— Проголодался? — обрадовался я. — Я рыбку купил. Такую, как ты любишь. Иди ложись. Я сейчас пожарю.

Макс ретировался из кухни.

Друзья во все глаза смотрели на меня. Причём, выражения этих глаз были весьма разнообразны.

В глазах Олега читалось явное неодобрение и даже, пожалуй, возмущение. Казалось, я сейчас услышу: «Так ты из этих?!»

В глазах Алексея был отзвук понимания и, вроде, что-то сродни сочувствию.

Егор смотрел на меня с изумлением и брезгливостью, которую он всячески старался подавить.

На лице Никиты читалось явное непонимание. Казалось, ему подсунули касторку вместо сиропа.

Похожее выражение наличествовало и на лице Романа.

— Пожалуй нам пора.

— Да-да. Не будем мешать.

— Мы явно заскочили невовремя.

Друзья (А друзья ли?) потянулись в прихожую.

— Короче, бывай.

— Да. Позвякивай.

— Меня в эти выходные в стране не будет, а так — звони в любое время, — это, разумеется, Егор.

— Пока.

— Ну будь!

И вот я остался в прихожей один.

Что это было? Я прислушался к ощущениям и с изумлением понял, что меня больше заботит здоровье Макса, чем возможный остракизм со стороны старинных друзей.

Из размышлений меня вырвала трель звонка. Я открыл, не заглядывая в глазок, поскольку был убеждён, что это кто-то из ребят вернулся, что-то позабыв.

Я оказался частично прав. На лестничной площадке стоял Алексей.

— Слушай… Саш… В общем… не бери ты в голову, слышишь? Тебе с ним хорошо?

Я кивнул.

— И это главное. А что по этому поводу думает кое-кто, тебя должно волновать в самую последнюю очередь.

Лёха протянул для рукопожатия руку. Я сжал протянутую мне ладонь.

— В общем, не пропадай, бывай…

Алексей развернулся и зашагал вниз по лестнице. На середине пролёта он обернулся и выдал шедевральное:

— Зато теперь я получил ответ на вопрос, зачем ты в гинекологи подался.

Увидев выражение моего лица, он заржал:

— Да ладно тебе! Не бери в голову. Это я шучу так. Пока!

Я закрыл дверь и прижался к ней лбом.

Сзади послышался какой-то шорох.

Я обернулся. Макс. Всё те же всклокоченные волосы, тапочки, шарф, пижама.

— Саш… Я зря, да? Прости, пожалуйста… Я думал, ты там один… Я просто сырники хотел… Ты же мог им, например, сказать…

— Нет, не мог, — я взял Макса за руку и повёл на кухню. Усадив его на стул, я перегрузил грязную посуду в раковину.

— Они — мои друзья. Либо они принимают меня таким, какой я есть, либо…

Я вдруг подумал о том, что не знаю, каким словом назвать наши с Максом отношения.

— Саш, скажи, тогда, когда ты к клубу примчался, ты…

— Да, — ответил я.

Меня внезапно осенило, и я добавил:

— Знаешь что… Рыбку будем есть потом, — я глянул на часы. — Одевайся. Надо ненадолго кое-куда сходить.

Пока Макс переодевался в «своей» комнате, я торопливо шерстил в телефоне интернет. Слава богу. Я ничего не перепутал. Часы работы не изменились. Пару лет назад едва ли не в соседнем здании открылся филиал сети «Двадцать пять каратов». Вскоре после открытия я даже как-то заходил туда из любопытства. Будем надеяться, что у них есть в наличии то, что мне нужно.

При выходе из подъезда Макс направился было в сторону моей машины.

— Нам пешком, — исправил его я.

И вот мы уже в ювелирном салоне. Макс сразу завис у входа, у витрины, где были выставлены разнообразные финтифлюшки со знаками зодиака. Ко мне поспешила длинноногая девица с бейджиком «Алина».

Вот и славненько. Я всё успею разузнать, пока Макс не смотрит.

Когда он подошёл ко мне, я заранее уже передал продавщице свою банковскую карту.

— Тебе нравится? — спросил я Макса, показывая ему на ладони два платиновых кольца с косой насечкой.

— Ты… Ты что? — ошарашенно прошептал Максим.

— Когда ты спросил меня, почему я, бросив всё, тогда помчался к клубу, я ответил тебе на этот вопрос. Я ответил: «Да».

Макс молча продолжал смотреть на меня.

— Померь, — я протянул ему одно из колец.

Когда мы определились с размерами, Алина пробила стоимость колец и протянула мне коробочку и чек.

— Нет! Стойте! — внезапно заявил Макс. — Так неправильно, — он вытащил из внутреннего кармана куртки кошелёк, а из него — свою карту. — Перебейте на два чека. Пожалуйста.

Я ожидал, что за пару минут до закрытия никто этим заниматься не будет, но вот ведь чудо: продавец позвала администратора, покупку аннулировали и заново пробили в два чека.

Пару лет спустя Макс мне признался, что та карта, которую ему выдали для начисления зарплаты, была, как сейчас повсеместно принято делать, не дебетовой, а кредитной, что он давно собирался сходить в банк написать заявление и отказаться от кредита, но руки до этого никак не доходили. И половины необходимой суммы на карте у него не имелось, и потом Макс несколько месяцев выплачивал банку проценты за кредит.

Я тогда даже не задумался, откуда на карте Макса эти деньги. Получив в руки коробочку, я вынул из неё кольцо и надел Максу на палец.

— Всё. Теперь ты мой.

— Да я, вроде, сбегать и не пытался, — улыбнулся он, надел мне на палец моё и, уткнувшись в бумажный платок, громогласно высморкался.

Мы направились к двери. Продавщица Алина и пышнотелая администраторша проводили нас пристальными взглядами.

Минут через десять мы были дома.

Я пожарил рыбу. Потом мы легли спать. Уже в «нашей» кровати. Почти всю ночь Макс хлюпал носом, ворочался, кашлял и сморкался. Но вот ведь странно, невзирая на это, я прекрасно выспался и не клевал на работе носом. Я то и дело посматривал на новёхонькое кольцо и улыбался как идиот.

====== Часть 20. Замена ======

И вот наступил день премьеры новой программы стремительно набирающего популярность танцевального коллектива «Солнце и дождь»*.

По какому принципу «своим» выдавали контрамарки, я не полюбопытствовал, но, как объяснил мне Макс, не дать одну куратору группы он не мог, учитывая, что две недели перед выступлением он фактически не появлялся на занятиях. Остальные две — достались мне и Свете, его сестре.

Опасаясь, что мачеха её не отпустит с «пидором траханным, который ногами машет и задницей под музыку вертит», мы разработали целый хитроумный план по доставке девочки в концертный зал, тем более, что перед выступлением Макс банально не мог за ней съездить лично.

И вот в час икс, отпросившись у матери, чтобы сходить к подруге, в условном месте, предварительно созвонившись с братом и убедившись, что я — это я, а не маньяк, подкарауливающий наивных девочек, Света села ко мне в машину. Наши билеты оказались во втором ряду в середине. Справа от меня сидела Света, слева — куратор Макса, впереди — лысеющий пузан в очочках и какой-то тощий хлыщ, которые то и дело, соприкасаясь головами, о чём-то шептались.

В общих чертах я знал, что увижу на сцене. Это была не совсем премьера. Это были пять концертов подряд на одной из лучших площадок города. К старым номерам было добавлено несколько новых, один номер, исполняемый исключительно новичками, и несколько видоизменённый финал.

Основное ядро коллектива не менялось с самого первого дня, но вот в массовке наблюдалась некоторая текучка кадров, справиться с которой теперь, когда финансы это позволяли, было решено приглашением нескольких мальчиков на роль «Кушать подано-с», а применительно к специфике коллектива — на затыкание внезапно возникающих дыр в массовке-кордебалете. Новенькие, и Макс в том числе, должны были выучить ВСЕ партии и быть готовыми заменить ЛЮБОГО с ЛЮБОГО места. Так что, за эти пять концертов Макс должен был выйти на сцену всего-то два раза: в номере для новичков и в финале.

И вот погас свет, и шоу началось. В антракте выяснилось, что мы со Светой невольно оказались на местах, где сидела публика, знакомая друг с другом почти поголовно. Шептавшиеся мужички оказались знакомы с куратором Макса, она то и дело махала рукой ещё кому-то, от сидевших за нами периодически слышалось: «Смотри, вон — такой-то, а там – такая-то!»