Женщина подняла глаза, посмотрела поверх очков, оторвавшись от кроссворда, ответила:

— Добрый день. Чем я могу вам помочь?

Купцов широко улыбнулся и извлек из кармана «удостоверение». Таких «удостоверений» у него было штук пять — от «Госпожнадзора» до «Помощника депутата». Подпись — неразборчива, но печать пришлепнута солидная, круглая — крышкой от банки с кетчупом. Купцов улыбнулся, помахал удостоверением и сказал, что он специальный корреспондент ОРТ. На женщину это определенно произвело впечатление. Петрухин тоже широко улыбнулся, сделал шаг вперед…

— А это мой водитель, — сказал Купцов. — Петрухин его фамилия.

Петрухин сказал: «Кхе», — и улыбку спрятал. «Специальный корреспондент» Купцов объяснил секретарю комитета, что они, собственно, здесь проездом, и коллеги из передачи «Найди меня» попросили помочь в небольшом вопросе… вы, Галина Петровна, смотрите передачу «Найди меня»?

— Да, да, — сказала Галина Петровна, — конечно… очень жизненная передача у вас. Прямо за душу берет. Большое вам спасибо.

— Мы стараемся, — скромно сказал Петрухин.

— Мы, собственно, к этой передаче никакого отношения не имеем, — сказал Купцов строго. — Мы просто выполняем поручение наших коллег. Дело, собственно, вот в чем… Одна из наших телезрительниц разыскивает мужчину, с которым познакомилась недавно и с которым ее связывают… э-э… романтические отношения. Но вот известно ей об этом человеке очень мало: только то, что его зовут Андрей, что он родился и вырос здесь, в Дивове, и здесь же закончил школу в семьдесят седьмом году.

— Сейчас у нас только одна школа, — сказала Галина Петровна, — но в семьдесят седьмом их было три… Какую именно школу закончил ваш Андрей, вы, очевидно, не знаете?

— Увы, — сказал Купцов.

— Ну что же, — сказала Галина Петровна, — постараюсь вам помочь. Сейчас полистаем журналы за семьдесят седьмой. Они хранятся здесь.

…Среди дивовских выпускников семьдесят седьмого года было сорок шесть юношей. Среди них пятеро Андреев.

— Двое из них — мои ученики, — сказала Галина Петровна. — В семьдесят седьмом я была завучем в «тройке»… Господи, как давно все это было!

— Да, да, — поддакнул Купцов. — Бежит время… Школьные журналы, Галина Петровна, это, конечно, здорово, но нам гораздо интереснее фотографии ваших мальчишек. Как бы нам на них посмотреть?

— Что касается моих мальчишек — это легко. А вот фотографии тех, кто учился в других школах… Впрочем, мы и этот вопрос сумеем решить, — ответила Галина Петровна. — Я позвоню своим коллегам, которые работали в двух других школах, и нам обязательно помогут.

Она позвонила, и коллеги действительно помогли. Уже через сорок минут Купцов и Петрухин покинули Дивово, увозя с собой ксерокопии фотографий, на которых были все пять Андреев, закончивших школу в семьдесят седьмом. Четыре снимка были индивидуальные, один — групповой. С одной фотографии смотрел улыбчивый лопоухий очкарик… явно не наш герой. На другом снимке был запечатлен серьезный юноша с характерной монголоидной внешностью. Его Купцов тоже отложил в сторону. Остались всего трое.

— Один из этих трех орлов, скорее всего, и есть наш Андрюша, — сказал Купцов, разглядывая не очень качественные ксерокопии. — Вот только сумеет ли Нюшка опознать его?

— Лень, — позвал Петрухин. — А Лень… — Что?

— А почему ты, Леня, назвал себя, понимаешь, специальным корреспондентом, а меня — шоферюгой?

— А потому, гражданин Петрухин, что у меня лицо интеллигентное и я очень даже на журналиста похож… А ты…

— А я? — озабоченно спросил Петрухин, покосившись в зеркало.

— А ты со своим перебитым носом на бандюка похож, Дима. Ну как же я тебя журналистом представлю? Это же сразу вызовет подозрения… Сам посуди: ну какой из тебя корреспондент?

Петрухин начал насвистывать. Купцов страдальчески поморщился, а Петрухин сказал:

— Хоть бы оператором меня назвал… корреспондент специальный. Нос мой ему не хорош! А ты на свой посмотри.

Анна Николаевна всплеснула руками и сказала:

— Он! Господи, это же он! Вы нашли его?

— Пока нет, — сказал Петрухин и взял фото из ее рук. На обороте было написано: «Русаков Андрей Васильевич, 12.08.60, Комсомола, 8-2». На фотографии у семнадцатилетнего Андрюши Русакова были открытый и честный взгляд, длинные «битловские» волосы и комсомольский значок на лацкане темного пиджака.

— Но вот же, — сказала Анна Николаевна, — адрес.

— Во-первых, это адрес в городе Дивово, — ответил Дмитрий. — Во-вторых, у нас есть все основания полагать, что он по этому адресу давным-давно не живет.

— А вы проверяли? — агрессивно спросила она.

— Еще нет, — ответил Петрухин. — Но завтра мы съездим в Дивово и проверим этот адрес. Возможно, нам удастся что-то узнать.

— Я поеду с вами, — решительно произнесла Анна Николаевна.

— Как вам будет угодно, — сухо сказал Купцов.

Петрухин ничего не сказал, а только покрутил пальцем у виска за спиной у Анны.

На другой день они снова сгоняли в Дивово и посетили улицу Комсомола. В грязной однокомнатной квартирке нашли спившуюся сорокапятилетнюю Екатерину Васильевну Русакову — сестру Андрея. Своего брата она не видела уже «тыщу лет», ничего о нем не знала и знать не хотела.

Петрухин с Купцовым промучились с ней минут тридцать, но ничего путного о братце не узнали. Анна Николаевна смотрела на Русакову со страхом… уходя, сунула ей пятьдесят рублей. — Зря, — сказал Петрухин. — Все равно пропьет.

Анна Николаевна не ответила. Да так и ехала молча до самого Санкт-Петербурга.

Классическая ситуация, когда преступник неизвестен, плавно перетекла в другую, не менее классическую. О преступнике известно многое: фамилия, имя, отчество и т.д., и т.п., но неизвестно, где же он сам. В отличие от законопослушных граждан, лица, ведущие криминальную (околокриминальную, полукриминальную) жизнь, часто живут неизвестно где. И, как правило, место своего жительства не афишируют, порой снимают две-три — несколько квартир, скрываясь с адреса при опасности. А опасностей в криминальной жизни хватает. Причем только часть из них исходит от правоохранительных органов. Между собой у ребятишек с непростой судьбой тоже происходит масса «запуток» и «непоняток». Частенько они разрешаются конфликтно. Иногда — чрезвычайно конфликтно, беспредельно. Так что жулику всегда есть смысл конспирироваться, скрывать адрес.

Итак, ситуация сложилась классическая. Есть некто Русаков Андрей Васильевич, который дома да-а-вно не появлялся. Который нравится женщинам, любит стихи и так далее. Сомнений в том, что Русаков и есть искомый Андрей, не было. Но не было и Андрея. Не было ни малейшего представления о его образе жизни, связях, пристрастиях… То есть представления некие, конечно, были, но к делу их, что называется, «не пришьешь».

Купцов с Петрухиным снова ощутили, что уперлись в тупик. Чувство было противным, знакомым каждому оперу. После того как отработали адрес в Дивове, партнеры сидели вечером в кухне Купцова, обсуждали положение… Но ничего путного в голову не приходило. — Ну, какие идеи? — спросил Купцов.

— А какие тут идеи? — ответил Петрухин. — Давай-ка попробуем проверить по авиа-и железнодорожным билетам? Может, он уже давно улетел в какой-нибудь Лондон или Рио-де-Жанейро. И весь наш выпендреж совсем впустую…

— Это, конечно, можно. Но что это нам даст, Дима?

— А хрен его знает… Поглядим, может, чего и даст.

— Да это не проблема, — сказал Купцов. — Завтра же организую запросы. Но сильно сомневаюсь, что из этого что-то вырастет.

В Рио— де-Жанейро Русаков, конечно, не уехал. И в Лондон тоже не улетел. И вообще пределов отечества не покидал. Но в пределах он, как показал ответ на запрос, передвигался много. Маршрут у него был, собственно говоря, всего один: в Москву. Но этим маршрутом он пользовался ежемесячно в первых числах каждого месяца: первого, второго или третьего числа.