Записывая в блокнот все свои выводы, Даниела рьяно отметала всех моделей, находя у каждой недостатки и отмечая это, чтобы впоследствии представить свой отчет Хосе.

У первой были довольно большие уши, у второй - огромные зубы, у третьей - кривой нос, четвертая была выше Хосе на добрых четыре дюйма. Одна слишком старая, другая слишком молодая. У одной наглый взгляд, у другой злой. Пересмотрев всех и так и не остановившись хотя бы на двоих, Даниела разочарованно захлопнула ноутбук и отложила его в сторону, понимая, что зря Хосе доверил ей такое задание. Она просто не могла подобрать подходящую ему девушку, видя в них то, что раньше бы ни за что не заметила.

Мысленно отругав себя за излишнюю придирчивость и, кажется, непонятно откуда взявшуюся ревность, бросив взгляд на весело тянущую ручки к музыкальной игрушке Алекс и зовущего к себе Мингуса, Дани плюнула на этот глупый выбор, оставляя его на совести Кантилльо и присоединилась к бултыхающемуся в воде подростку.

Мучить маленького ребенка долгим нахождением пусть и под зонтиком, но все-таки на довольно ощутимой жаре, Даниела не стала и, немного поиграв с мальчишкой в мяч, велела ему быть осторожным и вместе с Алекс вернулась в дом, укладывая дочь спать, и позволяя себе ненадолго расслабиться за чтением любимой книжки, подаренной ей когда-то Норманом. Выходило так, что иногда он все же слушал ее, а не просто притворялся.

Мингус, уставший от игры на воздухе и сильно проголодавшийся, разговаривал с кем-то по телефону, заходя в дом и активно жестикулируя, объясняя что-то невидимому собеседнику. На другом конце провода был старший Ридус, и слыша отрывки из ответов младшего, Дани поняла, что Норман интересовался не только успехами сына и самочувствием дочери, но и ее собственным поведением и настроением. Не став и дальше прислушиваться к личному разговору подростка, Даниела разогрела ему обед и, поставив перед Мингусом тарелку, сделала вид, что внимательно слушает его рассказ о съемках отца. Ведь слышать о том, чем в действительности сейчас занимается Норман, и понимать как далеко он от нее, было очень больно.

Вернувшийся ближе к вечеру Кантилльо, бросил спортивную сумку у дверей и первым делом совершил набег на холодильник, проверяя, нет ли чего, чтобы утолить его жуткий голод после особо удачной тренировки. Напевая ритмичную песню и вытаскивая на свет пакет с фруктами, он двигался в такт своей мелодии и не замечал наблюдающей за ним Даниелы.

- Хм… – протянула брюнетка, сдерживая улыбку, – неплохо поешь, Кантилльо.

Выронивший из рук только что вымытое яблоко Хосе резко развернулся, сдавленно чертыхаясь.

- Ты меня напугала!

- Да неужели? Такой большой - боишься таких маленьких девочек, как я? – изумилась Дани, подбирая выпавший фрукт и подавая его замершему у мойки мужчине.

- Типа того, – растянул губы в улыбке Хосе, в открытую рассматривая находящуюся в полуметре от него девушку. – Как ты, кстати, смотришь на фотосессию на пляже? – поинтересовался он, вновь споласкивая яблоко и деля его ножом на двоих.

- В смысле? – изогнула бровь Дани, принимая свою половинку.

- В прямом. Кое-кто должен был выбрать мне подходящую кандидатуру для совместных фото, но опоздал с отправкой имени определенной девушки на почту моему менеджеру. Джеймс звонил, сказал, что я идиот, упустивший шанс пообниматься с красавицей…

- Прости, Хосе, но у меня не получилось. Может еще можно что-то сделать? Давай я найду тебе другую модель?

- Неа, – замотал головой Хосе. – Не пойдет. Ты провинилась, ты и выступай теперь в этой роли.

- Нет, я не смогу. Я же ни делала ничего подобного. Никогда, – жалобно простонала Дани.

- Всегда что-то бывает в первый раз! – подмигнул ей торжествующий мужчина и твердой походкой двинулся к себе.

========== Часть 12 ==========

Только любовь хорошей женщины заставляет мужчину обдумывать каждое свое решение, каждый поступок. Только любовь заставляет воина застывать в нерешительности из страха, что его леди сочтет его жестоким. Только любовь может сделать мужчину и лучше, и слабее. Иногда единовременно. Лорел Гамильтон «Арлекин»

Ридус не любил начинать неделю с тяжким грузом на душе и невозможностью от него избавиться в ближайшее время. Его нервировало все: окружающие его люди, яркое солнце от которого не спасали даже темные очки, непрекращающийся гомон вокруг, а самое главное, это постоянно мелькающий силуэт Дани перед глазами. Он ждал, что она, как иногда бывало, впорхнет на съемочную площадку, озаряя ее своим неповторимым светом, и заставит его улыбаться и чувствовать себя последним придурком, желающим не отходить от нее ни на шаг, ловя каждое движение. Но Норман понимал, что в ближайшее время такого точно не случится, и это бесило. Бесило до такой степени, что от того, чтобы сбежать со съемок, расторгнув контракт, его спасало лишь понимание, что такого поступка Даниела точно не оценит и вряд ли станет слушать послужившие ему оправдания.

Каждый раз после крика режиссера: «Мотор!» Ридус делал глубокий вдох, быстро считал про себя до десяти и, резко выдыхая, был готов к работе. Этого приема хватало ненадолго, но он был вполне действенным хоть на какое-то время.

Работа, которая обычно приносила только радость, была уже не такой приятной, но, по крайней мере, она отвлекала от дум, не приводящих ни к чему хорошему. В голове все смешалось, и трудно было разложить все по полочкам, вновь выделяя место для Дэрила Диксона, грозы всех ходячих мертвецов и любимца многих девушек. Для того, кто открыл для Нормана новые дороги в профессии и помог обрести любящих друзей, огромное количество поклонников, а иногда и слишком навязчивых девиц.

Множество красавиц готовы были подарить ему себя, та же Сесилия не дающая ему покоя и названивающая время от времени, но он не мог думать ни о ком, кроме Дани, снова беря в руки телефон и проводя пальцем по экрану, чтобы увидеть ее, улыбающуюся и счастливую.

Как-то быстро, что было странным, пролетела первая неделя, а казалось, она будет тянуться бесконечно долго. Но единственное что утешало, это что еще семь дней и он, собрав всю волю в кулак, взойдет на самолет и, потерпев какие-то ужасные шесть-семь часов, сможет прижать к себе сына и дочь, возможно, и Дани не отпихнет его от себя. Вдруг она тоже скучает?

Норман боялся позвонить ей и потревожить, даже ради того, чтобы узнать, как там дети, и поэтому все время надоедал Мингусу. Задавая каждый день одни и те же вопросы и получая на них одни и те же ответы. Алекс в порядке: ест, спит, плачет, иногда пытается что-то улюлюкать. Даниела грустит большую часть дня, улыбаясь при появлении Мингуса или дочери. Она уже начала работать на Кантилльо, но пока не пропадает с ним по каким-либо делам, позволяя себе заботиться о подростке и его сестренке. Слыша в голосе мальчишки, что он явно что-то утаивает от него, Норман не настаивал на всей правде, боясь ее услышать, но все равно задавал следующий вопрос. Хосе, по заверениям Мингуса, не проявлял к Дани особых чувств и не стремился остаться с ней наедине, что уже повышало настроение Ридусу-старшему, но все равно как-то не особо все это его обнадеживало…

Она все равно была далеко. Она все равно продолжала злиться на него. Она не собиралась прощать его. И она жила в доме другого мужчины, имеющего на нее виды последние несколько лет и явно не думающего упускать свой шанс сейчас, когда в их семье не все гладко.

Слова Мингуса о том, что его мать, наконец-то, прилетит к ним в пятницу и останется на все выходные, огорчали. Хелена возьмет на себя заботу о сыне, а у Хосе появится возможность проявить себя. Черт! Вот на хрена эта Кристенсен все же решилась провести каникулы со своим ребенком? Дура! Или все же это он дурак? Обвинять других всегда было легче, чем признавать правду. Но, как же не хотелось думать, что только он сам повинен в том, как они расстались с Даниелой.

Съемки прерваны на выходные для того, чтобы практически весь каст смог присутствовать на конвенции, проводимой в Атланте. Им удалось заманить туда даже уже давно покинувшего проект Рукера, который вспоминал участие в сериале с огромной любовью, но был занят сейчас в других проектах и с трудом нашел время для встречи со старыми друзьями.