Однажды, поздно вечером, когда все уже угомонились, в коридоре послышался какой-то незнакомый шум, вроде что-то тащили по булыжникам. Володя вышел и увидел, как дед Микитка тащит по коридору отполированное конскими боками дышло от пароконной брички. Володя с невинной улыбкой спросил:

- А конячки будут позже? И где же они будут жить?

- Да не, Володя. Какие конячки? Тоже придумаешь, - не поняв его шутки ответил тот, - у меня кум Овсей работает на Сенном рынке возчиком. Дышло - штука хрупкая. Вот сломается оно у него на бричке, а у меня уже имеется в запасе. Будет ему подарок, а мне приварок. И ему и мне польза, - заулыбался довольно дед Микитка.

Жители квартиры и постоянные гости, привыкли и уже давно научились проворно увёртываться от предметов падающих со стенки. Поэтому все считали, что проще было увернуться, чем убирать всё это "добро" и тащить на помойку.

Но, однажды, Дорочку посетил по делу руководитель её хора, где она работала концертмейстером. Проще говоря, аккомпанировала на рояле. Закончив свои дела, Дора пошла его провожать. Как назло, в коридоре перегорела лампочка. Для Доры безопасная тропинка по коридору была привычной. Но руководитель хора был здесь впервые. Сначала он поскользнулся на, отполированном конскими боками дышле, затем головой задел оленьи рога и они с грохотом, со всеми навешанным на него тряпьём, рухнули ему на голову. В этом не было бы особой трагедии: упали, ну так упали. Сколько раз они уже падали! Но всё дело в том, что руководитель с почтённой сединой на голове совсем недавно в очередной раз женился на молоденькой хористке, о которой шла нехорошая молва, будто бы она наставила ему рога с солистом хора. Упали бы они на какое-то другое место, было бы не так заметно. А то - на голову! Вдвоём с Дорочкой, которая прямо таки давилась смехом, они еле сняли их с его головы. Естественно, такой случай он понял по-своему и обиделся. А кто бы не обиделся, будучи в его положении? Ну, сами понимаете, кому приятно такие намёки? Зато рога, как по волшебству, исчезли. Просто, мистика какая-то! Создалось такое впечатление, что они только и ждали Дорочкиного руководителя хора. Так или иначе, но все облегчённо вздохнули. Наконец-то!

Но через два дня они снова появились на стенке. Бабушка Нина даже перепугалась:

- Свят, свят, свят, - бормотала она, меленько крестясь. - Это уж точно чёрт припёр их сюда назад, чтобы поджидать подходящую голову.

А "чёрт", дед Микитка, сидел на кухне за столом и пил чай, довольно улыбаясь:

- Слышь, Нинка, вот чудеса. Иду домой и вижу - оленьи рога лежат. Вроде, как вчера срезаны. Почти новые. Ну, думаю, не пропадать же добру. Одни у нас уже есть, будут ещё одни. Несу домой и размышляю, как их получше повесить - рядышком, для пары, или отдельно. Прихожу, смотрю, а их уже нет на стенке. Представляешь - исчезли!. Так я взял и приспособил эти заместь тех. Смотри, как красиво! Теперь можно будет на них что-нибудь вешать.

- Ты, паразит, лучше б их повесил себе на голову, а Володька тебя бы сфотографировал. Вот и прибили бы твой патрет вместо них на стенку. Это же я и выбросила, а ты их подобрал и снова припёр!

- А я и не понял, - почесал дед Микитка затылок, - что же это ты, такую красоту и выбросила. Ладно, - махнул он рукой, - раз уж повесил, то пусть висят.

- Шоб оно тебе, паразит, всё сгорело, - постоянно ворчала бабушка Нина, спотыкаясь в тёмном коридоре, - або упало на твою дурную голову, может когда-нибудь поумнел бы.

Никогда не унывающий "паразит", дед Микитка, только посмеивался и по-прежнему продолжал таскать с улицы всё, что попало:

- Что ты, Нинка, в этом понимаешь. Запасливый лучше богатого. Когда-нибудь да пригодится, раз оно уже у нас есть.

Бабушка Нина и бабушка Ида давно знали друг друга и бабушка Нина часто помогала Иде по её шумному хозяйству. По субботам бабушка Ида исправно посещала синагогу - сказывалось местечковое воспитание раннего детства. А бабушка Нина, по воскресным дням со строгим лицом ходила на службу в Андреевскую церковь. Несмотря на такое резкое различие в вере, у них никогда не возникало споров на религиозные темы. Мало того, они даже находили много общего у Священной Торы и Библии. После этого они обе оставались довольные и умиротворённые и пили на кухне чай с вареньем.

Свои, далеко не простые хозяйственные дела, они тоже вели, по возможности, сообща. Делились между собой всякими мелочами, которых в хозяйстве вечно (по забывчивости) не хватало: то соль, то спички или пару ложек муки. Вместе ходили на рынок. Возвратясь домой, они с гордостью хвастались на кухне перед домочадцами, кто и сколько выторговал за какие-то продукты. Если кто-то из соседей шёл в магазин, то всегда что-то прикупал и для другого. Так они и жили дружным шумным семейством.

* * *

Однажды, Колькин папа и Володя взахлёб прочитали какую-то книгу о путешествии по реке через тропические джунгли на плоту. Вдохновлённые мечтой о дальних странствиях, они купили на Никольской слободке у рыбака старый баркас. Уплатили за него, немалые по тем временам, деньги. Привезли баркас на грузовике и установили во дворе на деревянные козлы, перекрыв почти полностью дверь чёрного хода. Целый год он простоял во дворе под окнами дома, мешая всем. Зато исправно служил идеальным мусорным ящиком. Некоторые специалисты наловчились даже с пятого этажа попадать завёрнутым в газету мусором прямо в баркас. И как часто бывает всегда - уронил, или специально бросил кто-то пакет с мусором, и со временем тут уже выростает целая мусорная куча. Хорошо ещё, что была зима и мусор не разлагался.

На следующий год, почти всю осень, зиму и весну Колькин папа и Володя старательно ремонтировали и перестраивали своё будущее плавающее чудо. Весной, с большим трудом переправили его на Днепр, установили мачту, приспособили парус. Благодаря их романтическому порыву и старательности, у них получилась довольно сносная яхта. На ней были даже две небольшие каютки на шесть спальных мест. Отдельно на корме был маленький камбуз. Там же был шкафчик для продуктов первой необходимости: аптечка, несколько банок различных консервов, пару пачек чая, сухари, сгущёнка и какао для детей, а также пару бутылочек для взрослых. В общем, маленькое судно, но дальнего плавания. Теперь они могли по выходным или будучи в отпуске, выезжать двумя семьями и путешествовать по речным заливам и протокам, наслаждаясь водными просторами Днепра и рыбалкой.

Глава 2

Отец Володи, Никанор был художник - богомаз. Он расписывал церкви, писал иконы. В поисках заработка семья вела кочевой образ жизни. Где была работа туда и ехали. Как-то раз Никанор получил крупный подряд на роспись вновь построенной церкви в селе Ядловка Черниговской губернии в Украине. Свою маленькую семью - молоденькую жену красавицу Настю и годовалого сынишку Володю он взял с собой. Так они попали в село.

Настя, юная девушка, воспитанная в давних, патриархальных традициях своей семьи, которая происходила из старинного дворянского рода Иконниковых. Её брак "с каким-то богомазом без роду, без племени" одобрения у родителей не получил. В то время семейные традиции отличались большой строгостью. Родители поставили Настю перед выбором: или богомаз, или право на наследство. Без всяких колебаний, как и свойственно молоденьким барышням того времени, Настя выбрала Любовь.

Ещё в 15-ом столетии село Ядловка была центром казачего куреня. Многие жители села были прямыми потомками местных казаков, об этом говорят их фамилии. Ещё с каменного века существовали следы пребывания людей в этих краях. Когда эти земли освободили от татар сюда приехал на охоту казак Ядло. Место ему понравилось и он поселился здесь со своей семьёй и дружиною. Ядловку, как село обозначили на картах, про него упоминалось в описаниях путешественников, внесли в государственные переписи.

Ядловский казацкий курень входил в состав Барышевской сотни Переяславского полка, о чём свидетельствуют архивы полковой канцелярии. Казаки защищали село от татарских набегов, участвовали в казацких походах. Позднее, Переяславский полк был реорганизован в регулярный конный карабинерный полк русской армии.