Вследствие экономической и военно-политической взаимосвязи разных ханств и поэтому естественного переплетения обычаев и жизненных укладов множества этносов, проживающих на общих территориях до настоящего времени, белые ханы привлекали на службу в своё окружение знатных отпрысков ханов Империи. Русские дворяне 'Московитского Ханства' к XIXв. на 60% были ордынского происхождения, если судить по фамилиям, - Аксаковы, Басмановы, Батурины, Беклемишевы, Бехтеревы, Бичурины, Годуновы, Гучковы, Карамзины, Корсаковы, Кочубеи, Милюковы, Рахманиновы, Салтыковы, Строгановы, Татищевы, Тимирязевы, Тургеневы, Ушаковы, Чаадаевы, Шереметьевы, Юсуповы...: 'поскреби русского - увидишь татарина'. По этой причине в Европе послов Петра I называли 'татарами московскими', вследствие возникшего в течение сотен предыдущих лет родства русской знати с ордынской знатью. Западные русофобы объясняли это никчёмностью и дикостью русских, неспособных управлять своей страной. Однако, как возникло это родство?
Практика 'породнения' правящих элит соседних племён, этносов... государств, по-видимому, уходит в глубь тысячелетий, когда победитель брал в заложники родственников побеждённых с целью гарантии получения дани и сохранения мира с побеждёнными. В дальнейшем это стало, возможно, наиболее сильной взаимовыгодной 'преференцией' властных элит - победителей и побеждённых: дети национальных элит отдавались на воспитание в окружение Главного Хана, а дочери и сыновья создавали интернациональные семьи. Это способствовало возникновению общенародного менталитета, о чём свидетельствует отсутствие в Империи Хана Батыя длительных войн между ханствами. Надо отметить, что это была общепринятая практика во всём мире. Однако среди правителей Европы она не 'работала' ввиду изначального отсутствия общего менталитета у народов, населявших Западную Европу.
Россия возникла на совершенно новой 'московской почве', которая была органической частью золотоордынской государственности. Она выросла из соперничества Московии с ханствами, вместе с ней всегда входившими в состав Золотой Орды, за право наследования распадающейся Великой Монгольской Империи. Традиции Золотой Орды всегда были частью жизни многонациональной России. Многие законы и элементы культуры Золотой Орды были настолько прочными, что существовали не только в эпоху немецких царей, - в истории России всего лишь 'миг', продолжительностью в несколько поколений, но и дожили до наших дней. О них напоминают термины в названиях институтов государственной власти и права, в том числе: Боярская Дума, деньги, закон, казначейство, казак, кара, караул, наряд (порядок, распоряжение, казачий наряд), таможня, ярлык, ямская служба... Благодаря историческому процессу централизованного управления Империей, запущенному Ханом Батыем, воины и пастухи степей вместе с русскими крестьянами стали жителями городов - чиновниками, купцами, промышленниками, ремесленниками, владельцами земли и земледельцами, строителями дорог, караван-сараев, больниц и школ, заводов и фабрик. В русском языке об этом напоминают слова: карандаш, книга, речь, урок, учёный, учитель, час... и множество других тюркизмов, присутствующих во всех сферах человеческой деятельности. Приведённые частные примеры, общее число которых трудно перечислить, авторы книг (9, 10, 11) рассматривают как 'информационные свидетельства' возникновения в Золотой Орде 'общеордынского' (общенационального) менталитета, который Орда в течение сотен лет обретала вместе со статусом Великой Империи, в которую структурировались народы, всегда населявшие её территории. Правители Империи после походов Батыя не присоединяли себе новые территории, как это было в империях, создававшихся европейскими государствами. Однажды вошедшие в Орду территории, фактически 'врастали в Империю', как военно-экономический, политический и культурный союз множества этносов, структурированных в ханства, составляющие современную Россию.
Но не будем голословными и приведём лишь один пример, попавший в нижеследующее примечание из научных трудов историка - немца русской академической службы Герарда Федорович Миллера - недруга Михаила Васильевича Ломоносова. Разбирая бумаги якутского архива, он открыл документы, рассказывающие об экспедиции Алексеева - Дежнева и опубликовал их в 1758 году. Будем справедливы к маститому академику, образ которого был 'избыточно шаржирован' в художественной литературе. Г. Ф. Миллер был подвижником науки, непоседливым, пытливым. Он забирался в глубинки Северной Сибири, копался в архивах, и первый, отдадим ему должное, воскресил для науки если не совсем забытые, то полузабытые имена Федота Алексеева и Семена Дежнева. В труде 'Описание морских путешествий по Ледовому океану и Восточному морю с Российской стороны учиненные' Миллер уделил Алексееву и Дежневу немало страниц. На составленной им карте Сибири, изданной в 1758 году Российской Академией наук, морской путь из устья Колымы к берегам Камчатки был обозначен надписью - 'Дорога издавна часто посещаемая. Морской проезд в 1648 году трёх русских судов, из коих одно достигло Камчатки' (29, 30). Г. Ф. Миллер, несомненно, подтверждал своей научной деятельностью статус российского академика. Тем не менее, немец Миллер, не будучи патриотом России, излагал историю и происходящие в России события с прозападных позиций, т.е. для европейцев.
ПРИМЕЧАНИЯ.
'Восточные границы страны отодвинулись до самого Тихого океана, были продолжены славные географические открытия, начатые еще при первом царе из семьи Романовых - Михаиле Федоровиче. Происходил процесс формирования многонационального Российского государства, охватившего и просторы Западной и Восточной Сибири, Якутии, Тихоокеанского побережья. <...> Как свидетельствуют исторические документы, плавание русских мореходов вдоль северных берегов Сибири было в XVII веке, особенно в его второй половине, довольно оживленным. По подсчетам М. И. Белова, по Северному Ледовитому океану у сибирских берегов с 1633 по 1689 год было совершено 177 плаваний как в одиночных судах, так и в отрядах из нескольких судов. Речь идет лишь о плаваниях, зафиксированных в документах, обнаруженных исследователями. Русские служилые и промышленные люди открывали все новые и новые реки и земли, продвигаясь все далее и далее на восток, к берегам Тихого океана, открывали реки и земли, новые для русских, для европейцев, известные аборигенным народам испокон веков. От похода Ермака (1579-1581г.г.) до выхода отряда Ивана Москвитина на Тихоокеанское побережье прошло каких-нибудь шесть десятилетий. Напомним для сравнения, что волна англо-американских переселенцев продвигалась от Атлантического побережья до Тихого океана в течение примерно двух с половиной столетий. Этой быстроте русского продвижения на восток во многом содействовал более мирный характер вхождения сибирских земель в Россию. В целом происходило хозяйственное и культурное сближение многонациональных россиян с аборигенными народами Сибири, оказывавшими землепроходцам немалую помощь в сборе географических сведений, в качестве проводников, а дети местных элит привлекались в Россию на учёбу и на службу в царское окружение. На северо-востоке Сибири русские встречали активное сопротивление лишь преимущественно со стороны чукчей и коряков. Причиной были грубейшие нарушения указаний высших российских чиновников, данные ими командирам российских отрядов - капитану Павлуцкому и Казачьей Голове Шестакову, принявшихся силой подчинять аборигенов, хотя Тобольский губернатор А. Л. Плещеев 1 сентября 1731 года дал строгое письменное указание Павлуцкому: 'о призыве в подданство немирных иноземцев чинить по данной инструкции, а войною на них не ходить'. После жестоких конфликтов российские отряды по приказу вынуждены были прекратить экспансию, отнюдь не военную, которую прозападные учёные-историки называют военным поражением России. Притеснение аборигенов Павлуцким было неоправданно жестоким, совершенно противоестественным для менталитета россиян - едва ли не единственным за всю историю освоения Сибири, опуская из обсуждения 'оправданные локальные жесткости Власти', имевшие в самой Руси 'причины и следствия'. Например, войсковое подавление Екатериной II крестьян, массово восставших в 1773-1775 г.г. против рабства помещиков, возглавляемых донским казаком Е. Пугачёвым. Опускаем также казачьи походы в соседние ханства в осуществление власти главного для них Хана.
