Кстати о червях. Пока я сидел на обочине я осознал одну интересную вещь: ничто больше не сбивало мое дыхание и ремень больше не впивался в плоть со страшной силой, так, будто внутренние органы вот вот вылезут наружу. Последний раз такое было во времена моих отношений с Ди. Я называл ее так, потому что её имя начиналось с этой буквы. Что это было за имя я уже и не вспомню. Возможно Джессика или Джилл, может Дженифер. Я слишком долго старался доказать самому себе, что очень сильно люблю ее, а ведь я всего навсего был от нее без ума. Многие думают, что это одно и тоже. Очень зря. Если вам кажется, что вы без ума от кого-то, скорее всего этот кто-то всего навсего временно охмурил вас. Через несколько месяцев после окончательного разрыва с Ди мне пришло в голову, что она отлично могла бы сойти за ведьму, так она меня очаровала. Все, что осталось мне от нее это изношенное тело и куча воспоминаний, грустных и счастливых, которые, перемешались вместе и превратились в зловещую гротескную какофонию, психоделическую короткометражку на десять процентов снятую с помощью цветной пленки, а на остальные девяносто - черно белой.

Я увидел свои скулы и кубики пресса, однажды заглянув в зеркало. Когда я активно занимался спортом, бегал по утрам, качал пресс, подтягивался и отжимался такого результата не наблюдалось. В какой-то момент я подумал, что возможно мой организм слишком уникален и, возможно, у меня просто может и не быть этой мышцы. Просто в моем организме этого не предусмотрено. Сейчас, когда и речи никакой не было о спорте и здоровом образе жизни, кубики показались на свет. Только они больше никому были не нужны.

Вместе с ее уходом ушел стресс, лишние траты и кубики. Правда, как это отвратительно посещать те места, где тебе абсолютно не хочется находится. Покупать и носить вещи, которые тебе не нравятся. В основном “”мы” “любили”” посещать два места: кофейню Латте Лайф и торговый центр. Иногда Латте Лайф мы посещали в торговом центре.

26 католическое кладбище

Я стал заходить в эйрмайл практически каждый вечер и каждый следующий раз экспонаты становились все более размытыми. В буквальном смысле: если бы четыреста лет назад здесь стояла скульптура работы Микеланджело, то сегодня это была бы бесформенная глыба. Самое лучшее, что происходило бы с ней - каждый день ее бы полировали и ее грани становились бы все ровну, "становились проще". Искусство становилось все более плоским, тонким. Тоньше становились и устройства, которые запоминали эти произведения искусства и благодаря которым становился проще процесс, позволявший этими “шедеврами” делиться со всем миром. Плоскими становились и умы, которые восхищались этими идеальными формами. Объекты становились все меньше и я предположил, что через несколько недель людям будут подавать пустоту как искусство. Я представил себе абсолютно пустое помещение, внутри которого ходят такие же абсолютно пустые люди. В моей голове кто-то поставил спектакль о конца света и я был единственным зрителем в зале.

Через две недели в эйрмайле шла подготовка к новой выставке. По периметру на расстоянии нескольких метров располагались огромные размером где-то в два кубических метра ящики черных и белых цветов и я вздрогнул от этой банальной оригинальности.

Я вспомнил тот день, когда будучи еще православным христианином(по крайней мере отыгрывая эту роль ради поддержания отношений со своей первой женой), я впервые побывал на католическом кладбище. Стоит упомянуть, что был я там вместе со своей тогдашней супругой. Весь цинизм этого мероприятия заключался в том, что визит этот был ничем иным как экскурсией.

Больше всего меня поразили не огромные склепы и гробницы, которые нередко были украшены невероятными произведениями талантливых скульпторов, среди которых были ангелы, различные мифические существа, животные, а также сами погребенные. Я испытал жуткие ощущения и они настигают меня каждый раз, когда я вспоминаю про эту поездку. Пустые мраморные коробки с именами написанными на них. И никаких дат. В лучшем случае дата рождения. Выглядит жутковато. Заготовка для неизбежного. Ты ведь все равно умрешь…

Сейчас я проходил возле экспонатов и ощутил, будто переместился в пространстве и времени туда, на это странное кладбище, которое лишь для немногих было кладбищем в привычном понимании этого слова. Для большинства это был очередной музей.

Да и “ценители искусства” безусловно будут расхаживать среди этих “склепов” с такими же глупыми лицами как и православные на католическом кладбище, которые откровенно удивляются, когда замечают людей, что стоя возле могилы, возле поистине сказочной красоты могилы, по какой-то причине плачут.

Я буду тем самым католиком, а эта выставка станет настоящим католическим кладбищем, кладбищем, где будет окончательно похоронено искусство.

27 в нужное время в нужном месте

Я сидел перед монитором и механически нажимал на кнопку мыши указательным пальцем. Бездумно, но ритмично. Словно отыгрывал вступление к похоронному маршу, но вместо четырех ударов по одной и той же клавише, я продолжал бить пятый, шестой, седьмой... Ничего не происходило. Во всяком случае, ничего важного. Через какое-то время картинка становилась все более размытой и через мгновение единственным образом, который я мог видеть был образ моей Мэри. В припадке я начал бить по клавишам все сильнее, а мерцание экрана все усиливалось, словно бездушная машина старается вызвать у меня приступ эпилепсии. В наушниках громко играла музыка, но вырвавшийся откуда-то из глубины сознания шум становился сильнее и в конце концов превысил по громкости все звуки, которые были вокруг. От шока я что есть мочи заорал, чем до смерти перепугал всех присутствующих в комнате. Я вскочил из-за стола и мой стул, от мощного толчка встал на двух крохотных колесиках на дыбы, после чего рухнул на пол. Задев руками монитор я спровоцировал невероятную цепную реакцию, в результате которой пострадал мой монитор, монитор Винса, который сидел напротив меня, а также его белоснежные штаны, на которые пролилась практически целая кружка ароматного кофе. Часть же кофе пролилась в сетевой фильтр, что спровоцировало короткое замыкание. Комната была обесточена. Жалюзи на окнах были закрыты и в комнате воцарился сумрак, посреди которого скакал человек, истошно крича и лупил кулаками по столу. Двое парней, в числе которых был и Винс схватили меня и вывели из помещения…

Часть 2. Машина Времени

28 Скачек

Чем больше дней я проживаю, тем больше я хочу вернуться. Родиться заново и начать сначала. Вселенная, однако, ни разу еще не преподнесла мне такого шанса как я ни просил, ведь она прекрасно понимает, что будь у меня совершенно новый чистый лист судьбы или жизни(я так до сих пор и не понял как говорить правильнее), я также неуклюже пролью на него все краски, которые, смешавшись, вновь будут выглядеть всего навсего как ужасное черное пятно. Я засыпал и просил смерти. Просил у кого угодно. Фактически, я рассчитывал на то, что меня услышит тот, кто может слышать, будет это вселенная, розовый единорог, чайник или бог. Мне было все равно. Я просто мечтал о том, чтобы меня кто-то услышал и расщепил мою реальность еще раз в самом начале моей жизни.

Что ж, до сих пор мне этого не удалось, поэтому я попробую перенестись во времени так, как я это делал уже не раз: в своей голове, в воспоминаниях. Место, где хранятся наши мысли у каждого устроено по разному: у кого-то это целая библиотека, у кого-то - комната с полками, покрытыми пылью, у кого-то - четыре бетонные стены, образующие собой помещение с прекрасным эхом. У меня это ужаснейшая свалка, где органические отходы перемешались с бумагой, пластиком и металлом. Свалка, которую к тому же кто-то поджег, в результате чего она стала источать самую ужасную вонь, которую только можно представить.