Через несколько минут Макс появился в дверях кухни.
— Почему ты молчишь? — услышал я.
— Потому, что не знаю, что на это сказать.
— Я не знаю, как это вышло… Я действительно не знаю…
Моя попытка заставить себя поесть с треском провалилась. Макс так и остался стоять в дверях.
— Давай ложиться спать. Завтра рабочий день, и мне рано на работу, — я обошёл Макса и направился в ванную.
— И ты ни о чём не спрашиваешь?
— А я должен? — я прикрыл за собой дверь.
В ванную Макс за мной не вошёл.
Я лежал в темноте и бездумно пялился в потолок. Мыслей в голове не было. Вернее, была. Одна. О том, что я знал, что скорее раньше, чем позже, это случится, но оказался к этому абсолютно не готов.
В ванной прекратился плеск воды. Я почувствовал, как рядом со мной прогнулся матрас.
— Саш, ты спишь?
Я промолчал.
— Это я его трахнул. Не он — меня. Я.
— Ну и как он был? — зачем-то спросил я.
Долгая тишина. Потом я услышал:
— Да, скорее, так себе. Не стоит оно того.
Облегчения от этого признания я почему-то не испытал.
— И где это было? — спросил я.
— В Лионе. Потом Моррис приехал ко мне в Париж и…
Вот этих подробностей я предпочёл бы не знать.
Но Макс продолжил:
— Я ему сказал, что всё это — одна большая ошибка. Что у меня есть парень… бойфренд… Что оставаться с ним во Франции у меня и в мыслях не было… Что мне было просто любопытно…
Всю ночь я слушал завывание ветра на улице и грохот отставшего листа железа где-то высоко на крыше. Макс лежал на своей половине кровати, я — на своей.
На следующий день вечером Максим уехал опять. В этот раз в Самару, а оттуда в Казань, Нижний Новгород и ещё куда-то.
Через пару дней после его отъезда я на полном серьёзе начал подумывать о записи на приём к незабвенному Аркаше Мохнорылову. Но падать столь низко мне не хотелось. И я решил держаться до конца. Но к концу недели меня начала покидать уверенность в собственных силах.
====== Часть 24. СМСка ======
После возвращения Макса из поездки всё в общем и целом осталось, как было: он приезжал и уезжал, я ждал. Только из наших отношений ушло что-то неуловимое.
Возможно, в итоге я бы даже записался бы на приём к незабвенному Аркаше Мохнорылову, если бы не целая цепочка событий.
Почувствовав некоторый дискомфорт, я сходил к врачу, благо что их в нашем медицинском центре имелось достаточное количество. По словам специалиста, проблема, с которой я обратился, представляла из себя мелочь мелкую, и избавиться от неё было можно путём однократного хирургического вмешательства, перед которым, разумеется, следовало собрать пару килограммов справок и сдать кучу анализов.
В очередной отъезд Макса я собирался лечь в так называемый дневной стационар. Все справки были мною получены, а сдачу анализа крови я решил отложить на самый последний момент.
Пискнул телефон. СМСка. Я, не открывая её, знал, что она от Максима. В последние недели наши отношения начали потихоньку приходить в норму. Я действительно был уверен, что я не должен его прощать просто потому, что прощать мне ему нечего. Мы клятв верности друг другу не давали, и потом… Как я уже говорил, парень слишком молод, и разнообразные проколы и косяки нас с ним ждут неизбежно.
Я взял в руки телефон, открыл СМСку и прочёл. Ничего в ней не понял. Прочитал ещё раз. И ещё.
«Сходи проверься. Похоже, всё плохо».
Я тупо пялился в экран. Телефон опять пискнул в руке. Я открыл следующую СМСку.
«Саша, я не знаю, как это вышло. Я не трахался с ним без резинки. Клянусь».
Поскольку я и так одевался, чтобы идти сдавать требуемые перед операцией анализы крови, в регистратуре к бумажке со списком необходимых анализов я добавил устную просьбу «Проверить на всё».
По возвращении домой я места себе не находил. И не от мысли о том, что у меня что-то найдут, а от осознания того, что тот Максов поход налево, похоже, нам будет аукаться ещё очень долго.
На следующий день мне выдали результаты анализов. Во всех интересовавших меня графах стояло «отр». Судя по всему, мне оставалось лишь дождаться приезда Макса и разобраться, что, собственно, происходит.
Когда вскоре после моего возвращения домой раздался звонок в дверь, я весьма удивился, так как не ждал никого. Распахнув её, я удивился ещё больше. Передо мной стоял холёный господин, явно иностранец.
— Добрый день. Макс дома? — по-французски осведомился он.
По интонации, выражению лица и слову «Макс» я как-то сразу понял, кто передо мной, и зачем этот человек здесь.
— А вы, простите, кто? — тем не менее обратился к нему по-английски я, попытавшись вспомнить те слова и фразы, которые я когда-то достаточно хорошо знал.
Захочет со мной объясниться — найдёт способ понять. Нет — его проблемы.
— Моррис Легар.
Не представившись, я ответил:
— Макса здесь нет. Будьте столь любезны, уйдите.
Но стоявший передо мной тип моментально перешёл на английский и принялся мне доказывать, что в России у Макса никаких перспектив нет, что эта варварская страна просто опасна для жизни, и что он всё готов сделать для того, чтобы Макс был счастлив.
— Макс, кажется, уже принял решение и сделал выбор, — холодно проронил в ответ я.
Стоявший передо мной француз принялся что-то вещать о том, что я не должен губить молодой талант и вставать на его пути к успеху, вынуждая его быть рядом из чувства ложной благодарности.
— Как вы вообще здесь оказались? — перебил его я.
— Ждал на улице. Вышла женщина, и я вошёл.
— Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть. Откуда у вас этот адрес?
— О, узнать его было несложно. Я заглянул в телефон Макса.
Я приподнял бровь.
— Записал номер того, кто звонил ему чаще всего. Если у тебя есть деньги, в вашей стране можно быстро выяснить абсолютно всё. Я ещё из Франции обратился в одно частное детективное агентство. Они теперь в вашей стране есть тоже.
Я пытался подобрать такие слова, чтобы послать этого наглеца подальше и с гарантией невозвращения.
— Я готов компенсировать вам содержание Макса. Во сколько он вам обошёлся?
У меня возникло непреодолимое желание спустить этого Морриса с лестницы. Поквитаться с ним. За всё.
— Сколько? В какую сумму это вам обошлось?
Но ни подобрать ответ, ни сбросить этого наглеца с лестницы я не успел.
— Моррис? — услышал я.
По лестнице поднимался Макс.
Француз развернулся к нему и быстро-быстро заговорил.
Нет, я, конечно, был в курсе, что Макс окончил французскую гимназию, но такой прыти в иностранных языках я у него почему-то не предполагал.
Понять я смог лишь одно: разговор вёлся на повышенных тонах. Но для этого и не было необходимости владеть языками.
После какой-то особо длинной тирады Макса Моррис, бросив на меня непонятный взгляд, зашагал по лестнице вниз. Макс, даже не глянув в его сторону, поднялся в квартиру.
Решив разобраться с происходящим раз и навсегда, я прямо в прихожей потребовал от Максима детального отчёта обо всём, что произошло в Франции.
Как я узнал, в Лионе в единственный свободный день вся труппа завалилась в какой-то ночной клуб, где Моррис принялся клеить Макса. Француз был настойчив: он начал появляться на всех выступлениях, постоянно дежурил у служебного входа после их окончания. Чтобы отделаться от него, Макс заявил, что согласен на встречу при условии, что сверху будет он. Чего он никак не ожидал — это того, что Моррис сразу согласится. По словам Макса, трах был средненьким, и он вытолкал француза за дверь номера сразу по его окончании.
Когда они выступали в Париже, тот неожиданно появился снова: клялся в вечной любви и обещал едва ли не снять для него луну с неба.
