Подавившись запеченной рыбой и пытаясь запить ее соком, Норман закашлялся, справляясь с охватившей его паникой.

- Я…

- Даниела все еще плачет ночами. Я слышу через стенку. Днем она ведет себя, как ни в чем не бывало, лишь нанося на лицо чуть больше косметики, пряча синяки под глазами. Но я-то знаю, что она чувствует на самом деле. Ты ведь это хотел знать?

- А Хосе? – осторожно уточнил Норман, потирая кончиками пальцев пересохшие губы.

- Он, ну, он… – искал верные слова мальчишка. Как и отец, в ситуации, когда на него пристально взирают, ожидая ответа, Мингус терялся. Почесав затылок и перебрав в уме все варианты, которые ему самому приходили в голову, подросток выдал всю доступную ему информацию, что накопил за эти две недели: – Хосе всегда рядом с Дани. Я думаю, она этого не замечает, но он не сводит с нее глаз. При мне он не позволяет себе лишнего и даже не прикасается к ней. Просто шутит, заставляя ее улыбаться. И делает все, чтобы она ни в чем не нуждалась.

- Понятно, – стискивая зубы, пробормотал Ридус-старший. – Что-нибудь еще?

- Пап, я хочу, чтобы вы помирились, но я видел те фото в твиттере с Сесилией, – огорчение, сквозящее в голосе подростка, было ничем не скрыть.

- Фото? С Сесилией?! Откуда? Кто? И какого черта?! – вскочил Ридус, всполошившись и не зная, что предпринять и куда ринуться в первую очередь.

- С последнего комик-кона в Атланте. Их выложили в прошлую субботу. Ты теперь с ней? – голубые глаза сына были полны боли и обиды за поведение отца, который и сам сейчас ничего не понимал, и сделать ничего не мог.

- С чего бы это?! Только не говори мне, что Дани тоже их видела? – беспокойно опускаясь опять на стул, Норман схватился за голову.

- Думаю, да, – выдавая эту новость, зажмурился мальчишка и прикрыл уши, ожидая новых воплей.

- И что она? А Кантилльо?

- Она расстроилась. Он утешал. Но я сам ничего толком не знаю, это Хосе мне рассказывал на следующее утро, – его слабая попытка подбодрить отца провалилась. Нужно было закончить рассказ на плачущей каждую ночь Дани…

- Я почему-то даже не удивлен. Это, наверное, он ей и показал. Даже я не видел ту фотографию…

Мингус еще какое-то время объяснял отцу, что Хосе здесь вообще не причем, что он, наоборот, был на его стороне, и что Дани случайно обнаружила тот снимок. Но Норман почти его не слушал, упрямо мотая головой и ища глазами, куда он задевал свой телефон. Ему катастрофически было необходимо позвонить Даниеле и все ей объяснить. Снова. Еще один раз. Заодно и отвлечь ее от наверняка не теряющего драгоценные секунды Кантилльо.

Пошарив по карманам и, наконец, отыскав спасительный аппарат, Норман, показывая сыну, что ему необходимо уединиться, поднялся из-за стола и двинулся в кабинет к Шону. Руки тряслись, и он никак не мог нажать какие-то жалкие две кнопки, справившись с ними только спустя продолжительное время.

- Да, – ее тихий мелодичный голос ввел Нормана в ступор. Все слова застряли еще на подходе, и он забыл, что именно хотел сказать. И как вообще собирался все объяснять. – Норман? Что-то случилось? С Мингусом? С тобой? Почему ты молчишь? – засыпала его вопросами Даниела, когда даже спустя пару минут он так и не решился открыть рот.

- Все в порядке, – сглотнув подступивший к горлу комок, выдавил из себя Ридус. – Между нами ничего не было…

- Что? О чем ты? – растерялась Дани, совсем не понимая мужчину.

- Между мной и Сесилией. Я не знаю, что было в Нью-Йорке, но в Атланте точно ничего не было, – вкладывал он в голос как можно больше уверенности, чтобы она передалась и девушке по другую сторону телефона.

- Я рада, – сухо прокомментировала его откровение Дани.

- Мы с Рукером курили на улице, когда она появилась. Увидев ее, я просто ушел. Даже не обмолвился с ней и парой фраз.

- Хорошо, – хладнокровно согласилась Даниела. Она не чувствовала в его словах лжи, но страх, терзающий ее изнутри, все равно не давал покоя и возможности трезво оценивать признание мужчины. Может, все так и было, а может, узнав от сына о ее реакции на те снимки, Норман просто решил, что такого объяснения по телефону с нее хватит. Что она сразу все простит, забудет и ринется к нему в объятия, проливая слезы радости.

- Дани, я тебе клянусь, я даже не знаю, зачем она приезжала туда, – не сдавался Норман.

- Я верю. И не спорю. Но это сейчас не имеет значения. Важно не то, что она прилетела за тобой в Атланту, и ты не поговорил с ней. Важен сам факт этого! Ты не сделал так, чтобы ей перехотелось следовать за тобой, – Дани не удержалась, чтобы не высказать ему все, что думает о его поведении по отношению к назойливой модели. Ревность давала о себе знать, вскипая в крови и бурля по венам.

- Ничего не напоминает? – съязвил Норман, до этого молча выслушивающий тираду девушки.

- Я притворюсь, что не слышала этого, Ридус, – опешила Дани от его вроде бы и правильного, но все же мерзкого обвинения. Она не переходила с Кантилльо за рамки дружбы, в каком бы состоянии она не была. До вчерашнего вечера… Пока находилась в отношениях с Норманом, она никогда не позволяла себе чего-то, что могло бы взбесить ее мужчину.

Только теперь Дани по-настоящему понимала, что тогда его нервировала даже просто ее дружба с Хосе. Что, возможно, он не верил ей полностью. Она любит его и сейчас, но как быть с человеком, который не доверяет? Который, лишь расслышав в трубке чужой голос ненавистного ему мужчины, оказывается в постели другой?.. Было или не было – уже не так важно…

- Дани, черт бы побрал! Она мне не нужна! Пойми это! – заорал Норман, даже не стремясь снизить тон.

- Все сказал? – сдержанно уточнила на всякий случай Даниела, прежде чем повесить трубку.

- Пока да… – изумился ее выдержке Ридус, сжимая от злости кулаки и не справляясь со своими эмоциями. Каким-то образом было просто необходимо выяснить, правду ли говорила Сесилия, и тогда он точно будет знать, что делать дальше.

- Спокойной ночи, – попрощалась Дани, еле сдерживая предательские слезы, чтобы не показать ему, что ей есть до всех его пояснений хоть какое-то дело.

- Спокойной, – повторил за ней Норман. Посылая ей следом сообщение со словами любви, он надеялся, что она не удалит его, пусть не ответит, но хотя бы сохранит.

Крепко сжимая в ладони телефон, на экране которого светились три важных слова, Дани проведала свою малышку. Алекс уже сладко спала, немного ворочаясь во сне. Радуясь, что хоть дочка ведет себя хорошо и не капризничает, девушка улыбнулась сквозь слезы и забралась на кровать. Заворачиваясь в теплое одеяло, она пыталась согреться. В комнате, согласно термометру, было свыше двадцати градусов, но Дани казалось, что гораздо меньше. Ее трясло, и она никак не могла справиться с дрожью во всем теле.

Тихие шаги за спиной могли бы принадлежать Мингусу, и она бы ничуть не удивилась, но мальчишка был с отцом за пятьдесят километров от нее. Не став выворачиваться из кокона, который она себе создала с помощью одеяла, Дани сделала единственный вывод, что это был Хосе. Мужчина, даже не спрашивая разрешения, опустился рядом с ней на постель и просто обнял ее, прижимая к себе, убаюкивая и шепча, что она справится с этой болью и сможет продолжать жить. Его ласковый голос был отличным успокаивающим средством, помогая забыться и отключиться.

========== Часть 18 ==========

Если кого-то любишь, то не надо всегда быть скабрёзной или остроумной, иногда можно просто быть собой, и сказанное в нужный момент “окей” оказывается сладкозвучнее любой поэзии и может значить больше всех на свете постельных слов.

Лорел Гамильтон «Сны Инкуба»

Проснуться утром в объятиях чужого в каком-то смысле мужчины стало бы для Даниелы шоком, если бы только она не помнила, что именно он избавил ее вчера от ночного кошмара. И что именно он вставал к захныкавшей среди ночи Алексис. Попытка Даниелы самой дернуться в сторону дочери была пресечена твердой рукой Хосе, заставившей ее оставаться на месте. Сопротивляться ему было бесполезно и, вновь опустив голову на подушку, Дани просто прислушивалась к тому, что напевал Хосе, пытаясь успокоить малышку.