Сейчас Даррен развлекает меня пошлыми шуточками, а я не могу ни о чём думать из-за жгучей боли в животе.

— Даррен! Перестань делать из себя клоуна и включи лучше телевизор, всё равно, мне кажется, я тут надолго.

Парень щурит на меня свои прекрасные глаза и падает в кресло. Он берёт в руку пульт и не понимает, как им пользоваться. Я же после лежания в больнице научилась пользоваться всем, что нужно для удобства.

Когда очередная схватка заканчивается, я встаю с кровати и, завязав больничную рубашку, иду в сторону парня. Смотрю, как он возится с пультом, вздыхаю и забираю его у жениха. После чего нажимаю на красную кнопку. Плазма включается на телеканале «Новости». Я хожу по палате, так как смена позы превратила мои схватки не в такие частые, какими они были несколько минут назад.

— Здравствуйте, дорогие телезрители, сегодня мы поговорим о медицине, — начинает говорить ведущая и рассказывает про медицинские открытия и исследования по всей Америке. Я же не могу больше ходить из-за того, что эти боли дают сильное давление на ноги. У меня появляется сильное желание посидеть в кресле напротив телевизора, но Анкилос так на нём расположился, что совершенно не хочется его прогонять оттуда.

Хотя, кого мы обманываем?..

«Давай, дочурка, прогоним папочку с кресла, я всё-таки тебя рожаю, и мне в сто раз хуже!»

— Даррен, дай я сяду в это кресло, — прошу я, подходя к подлокотнику кресла.

— Но рядом точно такое же! — показывает рукой Даррен на соседнее кресло, но я намерена отстаивать свою позицию.

— Давай-давай, вали! — машу рукой я и толкаю парня. Он, цокая, встаёт и плюхается на соседнее. А я сажусь на нагретое моим женихом сиденье. Так мягенько и тёпленько-о…

Я улыбаюсь, притираясь к сиденью, и вижу скалящегося брюнета.

— Ну что, удобно? — спрашивает он, и я киваю, смотря на экран.

— В следующем выпуске ожидайте новостей из Сан-Франциско, мы посетим Генеральный центр, который совсем недавно присоединил к себе лучший медицинский факультет института Беркли. Мы возьмём интервью у двух сестёр Ховард, которые успешно управляют этой великолепной клиникой, а на сегодня всё, мы прощаемся с вами до завтра. — Я смотрю на него с нескрываемым удивлением, и если бы не новая схватка, я бы так и оставалась с открытым ртом.

— Боже, что делать-то! Я же не смогу дать интервью, тем более времени и так мало. Мне бы родить сначала… Выходи, давай уже из меня! — кричу я и нервно расхаживаю по палате, в раздумьях гадая, как же сказать сестре, что она должна одна обдуваться за нас. Я подхожу к тумбочке и забираю телефон из ящика. Нужно срочно позвонить сестре. Боже, как же всё это не вовремя!

Гудки, гудки. Ну где же ты, на улице ночь! Неужели променяла рожающую сестру на секс… Убью, точно! Не доживешь ты, сестричка, до интервью!

— Алло, — говорит девушка на другом конце, она явно не совсем в трезвом состоянии.

— Эмбер, сейчас в новостях показывали, что завтра нашу с тобой больницу будут снимать в прямом эфире, только попробуй прийти на работу с похмелья. Тебе надо будет дать интервью журналистам. Скорее всего, приедут и газеты с журналами. Боже... — снова схватка. Сколько уже можно-то, третий час этого ада, я удавиться уже готова! — Что же так все не вовремя-то, — жалуюсь я сестре и вижу, как за дверьми появляется мой доктор, который будет принимать Элисон.

Он просит меня лечь на кровать и приготовиться к осмотру. Я выполняю его просьбу, слушая, как Эмбер просит меня не волноваться и говорит, что выполнит всё в лучшем виде.

— Так, ну всё, хорошо. У вас сейчас начнутся родовые схватки, они в несколько раз больнее, поэтому, если нужна будет помощь, зовите отца ребёночка на выручку. Я позову санитаров, пора ехать рожать, Стефани, — ласково говорит блондин с зелёными глазами и в синей хирургичке.

Я киваю и слышу подбадривающие слова сестры. После чего медицинская сестра отнимает телефон и выключает его, я же, напуганная происходящим, чувствую сильную давящую боль внизу и чертовские судороги в ногах.

— Дарре-е-е-ен, пожалуйста, пошли со мной, я не могу без тебя! — ору я на всю больницу при новой схватке и чувствую, как мои волосы превращаются в ужасное месиво. Парень кивает, и его переодевают в халат и хирургическую шапку.

Через несколько минут я оказываюсь в родовой, держу в руках шапочку для Элисон. Сжимая вещь со всей силой, я понимаю, что могу порвать её, прошу любимого положить её на стол, где будут купать малышку.

10 часов страшных мук, 600 минут страданий, 36 тысяч секунд безумных криков и наставлений моего врача и гинеколога.

И после этого сладкие две минуты крика моей дочурки, я получаю на руки мою любимую крошку, завёрнутую в салатовую простынку, и надеваю на неё замечательную жёлтенькую шапочку со стразиками в виде небольшого слова «Эллисон». Она чмокает губами и открывает глазки, смотря на меня, словно я чудо. Из моих глаз текут слёзы радости и огромного умиления. Моя дочурка двигает глазками и тянет ко мне ручки. Боже, я не могу на неё спокойно смотреть, она такая миниатюрная.

Вот теперь я совершенно точно убеждаюсь, что она только моя и не имеет совершенно никакого отношения к моему прошлому. Она похожа только на меня. Она знает, что её папочка — Даррен, который сейчас смотрит на нас и тоже ревёт от счастья.

Кто-то может сказать: «Вот ради чего я живу», кто-то просто позавидует. А я скажу, что я живу ради троих людей. Первая — это сестра, которая сейчас выступает по телевизору и всю мою беременность оказывала неимоверную помощь, так же как и всю жизнь. Второй — Даррен, который точно знает, чего он хочет, и умеет настаивать на своём, но против меня никогда не пойдёт. А ещё ради моей малышки. Я не знала, каково это — жить без своего ребёночка, жить без того, за кого в ответе, и уж тем более не знала, что так можно любить. Для меня открылся новый мир, и я с удовольствием собираюсь его постигать. Да, придётся туго, но я уверена, что всё только впереди. Поборов себя прошлую, я уверена — впереди только будущее, и оно будет только самым лучшим! Я уверена, что мой любимый муж не даст мне вернуться в прошлое в каких-либо его проявлениях.

Позади осталась старая Стефани Николь Ховард, а в игру вступает новая, усовершенствованная Стефани Николь Анкилос!

***Прошло 5 лет***

— Мам, ну купи мне хвостик! — заладило моё чадо, держа меня за руку и показывая на прилавок с детскими игрушками.

Мы гуляем по торговому центру. Я решила устроить своего ребёнка на современные танцы. Для начала в балет, а дальше — уже не мой выбор.

— Зачем тебе этот хвостик? — не понимаю я, смотря в светло-серые глаза.

Полная моя копия показывает удивление на своём личике.

— Ну как же, папа ведь дарил тебе такой хвостик, когда вы поссорились, вот и я тоже хочу! Он такой мягкий и красивый, — приводит доводы Элисон и смотрит на меня совершенно не детским взглядом.