Настойчивое желание пойти в ванную только с ним, побеждает мою усталость, и я решаю позвонить брюнету, лёжа на своей большой кровати.

Гудки, гудки, ещё гудки, где он пропадает?! Знает же, что мы не на всю ночь пропали в торговом центре.

— Алло? Стефани? — наконец-то отзывается голос, но это не Даррен, вместо его голоса я слышу его друга.

— Эйден? А где твой кудрявый приятель? Я по нему соскучилась, — заявляю я и тут же краснею. Не нужно было говорить это другому человеку.

— Приезжай в театр и всё узнаешь, — говорит парень моей сестры, а я озадачена его словами… Что они забыли там? И снова новое чувство побеждает старое.

Я решаю переодеться в красивое платье для театра, оно на шестьдесят процентов чёрное, остальное состоит из абстрактного рисунка, подчёркивает всё это светло-бордовый атласный ремешок. Надев туфли на невысоком каблуке, я сажусь в машину, оставив записку на чайнике для сестры. Она всегда перед ночной работой пьёт крепкий чай, привезённый из Индии в подарок от её крёстного отца.

В Аспене только один театр, который пользуется популярностью. Есть ещё один, но он больше походит на шатёр.

Оперный театр «Уилер» располагается на углу Восток Хайман-авеню и Юг Милл-стрит. Дорога туда занимает около получаса.

Я совершенно в растерянности, зачем Даррен сказал мне, что пойдёт играть в пул, а сам поехал в театр. Что он замышляет? Сначала эти странные жесты и мимика в аэропорту между моей сестрой и любимым человеком, потом странные вопросы и ответы между ними же. Сейчас вот это… Как мне вообще что-то понимать, если родная сестра и Даррен что-то замышляют за моей спиной? Секреты от беременной женщины могут плохо закончиться для всех!

— Можно вашу куртку? — спрашивает женщина средних лет. Я немного удивлена, но позволяю забрать одежду. Эйден встречает меня около выхода и провожает в сторону какого-то зала.

На все мои вопросы он отвечает одним и тем же предложением: «Скоро всё увидишь!»

На входе в большое помещение я решила сдаться, всё равно уже пришла на место назначения. Меня усадили посередине первого ряда, в зале погас свет, и я вижу, как шторы открываются.

Начинает играть очень атмосферная музыка. На сцене много простыней, и озаряет это всё всего лишь пара прожекторов. Внезапно на велосипеде проезжает какой-то мальчик, по одежде очень похожий на Даррена, сидящего на табурете.

Брюнет начинает искать его за простынями, в которых он скрылся. Но все тщетно, в конце концов мальчик сам появляется из-за крайней простыни, и они смотрят друг на друга.

Мальчик начинает двигаться, а Дар повторяет движения за ним, и так примерно весь танец, пока Анкилос не научается тому, что показывает маленький мальчик с каштановыми волосами. Они танцуют, и я понимаю, что маленький мальчик — это Дар в прошлом. Или же мальчик сыграл роль видения из прошлого, которое научило любимого выходить живым и невредимым из любой ситуации.

Музыка закончилась, и герои танца выходят на край сцены под мои аплодисменты. Я вижу как они кланяются и валятся на край.

— Тебе понравилось? — спрашивает Адам Анкилос, и я смотрю на него с небольшим непониманием.

— Конечно, понравилось! Это и есть сюрприз? — спрашиваю я и протягиваю руки к его рукам. Он помогает мне встать и улыбается.

— Нет, сюрприз — это я, — заявляет мальчик лет четырнадцати на вид, парень сейчас очень сильно походит на Даррена, но видно, что его волосы накрутили, а у Даррена настоящие кудряшки, и никогда не станут ровными, только если выпрямить.

— Нас познакомит кто-нибудь? — спрашиваю я и смотрю на Даррена с осуждением, парень делает физиономию в стиле «внезапно забыл».

— Прости, Стефания Николь Ховард, это мой сын Николас, — внезапно говорит мне Даррен, и я смотрю на него. Ничего не понимаю. Во сколько же он должен был зачать его, если тот такой большой? Мне даже становится дурно от этой новости. Я хочу снова сесть и помахать на себя театральным веером.

— Приёмный сын. На самом деле у меня есть родные родители, и я знаю их с рождения. Просто Даррен мне как бы приёмный отец, но мы с ним сейчас просто друзья. Он усыновил меня, когда я был в детском доме, — рассказывает мальчик ростом немного ниже меня. А я в последнем измерении моим терапевтом была под метр семьдесят шесть. Большая тётя — меня так троюродный брат называл, когда ему было два годика.

— Да, это правда, у моих друзей было бедное прошлое, но они очень сильно любили друг друга. Мама Ника забеременела, и его же бабушка, узнав об этом, выставила беременную Нелли из дому. Им пришлось жить в коммуналке, а когда Ник родился, моим друзьям пришлось отдать его в дом малютки, так как не могли содержать его, но Нелли ходила к нему каждый день, кормила грудью и растила как могла. А Ян попросил своего одноклассника и давнего друга помочь, мы снова начали общаться, как и прежде, Ник переехал ко мне, а Нелли стало проще заниматься уходом за ребёнком, а когда они начали нормально зарабатывать, встали на ноги и подняли Ника, я лишь только играл с ним и покупал необходимые вещи. После того как парень превратился в то, что сейчас стоит перед тобой, Нелли и Ян забрали его в новую двухэтажную квартиру в центре Сан-Хосе, а я по закону не могу отказаться от него, потому что, если я сделаю это до его восемнадцатилетия, то его заберут обратно в детский дом. А проблем с полицией мы не хотим. Так что вот такая история. — Даррен смотрит на меня обеспокоенными глазами. — С тобой всё нормально?

Он садится возле меня и держит мой живот. Я лишь киваю и не могу оторвать глаз от мальчика.

— Слушай, она примерно в таком же шоке, в каком я был, когда узнал, что ты встречаешься с беременной девушкой. Причём не твоим ребёнком. Но Стеф, ты мне понравилась, нормально воспринимаешь неожиданные новости. — Я лишь киваю и не знаю, как отойти от этого состояния.

— На самом деле у меня только первая стадия — шок. Дальше будет хуже. А… А что он тебе рассказал обо мне? — спрашиваю я, положив веер на кресло, и глажу свой живот.

— Ну то, что ты купила больницу, в которой он работает, и назначила своим замом. Он как-то спросил меня, кто мне нравится в новой школе из одноклассниц, я рассказал, а потом спросил его о том же, только просто о его чувствах, невооружённым глазом было видно, что этот кудрявый балбес влюблён, причём очень сильно. Ну и после рассказа я попросил познакомить меня с предметом его обожания, хотел оценить масштабы бедствия, — говорит парень, и я начинаю улыбаться. Он называет его кудрявым балбесом… Мне уже нравится этот парень.

— Ну и каковы масштабы? — интересуюсь я, немного успокоившись, он подходит ко мне и садится рядом. Парень смотрит на меня в упор, а я облокачиваюсь на спинку кресла.

— Кого ждёте-то? Мальчика? — спрашивает он, и я поворачиваю голову в сторону Даррена, который сидит по-турецки около моих ног.

— Девочку, — отвечаем мы хором и улыбаемся друг другу.

— Всё с вами понятно. Даррен, она мне нравится, хорошая девушка, красивая, ухоженная, приятная. В общем, ты с ним будь понастойчивей, он у меня любит держать все под контролем, но иногда делает совершенно не так, как нужно, — даёт совет Ник и уходит снова на сцену. Я киваю ему и говорю, что буду с ним строга.