политические и бюрократические структуры, связанные с определением внешней политики и имевшие определенную идеологическую заданность. Третий – и наименее изученный – сами люди, участвовавшие в формировании или проведении политики, люди с их знаниями и невежеством, умом и глупостью, убеждениями и предрассудками, интересами и иллюзиями, смелостью и трусостью. Естественно, что четвертый уровень реальности – сам автор, волею судеб связавший свою жизнь с изучением этого региона и бывший свидетелем (и в редких случаях участником) событий, то есть его позиция, ход размышлений, опыт, знания, а возможно, и предрассудки.

Как всякий историк, автор имел дело со следами, историческими свидетельствами политики, то есть документами, декларациями, заявлениями, речами, протоколами, договорами. Но слишком многое в архивах главных внешнеполитических ведомств было все еще закрыто для исследователей. Чтобы приблизиться к еще одному уровню реальности – живым людям, автор интервьюировал некоторых деятелей прошедшей эпохи и кое-кого из оставшихся во власти, согласившихся с ним беседовать.

Эти поиски привели в скромную двухкомнатную квартиру недалеко от метро «Аэропорт», где жил 86-летний Д.Т. Шепилов, который вручил знаменитый ракетно-ядерный ультиматум 5 ноября 1956 года послам Великобритании, Франции, Израиля и который имел шансы стать одним из лидеров Советского Союза, но проиграл. Возможно, это было последнее в его жизни интервью.

вернуться

1

В арабских странах Персидский залив именуется Арабским.

1
{"b":"610306","o":1}