— Она была в джакузи, Мири, — прямо сказал Ник. — В отличие от Норберга, этому сняли скальп. Он приколол скальп к траве, как будто высушивал его.

Я сморщилась.

— А Норберга?

— Они нашли её прошлой ночью, — сказал Мозер рядом с Ником. — Её прибило к берегу в Марине. Скальп не был снят.

Я кивнула, пробормотав:

— Вода.

— Похоже, это общая тема, да, — сказал Мозер, хоть я и произнесла это не слишком громко.

Когда я перевела на него взгляд, он показал ручкой, которую держал в руке, на спину новой жертвы и лестничный символ А.

— Мы получили определение. Ближайшая трактовка означает «сущность» или «квинтэссенция», хотя есть некоторые разногласия относительно трактовки символа. В сочетании с некоторыми другими символами это говорит, что он видит свою роль как «очищение». Возможно, поэтому он оставляет головы в воде. Солёная вода в особенности обладает очистительными свойствами, согласно верованиям.

— Джакузи? — произнесла я, хмурясь. Я не проследила взглядом за его ручкой, указывающей на труп. — С натяжкой считается за очищение.

Если Мозер и заметил, что я избегаю смотреть на труп, он это не прокомментировал.

— Жертва использовала соль в джакузи, чтобы очистить воду, — объяснил он. — Вместо хлорки, — в ответ на мой, должно быть, озадаченный взгляд, он неопределённо махнул ручкой. — Сейчас это последний писк моды. Видимо, лучше для кожи.

Я кивнула, не до конца понимая, шутит он или нет.

Я посмотрела на Ника, который хмурился на меня.

— Ты его узнаешь, Мири? — затем спросил он.

Я уставилась на Ника. Затем посмотрела на труп, издав ошеломлённый смешок.

— Что?

— Его звали Дугал. Джеймс Грегори Дугал.

В этот раз я уставилась по-настоящему. Затем я окинула взглядом апартаменты, ощущая тошноту, скручивающую мой живот жёстким узлом с металлическим привкусом. Осмотрев спальню, которая пребывала в безупречном порядке, если не считать бардака над кроватью и самой кровати, мои глаза каким-то образом вернулись к Нику и Мозеру.

Мозер переводил взгляд между мной и Ником, явно озадаченный.

— Ты ему не сказал? — спросила я у Ника.

Ник раскрыл рот, собираясь ответить, когда в спальню позади меня вошла Энджел и тут же подняла руку, чтобы прикрыть глаза.

— Проклятье, — сказала она, морщась и подходя ко мне. — Небольшое предупреждение не помешало бы, — и все же, если не считать лёгкого следа той гримасы, она быстро пришла в себя. По её глазам я видела, что она уже оценивала место преступления. Затем она посмотрела на меня. Ещё раз присмотревшись к тому, что увидела на моем лице, она взглянула на Ника и нахмурилась.

— Что? — сказала Энджел. — Что я пропустила?

— Я как раз задавался тем же вопросом, — сказал Мозер, поправляя ремень и пиджак и переводя взгляд между мной и Ником.

Ник кивнул в сторону трупа.

— Это Дугал, Эндж.

Последовала пауза.

Затем глаза Энджел расширились. Она перевела взгляд с меня на труп.

— Дугал Мири?

Ник кивнул.

Теперь Мозер заговорил сердито.

— Кто-нибудь собирается объяснить?

Ник вздохнул, глядя на него.

— Наша жертва была главным подозреваемым по делу убийства сестры нашего дока. Зои Фокс, шестнадцать лет. Мы так и не сумели привлечь его, но Зои встречалась с ним какое-то время, а у парня была привычка поколачивать своих девушек… — Ник бросил на меня извиняющийся взгляд. — Он также какое-то время преследовал Мири…

В этот раз встретив взгляд Ника, я увидела, как он помедлил, и иное понимание промелькнуло в его выражении. Когда до меня дошло, что это означало, я отвернулась.

— Ты думаешь, он был виновен, Мири? — спросил Ник. — Дугал?

Я знала, о чем он меня спрашивал.

Он спрашивал, прочла ли я разум Дугала.

Он спрашивал, знала ли я, кто убил мою сестру.

Я прочла его разум, конечно же. Дугал не просто охотился на меня. Некоторое время я тоже охотилась на него. Но я так и не смогла сказать наверняка. Не определённо. Не с абсолютной, стопроцентной уверенностью. Я задавала этот вопрос ему в лицо, и не раз, пытаясь заставить его подумать о том, что он сделал или чего не делал, пытаясь получить доказательства, хотя бы в своём сознании.

Если бы я получила это доказательство, я уверена, что убила бы его.

Я знала, что сделала бы это, даже тогда.

Я взглянула на Ника, отвечая ему в равной степени глазами и голосом.

— Я не знаю, Ник, — сказала я устало. — Правда, не знаю.

Я видела, как его лицо слегка прояснилось.

Взглянув на него, я осознала, что ему в голову пришла та же мысль.

В смысле, если бы я знала — действительно знала — я бы ни за что не оставила Дугала на свободе. Если бы я не сумела его убить, я нашла бы способ упрятать его за решётку. Но я не могла точно решить, сделал он это или нет, и в конце концов, вынуждена была признать, что копы ошиблись. Возможно, я тоже ошиблась. Каждый психиатр, которого я когда-либо посещала, говорил мне отпустить это, не позволять этому убийству определять меня на протяжении всей моей жизни.

Я согласилась с ними. По большей части.

Достаточно, чтобы знать — я не могу остаток своей жизни преследовать психопата, пытаться привязать его к преступлению, когда у меня не было доказательств и ни единой твёрдой физической улики, что это он убил мою сестрёнку. После двух лет чтения сознания этого ублюдка, наблюдения, как он фантазирует о причинении боли девушкам и женщинам, я вынуждена была сдаться, не получив ни одного неопровержимого воспоминания о том, как он делал это с Зои.

В любом случае, в итоге он подал на меня запретительный ордер, и после завершения своего последнего контракта на Ближнем Востоке я сказала себе, что пора это отпустить.

К тому времени я видела столько смертей, что хватит на всю жизнь. Я знала, что ничего из этого не вернёт Зои, как бы сильно я ни зацикливалась, и после Афганистана, а затем и Ирака, я хотела лишь чувствовать себя так, будто я опять двигаюсь к свету, подальше от тьмы.

Я уже слишком много времени провела во тьме.

Так что после этого я позволила себе считать Дугала мёртвым.

Я не осознавала, насколько все притихли, пока Энджел не обняла меня за плечи. Я смущённо подняла взгляд и вытерла глаза.

— Мне стоит беспокоиться? — спросила я, взглянув на Ника. — Или ты думаешь, что это совпадение?

Ник нахмурился, взглянув на Мозера.

Мозер не отрывал от меня взгляда.

Затем движение справа привлекло мой взгляд, заставив напрячься. Я резко повернула голову и осознала, что смотрю на Хокинга, которого вообще не видела. Он стоял там, неподвижный как статуя. Поскольку он замер прямо возле раздвижной стеклянной двери, которая вела на патио вокруг апартаментов, я предположила, что он только что вошёл внутрь — но если так, я не слышала ни звука.

Я с самой войны не видела, чтобы кто-то двигался так тихо, не считая Блэка.

В любом случае, зашёл он только что с патио или нет, Хокинг, должно быть, услышал, о чем мы говорили. Впервые я увидела на его лице выражение, которое не являлось пустым безразличием. Это выражение выглядело как беспокойство.

Хокинг адресовал это беспокойство мне, глаза оставались спокойными как горное озеро.

Я всматривалась в сочувствие, сиявшее в этих глазах, пока не заговорил Ник.

— Я думаю, нам лучше вызвать Блэка обратно, док, — голос Ника содержал обычную нотку раздражения, как всегда при упоминании имени Блэка, но я также слышала там тревогу. — Он захочет знать об этом. И вероятно, он захочет приставить к тебе своих людей, учитывая это все.

Я повернулась, совершенно забыв про Хокинга.

— Нет, — сказала я.

— Нет? — когда я повернулась, Энджел уставилась на меня, её губы напряглись. — Ты шутишь, верно? Ты должна сказать ему об этом, док. Ты, черт подери, прекрасно знаешь, что он захочет быть здесь.

Я покачала головой.

— Нет. Оставьте Блэка в покое. Ты сказал, что он выслеживает «Архангела», верно?