Они еще поболтали, и Никита начал прощаться. Ради такой неожиданной встречи стоило заехать в этот необычный дом в пригороде Тулузы.

Через двадцать минут он входил в дверь второго антикварного магазина из списка Изабель. Как раз того, где ее имя могло послужить паролем для дополнительной скидки. Внешне здание напоминало огромный гараж, зажатый между современными жилыми домами. Однако внутри это была настоящая пещера Али-Бабы – именно так, по мнению Никиты, и должен выглядеть магазин, торгующий антиквариатом. Все таинственно мерцало и богато поблескивало. Огни бронзовых люстр отражались в старинных зеркалах и бросали блики на тусклый лак антикварной мебели. За просторным письменным столом с гнутыми ножками восседал худощавый, аристократичного вида мужчина с седой профессорской бородкой клинышком. Он осторожно перелистывал гравюры в большой папке, перебирал закладки в деревянном картотечном ящике и время от времени заглядывал в открытый ноутбук.

– Бонжур! – радостно поприветствовал его Никита, который все еще находился под впечатлением от встречи с маленькой женщиной.

– Бонжур. Чем могу помочь? – Мужчина оторвался от своего занятия и выжидающе посмотрел на посетителя поверх узких очков.

Не было нужды придумывать прозвище, это был настоящий Антиквар. Никите стало неуютно – под выжидающим взглядом профессора он почувствовал себя троечником на экзамене.

– У вас есть большой старинный буфет с резными дверцами? – испуганно произнес он, непроизвольно вспомнив Никулина в роли Сени Горбункова из «Бриллиантовой руки»: «У вас нет такого же, но с пелра… перламутровыми пуговицами?»

Никита ухмыльнулся, тут же получил в ответ удивленно приподнятые брови мужчины за столом и снова внутренне сжался.

Никита пустил в ход свой главный, как он считал, козырь:

– Моя знакомая, ее зовут Изабель, порекомендовала мне обратиться к вам. Она сказала, что вы самый известный антиквар в Тулузе и единственный, кто сможет мне помочь.

Ничего подобного Изабель, конечно, не говорила. Это был очередной наглый экспромт.

Однако результат оказался неожиданным. Профессор встал, положил очки на папку с гравюрами и недобрым взглядом смерил Никиту с ног до головы.

– Изабель? Простите, молодой человек. Откуда вы ее знаете?

Несколько суетливо Никита изложил краткую версию знакомства с Изабель. Лицо Антиквара разгладилось и даже немного подобрело.

– Так вам нужен буфет? Я покажу несколько вариантов. Следуйте за мной, пожалуйста.

С замирающим сердцем Никита лавировал вслед за Антикваром по заставленному всякой всячиной залу. Попадалось много интересного: затейливые столики и кресла, бюро и стеклянные витрины. Все горизонтальные поверхности были заставлены подсвечниками, часами, лампами и фарфором, который Никита, спроси его кто-нибудь, назвал бы китайским. Свободные участки стен заполняли картины в богатых рамах. У Никиты разбегались глаза, он уже почти забыл, зачем приехал.

Седобородый остановился напротив небольшого резного буфета.

– Орех, девятнадцатый       век, хорошая сохранность. Нравится?

– Не очень, – честно ответил Никита, но спохватился и попытался исправиться. – Буфет очень красивый, но это не совсем то, что надо. В моем доме потолки около четырех метров. Нужен очень большой буфет, соответствующий масштабу комнаты.

– Понимаю, – седобородый не обиделся.

Прояснив для себя вопрос взаимоотношений Никиты с Изабель, Антиквар, кажется, разглядел в нем потенциального покупателя.

Посмотрели еще несколько богато украшенных резьбой буфетов, но на первый взгляд ни один не показался Никите достаточно величественным. Требовалась примерка на месте, хотя бы заочная.

– Может быть, для меня имеет смысл участвовать в деревенских аукционах? – как бы между делом поинтересовался Никита.

Антиквар взглянул снисходительно:

– Конечно, вы можете участвовать в аукционах самостоятельно. Но это требует времени, квалификации. Вам потребуется очень большая удача, если ищете что-то конкретное. Надо постоянно быть в курсе того, что происходит в разных городках и деревнях: кто-то умер или переезжает, кто-то решил перестроить старый дом. В этих случаях часто продают все на месте одним лотом: ценные вещи и откровенный хлам. Приходится оценивать перспективу на глаз, и это не просто. Мы собираем качественные предметы годами, реставрируем…

Он развел ладони в стороны, демонстрируя свое богатство.

Никита отметил сдержанный жест профессора: «Да, здесь не место размахивать руками». Сам он вел себя скованно, опасаясь смахнуть на каменный пол что-нибудь хрупкое.

Как бы там ни было, Никита хотел все сейчас и сразу.

– Разрешите, я сниму мерки с ваших буфетов? Дома попытаюсь представить, как они будут выглядеть в комнате.

Антиквар не возражал.

Никита сфотографировал два самых высоких буфета, записал в планшетнике результаты их измерений и цены, и собрался было откланяться, но тут обратил внимание на прелестный рисунок акварелью и тушью в простой тонкой рамке – парень и девушка целомудренно обнимались. Его бросило в жар. Вот она, общая тема для графики, которая будет украшать его гостиную! И Ольга обязательно оценит такое красивое решение!

Антиквар уловил состоявшийся контакт, взял рисунок со стола и подал Никите.

– У вас хороший вкус, месье. Чудесная работа. Конец девятнадцатого века. Неизвестный художник – цена невысока.

Никита помялся. Он чувствовал себя дилетантом и по-прежнему испытывал смущение перед профессором:

– Хотелось украсить стены гостиной гравюрами и рисунками, которые объединены общей темой, но я не знал, какой именно. Благодаря этому рисунку у меня появилась идея, но в одиночку, боюсь не справиться. Вы поможете мне, месье?

Некоторое время Антиквар молчал, изучающе глядя на Никиту. Затем жестом предложил следовать за ним и пошел вглубь салона.

В дальнем углу, на невысоком стеллаже, в ряд, одна к одной стояли большие папки наподобие той, что Никита видел на профессорском столе.

– Давно никто не ставил передо мной такой интересной задачи… В этих папках графические работы, которые я покупал в течение многих лет. Часть я продавал, но появлялись новые, и так их скопилось много сотен. От природы я человек очень аккуратный, некоторые даже считают меня занудой. Я всегда вел картотеку, однако не все согласны с моими принципами классификации. Сейчас поймете, о чем я говорю. К сожалению, часть картотеки все еще хранится в бумажном виде. Возможно, вы обратили внимание – я переношу данные в компьютер, но дело продвигается медленно. Кажется, мне понятна мысль… Однако я хотел бы попросить вас пояснить. Так какова же отныне тематика вашей коллекции? – с пафосом переспросил Антиквар.

– Любовь, – сформулировал Никита.

До последнего момента он рассматривал покупку гравюр исключительно утилитарно, с интерьерной точки зрения. Идея коллекционирования никогда его не увлекала. Но ведь и французским домовладельцем он раньше становиться не планировал.

Профессор выдвинул один из ящиков деревянного картотечного шкафа, разумеется, старинного.

– Взгляните сюда, месье, – торжествующе предложил он.

На одном из картонных разделителей синими чернилами от руки было написано: «L’amour».

– Здесь описаны графические работы на тему любви, которые имеются в моем распоряжении, и указаны папки, в которых они хранятся. Думаю, у меня их пара сотен или даже больше. Зайдите немного позже, я подберу наиболее подходящие, чтобы облегчить выбор. – Антиквар деликатно взял из рук Никиты рисунок в рамке, который тот все еще держал перед собой. – Этот я тоже отложу для вас. Если располагаете временем, поезжайте в центр. Пообедайте, прогуляйтесь по городу и возвращайтесь часа через два, а лучше через три.

Никита вышел на улицу с мыслью: «Опять повезло!» Казалось, кто-то невидимый в правильный момент сводил его с нужными людьми. Немного погодя Никиту догнал запоздалый вопрос: «Почему Антиквар так странно отреагировал на имя Изабель? А когда услышал, что мы с ней едва знакомы, тут же успокоился. Неужели она?.. И этот?.. Нет, не может быть. Старый зануда ей не подходит» – успокоил себя Никита, сел в машину и двинулся в сторону центра.