Вот теперь-то Маттео окончательно пожалел, что нанял эту девицу.

– Вы можете попросить кого-нибудь вам помочь?

– Я просила одного прохожего указать мне путь! Но, следуя его указаниям, я только еще больше заблудилась.

– Оглядитесь. Вы видите табличку с названием улицы?

– Минутку… Да! Улица Кале-ка-Риццо.

– Оставайтесь на месте! Я заберу вас.

– Не нужно. Я…

Маттео, не дослушав, нажал отбой.

Эмма убрала телефон в карман теплой куртки. Сердце бешено стучало. Все шло так замечательно, пока она не заблудилась! Маттео, кажется, разозлился. Нет, пришел в ярость. Неужели он ее уволит в первый же день? Она с утра так старалась быть на высоте, показать свои деловые качества с лучшей стороны! Впрочем, Эмму то и дело отвлекал крепкий мускусный аромат, исходящий от Маттео, стоило тому придвинуться чуть ближе, указывая на какую-нибудь строчку в документе. Взгляд невольно задерживался на узких бедрах, обтянутых серыми брюками, на руке с золотистой кожей, длинными сильными пальцами и ухоженными бледно-розовыми ногтями. Эмма представляла себе, как эти руки касаются ее, снимают с нее одежду.

Эмма обхватила голову руками. Да что с ней творится? Откуда такие мысли? Ведь ей сейчас не до мужчин. Нужно делать свою работу. И до чего же глупо было с ее стороны так подвести нового босса! Возможно, он ее уволит, как только тут появится.

Четверть часа спустя Эмма заметила Маттео Виери, стоящего на пешеходном мосту в темно-сером коротком пальто и вязаной шапке того же цвета. На лице его было написано: «Тебя ждет выговор».

Эмма двинулась навстречу боссу на дрожащих ногах, разглядывая его золотисто-карие глаза с густыми черными ресницами, кожу медового цвета, прямой гордый нос, резко очерченный рот и ямочку на подбородке.

Красивые губы произнесли:

– Мы опоздали куда только могли.

Означает ли это, что она уволена?

Больше не сказав ни слова, Маттео Виери повернулся и пошел вперед. Эмма последовала за ним по всем этим узким улочкам и бесчисленным мостам, на ходу перечисляя изменения, которые теперь необходимо будет внести в сегодняшнее расписание. Маттео время от времени молча кивал, соглашаясь.

«По крайней мере, он меня слушает», – подумала Эмма.

Наконец они вышли к каналу делла Джудекка, где их дожидался моторный катер. Маттео протянул руку:

– Забирайтесь на борт.

Помедлив пару секунд, Эмма коснулась его ладони. Сильная мужская рука помогла взобраться на катер. На несколько безумных мгновений Эмме показалось, что рядом с этим человеком она всегда будет в безопасности.

Маттео с привычной легкостью отвязал катер от деревянных мостков и направил его в сторону площади Святого Марка.

– Извините за то, что потерялась. Я не хотела причинить вам неудобство.

Маттео пожал плечами. Это можно было понять двояко: либо он принял ее извинения, либо слишком зол, чтобы с ней говорить.

Сначала Эмма решила, что они возвращаются в палаццо, но перед площадью Святого Марка Маттео свернул направо и медленно завел катер в боковой канал, кишевший гондолами, в которых сидели целующиеся и обнимающиеся парочки.

При виде них Эмма достала из кармана телефон и сделала вид, что нажимает на кнопки. Она-то думала, что вид влюбленных, наслаждающихся этим романтическим городом, не лишит ее самообладания. Боже, как она ошибалась! Сердце сжала тоска. Она должна была быть тут со своим мужем, а не с этим итальянцем, который раздражал ее и одновременно пробуждал влечение куда более сильное, чем она испытывала к своему жениху.

Эта правда вызывала стыд и замешательство.

– Как я уже говорил, здесь, на улице Калле Ларга XXII Марцо, где располагаются самые фешенебельные магазины Венеции, моя компания продает товары под пятью брендами, – пояснил Маттео, остановившись перед одним из бутиков. – Тут, в «ВМВ», продаются самые эксклюзивные наши коллекции.

Сама Эмма никогда не решилась бы зайти в такой дорогой магазин, понимая, что с ее доходами здесь не купишь и комплекта нижнего белья.

– Я надеялся, что мы успеем побывать во всех пяти моих бутиках, чтобы вы познакомились с их ассортиментом, но на это уже не остается времени. Мы успеем только подобрать для вас наряды. – С этими словами Маттео указал Эмме на предупредительно распахнутые швейцаром двери, приглашая ее войти.

Шагнув ближе, она негромко спросила:

– О каких нарядах вы говорите?

– Вам понадобятся платья для различных мероприятий, на которые вы должны будете меня сопровождать в течение этой недели.

– У меня есть собственная одежда.

Маттео критически окинул взглядом черную куртку и красную юбку Эммы, выглядящие, конечно, не самым гламурным образом.

– Я хочу сказать, у меня есть подходящие платья в чемодане.

Маттео тоже шагнул к Эмме, отчего она сразу почувствовала себя очень маленькой рядом с этим рослым, крепким мужчиной.

– Мне некогда с вами спорить. Уясните себе, что всю эту неделю вы будете представлять мою компанию, а потому должны носить одежду из наших коллекций. Это не обсуждается. Не нравится – с удовольствием вас уволю.

Эмма коротко кивнула и вошла в магазин, чувствуя себя неуютно под недружелюбными взглядами продавщиц, выглядящих словно модели с подиума.

Маттео прошел вдоль стоек с вешалками, указывая на то или другое платье. Все выбранные им вещи отнесли в примерочную.

– Думаю, эти наряды вам подойдут, – обратился он к Эмме и указал на стоящую рядом продавщицу: – Андриена поможет вам с примеркой.

Эмма осторожно улыбнулась блондинке гренадерского роста с внешностью голливудской дивы. Та ответила холодным взглядом голубых глаз.

Интерьер примерочной поразил Эмму: мраморный пол и огромные зеркала во всю стену, антикварный столик, стулья, обитые серым бархатом, бутылка дорогого шампанского в ведерке со льдом.

Эмма посмотрела на висевшую перед ней целую кучу платьев, которые предстояло примерить. Между тем Андриена скептически уставилась на замшевые ботинки клиентки с высохшими разводами. «Попробовала бы эта дылда сама прогуляться пешком по мокрому снегу от Кэмденского полицейского участка до района Хайгейт!» – мелькнуло у Эммы в мозгу.

Она чувствовала себя так, словно снова превратилась в неуклюжую девочку-подростка, которой мать диктует, какую одежду носить.

Ну нет! Надо следовать своему решению измениться и стать увереннее в себе.

– Я позову вас, если вы мне понадобитесь.

Эмма подтолкнула Андриену к выходу из примерочной и под протестующее бормотание итальянки захлопнула за ней дверь.

Раздевшись и схватив первое попавшееся под руку шелковое платье, Эмма надела его через голову и попыталась дотянуться до застежек на спине. Но тщетно. Кажется, ей все-таки понадобится помощь.

Глаза защипало от слез унижения.

В дверь постучали.

– Эмма, что ты там делаешь? – раздался голос Маттео.

– Ни одно из этих платьев мне не подходит! – крикнула она в ответ. – Придется мне носить собственные наряды.

Дверь распахнулась.

– Ради бога, Маттео! Разве можно так врываться? А вдруг я раздета?

Он пересек комнату и подошел к Эмме, окинув ее взглядом потемневших глаз.

– На модных показах я постоянно вижу за сценой почти голых манекенщиц.

– Но я-то не манекенщица!

Маттео скривил губы и раздраженно спросил:

– Вы чем-то расстроены?

– Я? Вовсе нет!

Он бросил на Эмму сердитый взгляд.

– Это платье идеально на вас сидит. Почему вы считаете, что оно вам не подходит? Посмотрите сами.

Он повернул ее, растерянную, утратившую дар речи, к зеркалу, затем шагнул ближе, и Эмма тихо ахнула, ощутив, как его пальцы коснулись ее спины.

– Пожалуйста, не надо!

Маттео, не обращая внимания на ее возражения, начал застегивать платье. Эмма невольно выгнулась под его прикосновениями, чувствуя, как внутри жарким огнем зарождается сильное желание.

Сначала движения Маттео были быстрыми, но затем замедлились, словно он тоже вдруг разом ослабел из-за ощущавшегося Эммой напряжения, плотского влечения, жажды более откровенных ласк.