Ядловка была знаменита ещё и тем, что там никогда не было крепостного права. В то далёкое время в селе была даже своя войсковая дружина.*
В 1892 году в селе началось строительство новой церкви рожества Богородицы. Сразу же после постройки молодая семья приехала в Ядловку и Никанор приступил к работе. Больше года он работал под куполом церкви, расписывал потолок, лёжа на спине на сырых досках лесов. Помещение церкви не отапливалось, донимали сквозняки.
Заболел он, бедняга, и вскорости умер. Там же, в селе Ядловка, на цвинтаре возле церкви, Настя его и похоронила. Возвращаться назад к родителям ей было заказано и она осталась с маленьким Володей жить в Ядловке.
* * *
Теперь богатые земли принадлежали помещику. Он увлекался лошадьми и держал вполне приличную конюшню, которой очень гордился. У него была особая пара жеребцов, которых запрягали только по праздникам в парадно-выездную коляску.
*История села Ядловка.
При конюшне работал конюхом красавец казак Мина. Только он один смог укротить и править этими полудикими жеребцами. Никого другого они к себе даже не подпускали. Помимо этого, он ещё был первоклассный столяр. По тем временам это считалось очень престижным и доходным ремеслом. Мина тоже страстно любил лошадей и только поэтому согласился обслуживать выездную пару. Это было для него ещё и почётно. Пан хотел его даже одеть в кучерскую ливрею, но от этой панской блажи Мина решительно отказался, мотивируя тем, что он вольный казак, а не какой-то там холоп, и для него такое одеяние непристойно.
Жену себе помещик привёз из Германии. Они прожили совместно уже пять лет, но Бог так и не дал им ребёночка. Загрустила пани в селе без подруг и знакомых. Языка не знает, даже нет возможности с кем-нибудь пошушукаться.
Как-то раз Мина предложил покатать её по красивым украинским левадам и нивам. Согласилась пани. Да так ей понравилось кататься, что стала она чуть ли не каждый день подряжать Мину на прогулки. Теперь уже трудно было сказать, что больше ей понравилось: - кататься на коляске по живописным украинским степям или жаркие ласки красавца-конюха. Только понеслись по всему селу бабские пересуды. Слухи дошли и до пана. Обозлился он и увёз жену в Германию, подальше от украинского соблазнителя.
Взбунтовалась у Мины казацкая кровь, не долго думая, он двинулся туда же своим ходом, выкрал кралю и привёз обратно в село. Они укрылись на дальнем хуторе у его родственников. Пан принял срочные меры возвращению своей жены. Он нагрянул на хутор с жандармами. Мина был всё-таки простой сельский казак, а не какой-нибудь абрек с Кавказа. Он не стал сопротивляться и устраивать перестрелки, а вернул пану его кралю. Этому поступку было несколько причин: во первых, она ему уже порядком надоела, да и содержать её оказалось для него дороговато. Но самая главная причина была в том, что ему уже давно запала в душу молодая красивая вдова, как её называли в селе - кацапка Настя. А немка - это просто так, кураж. Не пропадать же зазря молодому, здоровому задору!
Вот так всегда жизнь и распределяет по своему.
Прошло некоторое время, и всё это потихоньку уже начало забываться. Село готовило к освящению вновь отстроенную церковь и все другие события отошли на задний план. Необходимо было водрузить крест на её купол. По давней традиции для этого обычно подбирали самого сильного парня. Крест привязывали у него за спиной. С этим тяжёлым грузом он, с помощью верёвок и необходимых креплений, взбирался на самую маковку церкви. Затем разворачивался и вставлял крест в специальное гнездо. Это мог сделать лишь человек, который обладал не только незаурядной силой, но и большим мужеством. Именно таким человеком и был Мина.
Он с блеском выполнил эту работу и о нём пошла слава по всей округе. Редкая девушка не заглядывалась на него. Настя тоже залюбовалась мужественным красавцем-казаком.
Церковь освятили в сентябре на Святого Николая, а уже осенью, перед Рождественским постом, всем селом гуляли свадьбу Мины и Насти. Даже пан не погнушался, пришёл. Выпил преподнесенную ему Настей чарку, кинул на поднос деньги, судя по выражению лиц гостей, немалые. Вдобавок подарил жениху на радостях карманные часы. Бабские языки понесли по всему селу, что он сделал такой невиданно дорогой подарок на радостях, что наконец-то возле Мины появился сторож. Ну, да на то они и есть бабы, чтобы языками плескать!
С малых лет Володя рос в селе среди своих сверстников, свободно говорил по украински, и очень скоро его уже невозможно было отличить от других украинских мальчишек. Осталось только детское прозвище Володька-кацап. Ну, а кто в селе есть без прозвища?
Гены отца перешли к нему, и он унаследовал от Никанора способность к рисованию. Окончив начальную школу в селе, он переехал в Киев для продолжения обучения. После окончания средней школы, Володя поступил в Киевскую академию художеств. Ещё будучи студентом, он и познакомился с обаятельной и красивой девушкой, студенткой Музыкально-Драматического института - Дорочкой.
С детства Володя полюбил Украину, сочувствовал национальному движению. Он считал себя рождённым на этой земле, хорошо знал украинский язык и все местные обычаи. При получении паспорта он с гордостью назвал себя украинцем. У него было много друзей и знакомых в мире искусства, в частности, в Капелле бандуристов, Академии художеств, в хоровой капелле "Думка", где Дора проходила практику концертмейстера. Там они встретились и полюбили друг друга.
Глава 3
Война грянула неожиданно. На рассвете 22 июня 1941 на Киев упали первые немецкие бомбы, повлекшие разрушения в промышленных районах на окраине города. В тот же день армии нацистской Германии и ее союзников пересекли западную государственную границу СССР. Группа армий Юг под командованием генерал-фельдмаршала фон Рундштедта, которая действовала на украинском направлении состояла из трех немецких и двух румынских армий, а также танковой группы и мехкорпуса венгерской армии. Ей противостояли 80 дивизий Киевского и Одесского округов, которые развернулись в первый день войны соответственно в Юго-западный фронт (ЮЗФ) и Южный фронт. За объявленной мобилизацией действующая армия пополнилась около 200 тысячами киевлян. Фронт быстро приближался к Киеву. 1 июля 1941 г. началась эвакуация больших промышленных объектов военного значения, учреждений, специалистов, членов семей советского командного, партийного и НКВД-ского состава.*
* * *
За короткое время немецкие войска оккупировали всю Западную Украину.
Возвращаться бабушке Иде домой в Могилёв-Подольский было уже невозможно. Железная дорога и связь не работали. На семейном совете было решено, что Ида останется здесь, в Киеве. Домой ей возвращаться было некуда. Там уже зверствовали гитлеровские оккупанты.
После объявления приказа о мобилизации Колькин отец в тот же день отправился в военкомат. Проводы были короткими. Провожающих было мало. В то время почти каждая семья кого-нибудь из мужчин провожала на фронт. Несмотря на успехи захватчиков в первые дни войны, настроение у всех мобилизованных и добровольцев было боевое. Все верили в то, что война долго не продлится и герои скоро вернутся домой с орденами и медалями. Многие, особенно молодёжь, откровенно даже завидовали мобилизованным.
Только бабушке Нине было совсем невесело. Материнское сердце предвещало недоброе, его не обманешь, бравурными маршами, которые целый день звучали по радио, и показной храбростью. "Кому война, а кому мать родна", - говорила она, вытирая кончиком платочка уголки глаз.
Колька помнил, как на проводах отца он сидел у него на коленях за общим столом вместе со всеми гостями. Тот, придерживая его сильной рукой за худенькие плечики, всё время подкладывал ему в тарелку что-нибудь вкусненькое. Колька гордился своим отцом - будущим героем войны и свысока поглядывал на своих сверстников.
Перед уходом, отец поднял сына высоко над собой, до самого потолка. Долго смотрел на него, потом прижал к груди и поцеловал. От него пахло чем-то незнакомым, солдатским. Потом Колька ещё долго вспоминал этот запах. После отцовского прощального поцелуя у него на щеке, как ему показалось, от прикосновения его губ и укола небритой щеки, осталось какое-то чувствительное место. Даже сейчас, стоило ему подумать об отце, и на щеке в этом месте ощущалось тепло.
