– Ну, в военкомате личное дело смотрели.

– В военкомате на Вас только карточка учёта, а личное дело у нас хранится. Вы – наши кадры. Нам в Генштабе такие очень нужны. Надо нам смену готовить. Нам аналитики позарез требуются.

– Так я же не аналитик.

– Ну, как же?! – искренне удивился генерал. – Вы – учёный. Кандидатскую написали – это что, разве не аналитика?

– Исследование, – поправил Клавдий.

– А исследование и формирование собственной позиции, своего вывода, это разве не аналитика?

– В общем-то – да, – согласился Клавдий.

– Вот такие головастые ребята нам и нужны. Вы знаете, в истории войн было немало случаев, когда по, казалось бы, совершенно далёким от военных дел деталям, полученных от разведчиков данных, аналитики приходили к выводу о подготовке той или иной страны к войне. Ну, резкое увеличение закупок хлопка – это, я бы сказал, примитивно. Это и так ясно. Или при запущенном дорожном строительстве в центре страны вдруг начинается масштабное строительство магистралей в сторону соседнего государства. Тут тоже много ума не надо, чтобы понять, что дороги нужны для оперативной переброски войск, снаряжения, провианта и прочего. Для маневрирования вдоль границы. Аналитик должен уметь определять стратегию противника на основании совершенно никчёмных деталей. Так что Вы свои исследовательские способности для военного дела напрасно преуменьшаете.

– Я просто никогда над этим не задумывался.

– Вот и подумайте на досуге. А то, что Вас заставляют овладевать приёмами и методами ведения боя в тылу врага, это всегда пригодится. Вот мы только что вспоминали майора Москалёва. Он командовал отрядом, сформированным из офицеров запаса. С некоторыми вместе вы даже на сборах были, я просто не могу назвать их фамилии. Полгода они были в Кабуле, несколько раз принимали участие в боевых операциях по ликвидации трафика снабжения духов оружием. Перед ними также стояла задача предотвращения мародёрства со стороны наших военных. Чего греха таить, и такое имеет место быть. А это значит, что ребята могли пулю в лоб получить от душманов, и в спину от своих. А ведь никто даже ранен не был. А вот ордена и медали заслужили. Этот отряд был сформирован в порядке эксперимента, для того, чтобы проверить возможность офицеров запаса в боевых условиях, посмотреть, правильно ли мы вас учим, что нужно изменить, что добавить. Так что до седьмого пота вас тут не напрасно гоняют. Совсем не напрасно! Ну, как Клавдий, нет желания надеть военную форму?

– Так я в форме, товарищ генерал.

– Я имею в виду, пока возраст позволяет, кадровым военным стать. Вам же досрочно старшего лейтенанта дали, если согласитесь, сразу капитана получите – и вперёд! До генерала!

– Мне, товарищ генерал, ответ надо прямо сейчас дать?

– Зачем же! – засмеялся генерал. – В таком деле спешка не нужна. Надо всё хорошо обдумать, с женой обязательно посоветоваться. Она наверняка не будет возражать, чтобы в Москву жить переехать. Не торопитесь, думайте. И ещё совет. Так сказать, дружеский. Ваши сослуживцы по предыдущим сборам отмечают, что Вы слишком эмоциональны, точнее – очень впечатлительны. Слишком близко всё к сердцу принимаете. Для боевых операций это явный минус, а вот для аналитической работы эта черта характера не помешает.

– Если честно, товарищ генерал, то мне…

– Клавдий, мы же договорились – по-простому. Борис Петрович.

– Извините! Борис Петрович, если честно, мне как-то больше по душе мирная жизнь. Точнее – гражданская. Ну, какой из меня вояка? Вы же сами сказали, что я слишком впечатлительный, а там – война, там люди погибают.

– Погибают, это правда. Но, к примеру, в Афганистане, где идёт война, погибает в десять раз меньше, чем у нас дома от дорожно-транспортных происшествий. Вы над такой статистикой не задумывались?

– Честно говоря, я не то чтобы не задумывался, я этого даже не знал.

– Вот то-то и оно! Да вы чай-то пейте, а то совсем уже остыл. Хотя майор Москалёв утверждает, что чай надо пить едва тёплым.

Пока Клавдий небольшими глотками пил и вправду очень своеобразный на вкус чай, генерал расспрашивал о впечатлениях от Йонавы, от первых дней пребывания в части. Клавдий отвечал односложно, поскольку, собственно, говорить-то было и нечего.

– А как, по-Вашему, Ваш новый приятель Борис не слишком злоупотребляет спиртным? – спросил вдруг генерал.

Клавдий чуть не поперхнулся от того, что генерал знает об их жизни так много, хотя кроме как на разводе, когда он шутил по поводу того, что многие из них могут стать Героями Советского Союза посмертно, его в расположении части больше вроде бы и не видели.

– Да, тут ухо надо держать востро! – подумал Клавдий. —

Похоже, мы тут под плотным колпаком, где учитывается каждый шаг, каждое слово. Значит, и про него на тех сборах тоже кто-то рассказывал. Причём, подробно. И может быть, даже не один человек, чтобы составить более полное представление. Эта мысль мелькнула долей секунды, и Клавдий посмотрел в глаза генералу и сказал:

– Я думаю, он просто в первый день расслабился. Не похож на пьянчужку. На работе-то ведь не выпьешь, а тут – вроде как свобода показалась, безделье опять же.

– Ну, у журналистов в отличие от вас, вузовских преподавателей, с выпивкой всё значительно проще. Пьют они – не дай бог! Я уж не говорю, что статьи свои для поднятия тонуса многие пишут в состоянии подпития, в телевизионный эфир некоторые выходят в нетрезвом виде. Помните, ещё недавно на Центральном телевидении передачу «Утренняя звезда» вёл такой Юрий Николаев. Говорят, именно из-за пьянки сняли. Да я Вам таких примеров могу привести сколько угодно. Но вот безделье действительно сильно людей расслабляет, – согласился генерал. – Нужна строгая дисциплина, иначе это уже не армия. Ну, не смею больше задерживать. Спасибо за беседу!

– И Вам спасибо, товарищ генерал! За беседу, за очень вкусный чай с мятой.

– Ты мятой-то особо не увлекайся, – перешёл по-приятельски на ты генерал. – Это здесь можно, а дома – смотри, мята мужскую силу отнимает.

– Ну, этого у меня пока хватает, – заулыбался неофициальному тону разговора Клавдий.

– Вот то-то и оно, что пока. Давай, успехов в службе!

И генерал протянул Клавдию руку.

По натуре своей Клавдий был аккуратистом. Но даже ему до чёртиков надоело это бесконечное укладывание парашюта. Особенно после того, как москвич Валерка Тучин, имевший больше полусотни прыжков, но вместе со всеми уже две недели укладывавший парашюты, сказал, что купол можно в сумку хоть ногами утаптывать, он всё равно раскроется – лишь бы стропы были уложены, как следует.

– Тогда зачем нас заставляют его складывать так аккуратно? – искренне удивился Клавдий.

– А чтобы знали, как это должно быть и не привыкали к разгильдяйству. А то ведь оно так одно за другим и потянется: сначала купол кое-как, потом стропы, а там, глядишь, и камнем вниз с километровой высоты. За твою глупую смерть кому-то и срок впаяют. А оно им надо?

– А что, бывает и такое?

– Бывает, но очень редко. И хоть это парадоксально, но, как правило, у спортсменов. Самонадеянность подводит, когда чувство самосохранения притупляется.

– А что тогда нам тут инструктор про разные случаи рассказывает?

– А чтобы не расслаблялись.

– Тут расслабишься! Как же! Каждый день на эти долбанных тренажёрах. Уже все плечи ремнями сбил.

– Тяжело в учении… Помнишь?

– Да помню, помню, я вот только понять не могу, на фига нам всё это? И главное – на фига армии такие бойцы, как мы? Ты кандидат наук, Генка – кандидат, я тоже, Серёга диссертацию пишет. И, обрати внимание, все мы гуманитарии. Ни один из нас не специализируется по военным наукам. Так может, для государства было бы полезнее деньги тратить на повышении нашей квалификации по специальности, а не на игры в войнушку? Вон ребята – врачи. Тоже тут фигнёй занимаются, а там, в поликлиниках из-за этого очереди растут, операции некому делать.