Ведьма, как только вошла в дверь, мгновенно взмокла от жары и сняла балахон, бросив его в углу комнаты. Иссиня-черные длинные волосы рассыпались по плечам. Варвара подула в чёлку и принялась спасать своего пленника. Взяв в руки лом, поддела тварь за плечо и отодвинула от очага, прислонив тушу к стене. Лом тут же нагрелся так, что ведьме пришлось надеть рукавицы. Орудуя клещами и ухватом, она пристегнула к стене свободную руку существа.

Варвара раздула огонь и подкинула в печь дров.

– Эй, друг любезный, – ведьма потыкала ломом в пленника, – ты живой?

Молчание.

– Не хандри, демон.

Демон глухо захрипел.

– Ха-ха, ну и молчи, больно ты нужен.

***

Много-много лет назад некий орден монахов положил начало новому жутко прибыльному и настолько же опасному виду авантюризма. В те дни наука была тесно сплетена с мистицизмом, что давало людям не столько ответы на извечные вопросы, сколько новые поводы для домыслов и суеверий. В этот замечательный период, один из пытливых умов, основываясь на древних трактатах устройства мироздания, разработал формулу порталов. Назвал он эту формулу «Ворота в рай».

Чудо тут же обросло бесчисленным количеством верований и культов. Из добровольцев, вызвавшихся пройти через врата, не вернулся никто, и кто-то предположил, что счастливцы теперь объедают кисельные берега, запивая молочными реками, и обратно возвращаться не желают. Такая версия понравилась всем. С тех самых пор, в местах религиозных сборищ, в портал регулярно уходили старики, собравшиеся в мир иной. А где-то в разлом просто сваливали трупы. А кто-то стучал кулаком сначала по голове, а потом по дереву.

Изыскания по исследованию другой стороны портала провалились одно за другим.

– Просто засунуть руку или палку в окно было невозможно – человека тут же засасывало внутрь. Привязанная веревка не помогала – в точке перехода она обрывалась и обугливалась. Попытка привязать человека цепью обернулась катастрофой: она не оборвалась, но сдвинула несущую колонну здания и утянула за собой еще несколько исследователей, вдобавок по цепи прошел заряд, и постройка мгновенно вспыхнула! Ты не засыпаешь? – дед сидел в старом клетчатом кресле перед камином.

– Нет! Рассказывай! – карапуз расположился у кресла на полу и внимал.

– Вышеупомянутый орден основал некий отец Лаврентий, полагавший, что место, расположенное за другой стороной разлома не что иное, как ад.

Первопроходца с ног до головы обмотали мокрыми тряпками и обернули в дубленые шкуры. На голову надели что-то вроде шлема. Миссия его заключалась в том, чтобы нырнуть в разлом и тут же выпрыгнуть обратно. Парень в тот день стал героем для исследователей, но имя, к сожалению, забыли, поэтому все его так и вспоминают: «первопроходец». Весь в огне, аки феникс, вернулся он обратно и вылетел из-за портала, словно демон дал ему пинка. Бедолагу свалили тогда в чан с водой. Первопроходец выжил, жаль только слепой остался.

С тех пор снаряжение постоянно изменялось, но это было полбеды. Контролировать места разломов по другую сторону было невозможно, как и предсказать где в следующий раз портал выбросит покорителей адских просторов.

Нора могла вести в два места сразу, а то и в три. Причем, когда какой-нибудь ведроголовый пытался вернуться, его бросало в один из выходов и обратно. Бывало, портал открывался над лавовым морем, что вовсе не сулило ничего хорошего.

– Дед, а кто такие «ведроголовые»? – спросил мальчуган.

– А! Ну это одна из банд, охотники за сокровищами из-за портала. Их шлемы напоминали вёдра, поэтому и прозвали. Еще были схимники, огородники и много других. Самая известная банда – сквалыги, или, как они сами себя называли «Вирмы». Авантюрист из-любой другой банды ходил за разлом в среднем один-два раза, сквалыга же мог и десять раз прыгнуть и остаться в живых при этом. Ходили слухи, что они научились вызывать портал по ту сторону на одном и том же месте и даже построили форпост в аду, но это, конечно же, бредни.

– А ты в какой банде был, деда? – спросил малыш, зевая.

– Я в огородниках был. Главный наш, Еремей, всё демона хотел увидеть. И в каком-то смысле ему это удалось. Это был мой третий и последний проход: облачившись в свои доспехи и обмазавшись всякой дрянью, впятером прошли мы через врата. Времени на всё про всё было около двух минут, поэтому, как водилось, хватали всё, что на глаза попадается. Наткнулись мы тогда на что-то, по виду напоминавшее… растение что ли. Толстые «стебли» изгибались к земле и заканчивались большими лежачими «бутонами». Эти самые «бутоны», подобно мискам, были наполнены округлыми камнями, испускавшими тусклый зеленый свет. Кто-то кинулся собирать кремний, кто-то, в том числе и я, набивали мешки этими таинственными камешками. По возвращению, разглядывая камни, обнаружили внутри маленьких человечков. Тут-то Еремей и обрадовался: дескать, это демонские яйца, или может, икра. Только время шло, а демоны всё не вылуплялись. Опасаясь, что яйца протухнут, мы потихоньку распродавали их ученым разным, да коллекционерам, но часть оставили. Пробовали разбудить демонят по-всякому: бросали в печь – не поверишь, сгорели, на снегу – плавились. После наших изысканий, яиц осталось штук двадцать, которые мы и отдали Ерёме. Тот, помнится, бросил их на крышу вместе с яблоками сушиться. Уродились все двадцать. Командир наш хоть и носился с ними как с детьми, выжило только три: Сфирь, Кхарун и Ракх. Имена они себе сами выдумали, видать с рождения демонские замашки передаются. Сами-то мы по-другому их звали. Когда Ерёме наконец надоело возиться с отродьями нашими, двоих мы продали. А вот третий, самый ушлый, от нас удрал. С тех пор о дьяволятах мы ничего не слышали.

Много чего интересного узнали мы о тех тварях, пока нянчились с ними. Оказывается, демоны могут накапливать тепло, поэтому могут выжить при наших температурах. А вот на морозе они превращаются в камень, представляешь? – дед потрепал внука за волосы.

Мальчуган сидел и внимательно слушал – вся сонливость улетучилась: – Деда, а батюшка Мефодий наш говорит, что демоны – это такие злые духи, которые вселяются в людей. Ещё он сказал, если я не буду старших слушать, то в меня тоже демон вселится.

Старик поморщился:

– Да дьявол их разберет, отродий этих.

***

Харин проснулся от глухого удара в дверь. Со скрипом подняв свое худосочное тело с кровати и продрав глаза, направился в сторону веранды. Староста вышел на крыльцо, потянулся, да так и замер. На крыльце валялась человеческая голова.

В слезах, Харин вломился в дом к Потехину. Агафоныч собрался было уже выкинуть столь раннего гостя в окно, но увидев голову, который тот бережно прижимал к груди, осел на пол. Хозяйка тут же подняла крик, на который прибежали заспанные соседи. Голова, несомненно, некогда принадлежала знахарю Пантелеймону.

Несколько мальчишек бегали по деревне и стучали в двери, созывая жителей на совет. Ближе к полудню, наконец, все мужчины и часть обеспокоенных женщин собрались у Панкрата. В избу все не поместились, поэтому молодежь толпилась во дворе и заглядывала в окна.

– Дорогие односельчане, – начал плаксивым голосом староста, – для нашего мирного села настали смутные времена! Мало было нам всех несчастий, так еще и всеми любимый знахарь был злодейски убит треклятой ведьмой! – последнюю часть фразы Харин произнес фальцетом.

Толпа загомонила:

– Да мы её в котле сварим!

– Калёного железа в глотку ей залить!

– Мы к ней со всей душой, а она!

– Идём к ведьме толпой!

Харин замахал руками:

– Нет, нет и нет! Тогда каждого из нас ждёт судьба несчастного Пантелеймона! За что же нам такие беды? Сейчас нам только остается запереться в наших домах, и… – кто-то схватил старосту за шкирку и запихнул в дальний угол избы.

Слово взял здоровенный бородач – местный кузнец Митрич: