Но в этот момент встрепенулась надежда, до сих пор жившая на дальних закоулках сознания. "Ищи подвох, Эддрик, твой сын не мог так погибнуть!" -- кричала она. Следуя последнему порыву, Буйволсон резко откинул край простыни с другого конца каталки и поднял левую ногу к самым своим глазам. Гиппио внимательно следил за капитаном, который, посмотрел на икру ноги, опустил её и хрипло, но облегчённо выдохнув:

-- Это не Гилберт.

Внутрь помещения ворвался Рикард, в котором также боролись надежда и тревога. Эддрик уже обнимал жену, уткнувшуюся ему в плечо. Опасаясь самого худшего, брат спросил, заикаясь:

-- Чт... что?

-- Судя по всему, это не ваш мальчик, -- чуть улыбнувшись, сообщил Гиппио. Буйволсон повернулся к Рикарду.

-- Это не Гилберт, Рик, -- повторил он уже с нескрываемым облегчением. -- У Гила на левой ноге, на икре, есть шрам. А у этого юноши нет.

Напряжение спало, но ненадолго.

-- Какой кошмар! -- шептала Анабель, когда компания уже шла наверх. -- Ведь у этого мальчика тоже есть родители!

Рикард промолчал, но в душе со словами, которые так и дышали обречённостью, был согласен. То, что на холодном прозекторском столе вскоре окажется не Гилберт, это хорошо. Но ведь о судьбе юноши тоже кто-то волнуется, и ночью этим же коридором пойдут его родители. Отгоняя от себя эти тяжёлые мысли, Рикард уже на улице вполголоса спросил:

-- Ну где же Гилберт может быть? Где?

***

-- Совсем не спится? -- заботливо поинтересовался Козлов у Мартины, пьющей в столовой чай.

-- Не хочется, -- мрачно буркнула медведица и отставила чашку в сторону. После похорон Морриса она и брат всю ночь не отходили от заплаканной Мирель. Разбитая горем мать уснула только под утро и проспала до обеда, до возвращения бывшего мужа из полиции. За весь день Мирель не произнесла ни слова, ограничиваясь лишь короткими кивками как ответами на вопросы о самочувствии. Впрочем, и самой тётушке было не легче.

-- Тяжело всё это... -- вздохнул медведь, садясь рядом с сестрой. Мартина сделала ещё глоток обжигающего чая. -- Уйти из жизни в самом расцвете сил и лет. У нас с Мирель мог быть внук или внучка, а теперь всё похоронено вместе с Моррисом и Сили...

Козлов, наблюдая развитие отношений Морриса с любимой девушкой, в душе лелеял надежду на пополнение в и без того немалом семействе. При всей своей внешней суровости медведь, возраст которого уже стремительно катился к шестидесяти годам, любил детей, хотя нахождение во главе мафии не располагало к сентиментальности. Но семья была для Бориса на первом месте, и ради родных он готов пойти на всё. А его любимый сын погиб от лап бандитов, поэтому Козлов не остановится ни перед чем, пока не покарает убийц Морриса.

Допив чай, Мартина молча -- всё после смерти Морриса было уже переговорено -- вышла из-за стола, но по пути ласково провела лапой по плечу брата, давая этим заботливым жестом понять, что он не одинок в своём горе. Витавшее в огромном особняке горе давило на сердце, казалось, им пропах каждый предмет. Чтобы хоть на время отдалиться от окружающего, медведица вышла на крыльцо и, спустившись по широким ступеням на ледяную дорожку, полной грудью вдохнула морозный ночной воздух Тундра-тауна. Он показался Мартине на редкость сладким и упоительным. Такое большое сокровище -- наслаждаться ароматом морозной свежести и ощущать его своим телом, а Моррис сейчас лежит в холодной земле, где спящие вечным сном звери ничего не чувствуют. А может, его душа сейчас где-то рядом...

"Бедняжка..." -- вздохнув, подумала Мартина и посмотрела на небо, усеянное причудливым орнаментом ярко-горящих звёзд. Кораблём по чёрному океану небосвода плыла луна. Вдруг медведице показалось, что одна звезда, из самых ярких, печально подмигнула ей...

Мартина ощутила присутствие кого-то рядом с собой, и раздавшийся позади тихий хруст снега сообщал о том, что зверь подходил к ней. Тёплые лапы ласково легли медведице на плечи, и негромкий, знакомый много месяцев голос прозвучал рядом с её ухом:

-- Ты по-прежнему любишь наслаждаться свежестью перед сном?

Мартина повернулась к подошедшему медведю. Казавшиеся в ночи абсолютно чёрными глаза с теплотой и лаской смотрели на неё.

-- Третий день, как ты приехала, а я только сейчас подошёл, -- шепнул охранник, затем нежно прижал Мартину к себе и поцеловал в макушку. -- Здравствуй, милая!

-- Здравствуй, Митч, -- тихо сказала медведица и поцеловала возлюбленного в щеку. -- Подойдёшь тут, когда такое происходит.

-- Я скучал по тебе, -- с улыбкой шепнул Митч, держа лапы Мартины в своих. -- Печально, что повод для встречи такой... печальный.

-- Я тоже соскучилась, -- произнесла через минуту медведица, когда Митч поднёс её лапу к губам.

-- Мартина! -- раздался с крыльца оклик. Пара обернулась к появившемуся на ступенях Козлову. -- Митч, вернись на свой пост, -- велел Борис.

Кивнув, охранник пошёл к своей будке рядом с воротами. На полпути Митч обернулся и, пользуясь тем, что Мартина повернула голову к нему, а на саму Мартину смотрит брат, послал ей воздушный поцелуй. Медведица поднялась к Борису.

-- Побудь пока с Мирель, мне надо съездить к Рэймонду, -- услышал Митч голос хозяина.

-- Хорошо, -- кивнула Мартина и скрылась в доме. Через несколько минут Борис вместе с Кевином и двумя охранниками уехал.

Закрыв ворота, Митч проводил удалившийся лимузин долгим взором и вернулся на своё место. Он взял телефон и пару минут смотрел на дисплей, ожидая возможного звонка. Сложилось так, что охранник мафиози оказался втянут в серьёзную криминальную историю и связался с тем, кто стал для Козлова злейшим врагом. Не первый день медведь корил себя за свою податливость, за то, что соблазнился огромной суммой, предложенной бандитом. Разоблачение было вопросом времени -- Козлов с его связями и влиятельностью мог узнать всё, и рано или поздно Митчу придётся серьёзно пожалеть о своём выборе, чего он и опасался. Сейчас ко всему этому калейдоскопу чувств примешивалось тяжёлое чувство раскаяния -- после такой тёплой встречи с любимой Митч чувствовал себя так, как будто лишил кого-то последней радости. Получалось, что он, работая на бандитов, обманывал Мартину.

-- Родимая... -- чуть слышно пробормотал Митч, чувствуя, как в груди болезненно что-то сжимается.

***

Гилберт очнулся в кромешной тьме. Он с трудом разлепил веки, словно налитые свинцом, и попытался сесть. Моментально закружилась голова, а желудок подкатил к горлу. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы подавить тошноту, буйвол попытался всмотреться в темноту, но ничего не было видно даже на расстоянии пары дюймов. Он не знал, где находится. А спустя пару мгновений к Гилберту пришло осознание того, что он продрог -- в незнакомом помещении стоял холод.