-- Хорошо, понял, -- ответил медведь. -- Спасибо, шеф.

С кровати, где спал Армандо, послышался тихий скрип и вздох. Гризелли приподнялся и повернулся на звуки. Отец сидел на диване, потирая виски.

-- Ты куда? -- удивился Гризелли, подойдя к отцу. -- Ложись обратно, пап, тебе нельзя вставать.

-- Я и не смог пока, -- покачал головой Армандо и слабо улыбнулся. Он действительно выглядел неважно -- белый мех с остатками грязи был взъерошен, глаза глубоко ввалились внутрь. Эрланд сел рядом с отцом и осторожно обнял его за плечи.

-- Я рад, что с тобой всё обошлось, отец, -- тихо сказал полицейский. -- Расскажи, почему ты исчез из Нью-Фэнгз?

-- Меня хотели убить, Эрл, -- пояснил Армандо. -- Сначала взорвали машину. Я заметил рядом какого-то зверя, когда подходил к ней, но не разглядел его как следует. Погнался было за ним, но тут автомобиль взорвался. Бомба была управляема, этот киллер собирался взорвать её, когда бы я уже сел в салон. Но он меня заметил и бросился наутёк. Убегая, он привёл детонатор в действие. Видимо... -- Армандо вздохнул. -- Видимо, рассчитывал, что его замысел убить меня удастся.

-- Мне Дарнелл звонил, пока ты спал, -- сказал Гризелли, когда отец замолчал. При звуках имени капитана Бигхорна Армандо напрягся.

-- Что ты ему сказал, сынок? -- испуганно прошептал отец и схватил Эрланда за плечо, чуть не впившись в шкуру когтями. -- Что?

-- Я его успокоил, сказал, что ты в безопасности, у меня, -- растерялся Гризелли.

-- Зачем? -- простонал Армандо и обхватил голову лапами. -- Зачем, Эрл?

-- Я не понимаю, отец, почему ты так нервничаешь? -- хлопнул себя по коленям Эрланд. -- Дарнелл наш семейный друг, он поможет тебе!

Вместо ответа Армандо поднялся с дивана и поморщился от боли. Он суетливо вышел в коридор, зачем-то проверил замки у входной двери и, убедившись, что она прочно заперта, а на ней задвинута тяжёлая щеколда, вернулся в гостиную. Эрланд с непонимающим видом следил за отцом и не сводил с него взгляда, пока тот не сел обратно.

-- Эрл, у него в отделе есть шпионы! -- зачастил пожилой медведь, испытывая неистовое желание встряхнуть сына. От волнения он проглатывал окончания слов, его голос подрагивал. -- Продажные копы есть не только в Зверополисе. После звонка Дарнелла меня пытался убить Реомифр Браунмэйн, мой коллега, с которым я проработал одиннадцать лет. Это, -- Армандо вытянул рассечённую ножом лапу, -- и это, -- он указал на бок, -- от его ножа и пистолета. Реомифр почти сразу набросился на меня, когда ему позвонил неизвестный. Я потребовал телефон, он не дал его и накинулся! Реомифр куплен бандитами и этим Майкелем Роговски!

-- Слушай, старик, ты явно спятил, -- тяжело вздохнул Гризелли. Не в силах сидеть спокойно, он вскочил и начал сновать по гостиной туда-сюда. -- Майкель Роговски мёртв, его останки уже два года покоятся на глубине больше мили. Как он может вербовать полицейских в Нью-Фэнгз?

-- Всё ложь, Эрл! -- закричал Армандо и, тоже вскочив с дивана, схватил Эрланда за плечи. -- Майкель жив, он до сих пор общается с братом. И действуют они не одни! С ними часть полиции из моего отдела, а Дарнелл ни сном ни духом не чует. Почему он ни слова не сказал мне, если он мой друг? Почему пытается настоять на своём, говоря, что Майкель утонул, в то время как убийца твоей матери разгуливает на свободе?

Потеряв терпение, Гризелли рявкнул:

-- Да потому, дурья твоя голова, что он хочет уберечь тебя от беды! Не хочет, чтобы бандиты убили тебя, как маму, как Мартина с Соломоном и как сына Козлова с его девушкой! Маму ты при всём желании не вернёшь, уже тридцать лет прошло! Прекрати забивать себе голову опасными мыслями, отец, пока не поздно!

Плескавшийся в глазах Армандо ужас начал понемногу улетучиваться, на морде медведя появилось вполне осмысленное выражение. Он не обратил даже внимание на грубость сына. Гризелли же почувствовал стыд за свою вспышку и, повернувшись к отцу спиной, тихо сказал:

-- Тебе не одному тяжело от потери мамы. Я чувствую то же, что и ты, мне тоже никогда не забыть тот вечер.

Эрланд медленно опустился на диван, скрипнувший под тяжёлым телом. Армандо поднёс лапу к затылку, где ещё саднила рана после удара о камень, и сел рядом с сыном. Пожилого зверя переполняло отчаяние и злило нежелание сына признать нависшую опасность. Поняв, о чём думает отец, Гризелли положил лапу на его плечо.

-- Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, папа. Но, прости меня, я не могу поверить только одним словам. Конрад Роговски и его банда действуют, но о Майкеле я сам узнал вчера от Дарнелла. У меня нет оснований не доверять Дарнеллу. Ты можешь злиться на меня, можешь молчать, можешь пытаться опровергнуть мои слова, но...

-- Но ты не поверишь, -- с горечью закончил Армандо, не глядя на сына.

-- Полицейские не верят только словам, пап, -- напомнил Гризелли. -- Мы с тобой оба из полиции. Ты уже на пенсии, но бывших копов не бывает. Нам обоим это умело внушили.

Стараясь говорить спокойнее, хотя голос предательски срывался из-за сдерживаемого внутреннего напряжения, Армандо заговорил:

-- Ты не видел, что со мной произошло на самом деле. После такого ты поверишь и одним словам -- словам своего отца. А родной отец не станет тебе врать, Эрланд.

***

Тёмные очки, скрывающие морду, не мешали видеть, и Армандо, стараясь двигаться спокойно, хотя внутри всё словно смёрзлось от напряжения, шёл к вокзалу. Зная, что среди толпы зверей, большую часть которых составляли травоядные, не так легко затеряться из-за своих размеров, медведь не мог удержаться от того, чтобы хотя бы раз в минуту не оглянуться назад. День выдался солнечным и жарким, многие звери оделись в светлое и лёгкое и нацепили на морды солнцезащитные очки. Жители Нью-Фэнгз длинной вереницей тянулись к главному входу на вокзал. Вход защищала рамка досмотра с металлодетектором, по обе стороны которой стояли два массивных носорога с унылыми мордами -- им не в радость было стоять на жаре. То же чувствовал и Армандо -- тёмная рубашка и брюки быстро нагревались на солнце, под густым мехом текли струйки пота. Он не мог пойти на центральный вход, где охранники могли засечь на рамке досмотра оружие, спрятанное за поясом. Пистолет Армандо предусмотрительно взял с собой. У медведя были с собой документы, но рисковать он не решил, поэтому в тридцати шагах от огромных дубовых дверей он свернул и пошёл прямиком к путям.

Небольшой проход к ним пролегал между основным корпусом вокзала и залами ожидания. Оказавшись на перроне, медведь несколько раз обмахнул морду и шею лапой -- высокое монументальное сооружение отбрасывало большую и прохладную тень. Армандо повернулся влево -- и сердце его упало. Он увидел знакомого льва в полицейской форме. Мерно помахивая дубинкой, он медленно приближался к Армандо, медведь поспешно отвернулся. В полицейском с пышной бурой гривой он узнал своего давнего коллегу Реомифра Браунмэйна. Лев, казалось, не узнал бывшего сотрудника полиции, он прошёл мимо и был уже в ярдах тридцати, когда позади Армандо раздался тихий женской голос.