– Мы мусульмане верим, что наш мир окружён цепью из сапфировых гор, дающий синий отблеск, поэтому эти камни называют брызгами неба, – он поцеловал ей руку. – Ты согласна быть моей женой?

Он ёрзал на стуле, ладони вспотели и в животе образовалась холодная пустота. Халил в первый раз делал предложение женщине.

Почему-то это показалось Клавдии невероятно смешным, она хохотала так громко, что обернулись посетители, сидящие за другими столиками. Ведь так долго она ждала этих слов, ходила по целителям и гадалкам, снимала венец безбрачия, платила немалые деньги, а оказывается выйти замуж очень просто, надо только уехать за границу! Да если бы она знала, давно сделала загранпаспорт!

Халил насупился не ожидая такой реакции, и она поспешила успокоить:

– Да, Халил, я согласна…но всё так неожиданно. И как твои родственники посмотрят на это решение? Где мы будем жить? Ведь у меня есть сын, ты же знаешь, и я не оставлю его.

Он молчал несколько минут, делал вид, что рассматривает меню, а сам собирался с мыслями. По поводу сына у него имелись свои соображения, Халил не хотел отягощать свою новую семью чужим ребёнком. Он думал, что Клавдия ещё достаточно молода и сможет родить ему ребёнка, а этого мальчика можно оставить в России на бабушку и дедушку. Ведь не чужие люди! Но пока решил не поднимать этот сложный вопрос, и остаток времени они провели в мечтаниях о дальнейшей совместной жизни. Решили, что Клавдия вернётся в Египет с Василием через несколько месяцев, в октябре, вот тогда все отправятся в Каир для знакомства с семьёй и родителями Халила.

Клавдия чувствовала себя бесконечно счастливой. В состоянии такого абсолютного, чистого блаженства она не находилась никогда в жизни. Женщина предполагала, что предстоит трудный разговор с родителями, и всё-таки была уверена, что ради благополучия дочери они согласятся на всё. Самым большим страданием для них будет разлука с внуком Васечкой. Остаток времени до вылета в Россию Клавдия потратила на покупку презентов и подарков для своих близких и друзей. Ей хотелось хоть подарками смягчить известие о том, что она планирует поменять страну проживания. С соседкой Катей они простились тепло, обнялись на прощание. Украинка всхлипнула печально:

– Ты серьёзно замуж за него собралась?

– Почему ты спрашиваешь?

Катерина пожала плечами. Она не хотела лезть в душу к подруге с нравоучениями, но ей совсем не нравилось что происходило между этими людьми. Нет, Клавдия-то видит всё в розовом свете. Ах, море! Ах красавчик муж! Ах, любовь неземная, какие слова, стихи на французском, какое прекрасное будущее! Насмотрелась, наверное, в детстве индийских фильмов с хеппи эндом. Только не верилось в искренность чувств этого холёного араба. Клавдия женщина, конечно, видная, ничего не скажешь, но разницу в возрасте не скрыть. А мужик живёт в курортном городе, где женщины со всего света, красивые, молодые. Любая с ним время с удовольствием проведёт и даже денег заплатит. А он выбирает даму старше его, ростом с ним вровень без каблуков, не богатую, да ещё и с ребёнком. А в любовь с первого взгляда в этом возрасте Катерина давно не верила. Но не открыла свои мысли приятельница, не захотела огорчать счастливую женщину своими сомнениями, и только сказала с присущей прямотой:

– Ой, Клавка, запоганишь свою жизнь с этим урюком, как-то свой, русский надёжней вон я с грузином промусолилась весь отпуск, сейчас в Харьков приеду как новенькая, муж на руках носить будет. Вот ответь,а ты правда его любишь?

– Лучше скажи ты, во сколько лет замуж вышла? – вопросом на вопрос ответила Клава.

Катька громко захохотала, колыхая пышным бюстом.

– Я замуж стала выходить периодически, когда ещё паспорта не имела!

Клава присела на чемодан и задумчиво произнесла:

– Меня первый раз замуж позвали, а ведь мне уже далеко за сорок. Да и сыну здесь лучше будет.

Клаве стало как-то грустно от воспоминаний. Почему за все годы ни один мужчина не сказал ей таких простых и нужных слов. Все выходные и праздники она скиталась по чужим семьям и застольям, веселилась в разных компаниях. Потом одинокая возвращалась домой, смывала с себя праздничную разукрашку, одевала старую пижаму и ложилась спать под включенный телевизор для того, чтобы создать иллюзию чьего-то присутствия. Многое изменилось с появлением сына, осталось меньше времени на уныние, но грустные мысли роились особенно в новогоднюю ночь тет-а-тет с бутылкой шампанского или на восьмое марта без обязательного букета цветов. Клава стряхнула с себя задумчивость и кинулась прощаться с соседкой. Обменялись телефонами, расцеловались смачно и разъехались, договорившись, что может быть встретятся в октябре в этой же стране, в этом же городе, да только как загадывать…

На работе всё решилось без особенных усилий, тяжелей всего было разговаривать с родителями. Мама плакала, прижимая к себе стриженую голову родного внука Васечки, отец горестно качал головой, но он видел, какими лучистыми стали глаза их дочери, и в душе даже появилось чувство гордости. Будущий зять его устраивал – образованный доктор, правда, чуть моложе их дочери, так в этом и есть заслуга Клавдии, сумела влюбить в себя молодого, умного, красивого, а не какого-то забулдыгу-шахтёра, который надирался бы каждый выходной, да ещё и на Клавку бы руку поднимал. Так вот отец и думал, замахнув пару рюмок коньячку:

«Если решила, так пусть и едет, жить будет в курортном городе, на Красном море, работу себе всегда найдёт, благо в институте выучили Петрушкой прыгать. На кусок хлеба всегда заработает, даже если с мужем не заладится».

Клавдия решила вопрос с директором школы по поводу того, что Василий пропустит уроки. Она клятвенно пообещала, что наверстают упущенное за две недели, когда вернуться из поездки. Благо с главным руководителем школы они давно приятельствовали, и та не чинила особых препятствий. Для всех Клавдия отправлялась с сыном в отпуск по горящей путёвке. Лишь родители и подруга Женька знали, что они едут знакомиться с семьёй будущего мужа. Клавдия даже Василию решила сказать об этом в последний момент. Отсерегалась, что мальчишка по доброте душевной и наивности что-нибудь квакнет в школе и пойдёт сарафанное радио. С Халилом ежедневно разговаривали по телефону и по скайпу, так произошло заочное знакомство с родителями, с подругой Женькой и Василий не остался безучастным, то и дело совал в экран свой нос. Решили, что после этого визита и встречи с его семьёй, Клавдия с сыном снова вернуться в Россию, чтобы мальчик закончил учебный год, а она подготовит все документы для регистрации брака. Клавдия купила поездку так же в туристической фирме, правда отель взяла дешевле. Она посчитала, что жить в квартире Халила вместе с Василием не совсем правильно. Лучше, если сын естественным образом и без резких перемен подружится с будущим отцом. Она рисовала себе идиллические картины их совместной жизни– как Халил терпеливо объясняет Василию написание букв арабского алфавита, как они ходят вместе на рыбалку и смотрят по телевизору футбол. А она печёт пироги и варит борщ. От этих мыслей становилось тепло и радостно. Ей казалось, что теперь жизнь наполнится интересом и смыслом.

За несколько дней до отъезда они с подругой Женькой организовали застолье. Пара бутылок коньяка, салаты, мясо в духовке. Задушевная подруга подкладывала и приговаривала:

– Ешь, дорогуша, свининку. Мяско нежное с жиринкой, а то скоро только постное, да и коньяк там тебе хлестать никто не даст, так что набивай и пузо и запоминай такую вкуснотищу.

И пили и ели от души, дело до песен про «Мороз» и про «Рябину» дошло. И стало Клаве как-то грустно, она поняла, что будет невероятно скучать по тем обычным вещам, на которые даже внимания не обращала в повседневности – по своим домашним тапочкам, по тиканью настенных часов– подарок к сорокалетию с работы, по виду из окна на сквер, где на лавочках вечерами сидели парочки, по сугробам, пурге и снегу, которых не будет в Египте. Обязательно загрустит по своим родителям, по Женьке, которая забравшись с ногами на диван, пыхтела сигаретой и также кручинилась от предстоящей разлуки с подругой. Наверное глядя на жёлтые пески даже всплакнёт, напевая песни про злую судьбу. От этих мыслей Клава всхлипнула и громко высморкалась. Подруга Евгения не утешала, лишь горько вздохнула, выпила рюмочку, закусила долькой лимона и придвинула тарелку с холодцом. Вдруг, что-то вспомнив, спохватилась: