- Я. Меня сам государь послал, а потом этот немчин приехал. А меня Нагие в клеть посадили. Сказали, что я царевича опаиваю Казнить меня надо. А сами ворожить заставляли на правителя. А царевич все дрался. Это ладно, если чин такой. А животину мелкую зачем по субботам резать. Котяток да щенков всяких?
- Поди не сам он такое выдумал?
- Князь Михаил. Для здоровья правильного, царственного...
- Видишь...Нечего на царевича поклеп возводить.
- Не видел так не говори. А я видел как царевич этой резаной субботы ждал. Как я сахарного пряника. А если бы в лета вошел, царевич? Тогда что? Все бы кровью умылись.
- Даже ты? Ты ж ведьмак? - спросил Рыбка.
- Я знахарь. Помяс. А меня. Глупые люди. Думают, иголку в дерево тыкнешь..
Каракут перебил.
- Так значит Тобин Эстерхази царевича пользовал?
-Он. Да разве он вылечит. Видал я его снадобья..Кобыльник вместо перепетуя. Кто ж так падучую лечит?
-Кобыльник? Он же тело слабит?
- Ты откуда знаешь? Слабит. Если много впихнуть так и кошку потравить можно.
- А человека? Допустим ребятенка?
- Это нет. Это воза два надо скормить без передыху. А немчин все перепутал со своей латынью....Рассолу дашь?
Каракут и Рыбка наблюдали, как Молчанов сражался с воротами, пытаясь выйти на улицу.
- Что? Не сходится? - спросил Рыбка.
- Кобыльник. А я думал.
- Что?
-Думал, что все понял.
- А теперь понял, что не понял, что понял? - пошутил Рыбка.
- Во-во. Слушай, а ведь они его кончать будут.
- Кто?
- Нагие Андрюху. Если дознается про него посольство, Нагих вместе с царицей на небо сошлют без остановки.
- Так я похожу за ним. - предложил Рыбка.
- Походи...А потом мы его в Москву возьмем. Волю дьяка исполним.
ХХХ
Высокое посольство, уважая величину сана, царицу Марию в сыскной шатер не вызывали. Явились к ней самолично.
- С позволения милостивых государя Феодора Иоановича и патриарха московского Иова будет учинен тебе допрос, царица Мария.- торжественно произнес Вылузгин. Акундин приготовился писать.
- Радости вам немного будет. - печально заметила царица. - Мать безутешную терзать.
- Здесь ни у кого радасти нет, матушка. - сказал митрополит Геласий. - И воли своей. Службу сполняем.
- Скажи, царица. - вступил Василий Шуйский. - Зачем на Битяговского народ натравила? Зачем боярыню Волохову в кровь избила? Или знаешь чего? Не таись.
Царица Мария всплакнула.
- В том что была винюсь. Милости буду просить для себя и семьи. Горе. Горе великое нас разума лишило. Владыко Геласий, прошу будь моим заступником перед государем и патриархом. Не было злого умысла ни у меня, ни у братьев.
- Кого ни возьми. - посетовал Вылузгин. - все показывают, что вы народ возмущали. Михаил Нагой весь сброд посадский в брусенную избу направил.
Вылузгин сверился со списком в руках.
- "Жги да неси!" - кричал...А в брусенной избе добро государево...Поезд с казной в Москву готовился...Где это все? Кому ответ держать? С кого требовать?
- С Углича требуйте. - сказала царица. - А мы и так все потеряли. Все пошло прахом.
Вылузгин не поверил.
- Ни одно ваше подворье никто не тронул.
Царица серьезно ответила.
- А мечта? Когда мечта кончилась, так и жизнь кончилась.
ХХХ
На берегу Волги овальный зеленый лужок. Пасутся здесь корова Зорька и верблюдица Васька. На краю лужка развалился Барабан. Вяло махал хвостом, завлекал грузных весенних мух. Торопка стоял перед Дашей, прятал что-то за спиной.
- Я тут тебе...Мелочи надрал всякой. - он протянул Даше охапку мелких и звонких весенних цветов.
- Зачем это мне?...Чай не корова.
- Ох и язва ты, Дашка. Прям как матушка.
- Может потому и понравилась тебе?...Красивые. Духмяные.
- Жаль не лето сейчас Летом я бы тебе показал. Есть у меня в Николинском лесу заповедная полянка.
- Чего выдумал. По полянам шастать. Летом хороший хозяин из работы не выходит. Каждый день бережет.
- Так мы по ночам...Чтобы дни беречь.
И Торопка попытался...Даша отбилась без потерь.
- Чего выдумал. Без венца и не смей.
- Так я так. Подготовиться.
- На Барабане готовься.
Барабан все слышал и все понял. Тут же резво подался в сторону.
- И вообще...- добавила Даша. - Мы с матушкой совсем скоро из Углича уйдём.
- Куда это?
- В Сибирь с казаками. Здесь нам жизни не будет. Торопка!
Вмешалась в столь приятный разговор верблюдица Васька. Оторвалась от молодой свежей травки и, ничем не смущаясь, направилась в сторону города.
- Чего сидишь, Торопка, стрелец. Показывай, какой ты богатырь.
- Стой, Васька! Стой! Барабан.
Барабан благоразумно остался на месте. Торопка храбро встал перед идущей вперед Васькой и начал храбро пятиться назад.
- Стой. Стой. А вот я тебя сабелькой по ребрам. Что ты...Что ты.
Василиса медленно проплыла мимо остолбеневшего Торопки. Раздался смех Даши и глухое урчанье Барабана. Натурально оплеванный стоял могучий богатырь Торопка. Все лицо и кафтан. Малиновый страстотерпец.
ХХХ
Пыточную смастерили быстро. Освободили половину подклета в дворце. Поставили дыбу и развели очаг. Перед сидящим Василием Шуйским на дыбу подвесили полуголого худого мужика с треугольным кадыком. Пальцы его ног скребли земляной пол. Вокруг дыбы палач в кожаном фартуке свежим веником мел пол и ворчал.
- Ходят. А как я им здесь выход дам? В Москве таки-да. У меня там и дыбка новая отлаженная и плита каменная.
Палач посмотрел на повешенного.
- Как будто блинов нажрался, собачий сын, а не на дыбе второй день висит. Что скажешь, княже?
- Ты здесь, господин.
Палач поставил веник в угол и ворча зашел за дыбу и потянул веревку. У мужика начали хрустеть суставы и он начал тихо верещать. В самый напряженный момент веревка лопнула. Подвешенный упал на землю, тихо застонал с облегчением.
- И что ты будешь делать. - возмутился палач. - З копейки отдал за веревку...Куролесы. Изгрызут державу. А ты не квохчи. - двинул палач тяжелым сапогом в голые ребра. Э-хе-хе. Как для себя берег. А придется тебе ...
Палач вытащил из сундука толстую белую веревку и медленно подвесил мужика снова на дыбу.
-Погоди. - Василий Шуйский поднялся.
- Ты погоди, княже. - палач свистнул.-Тимофейка, стулу тащи.
Молодой помощник приволок резной стул с парчовой подушкой. Палач поклонился.
- Здесь садись, князь.
- Вот же. - сказал Шуйский. - Как у брата Петра.
- Все под Богом ходим.
- Это да. Кат святому брат. Говорить он может.
- Я тонко работаю.
- Похвалить тебя да как-то непонятно. Ремесло твое смутное
- Ремесло как ремесло. Допытывать будешь?
- Спросить кое-что хочу.
- Спрашивай. - кат резко рванул веревку и мужик упал на колени перед Шуйским.
- Откуда про подмену царевича слышал?
- Я на торжище...На торжище приехал. Солому привез. У нас в Куняево солома.
Шуйский посмотрел на палача. Тот резко рванул веревку. С больным криком мужик пополз вверх. Шуйский сделал знак и палач снова отпустил веревку..
- Слушай, солома. Отвечай, про что спрашиваю.
- Кузьма Ряшка. Холоп Афанасия Нагого сказывал. Видел царевича после смерти его в тереме Афанасия. С евоной дочкой в микитки играл.
ХХХ
Вечером сидел Акундин под образами, слушал как гоняет по двору Макеевна Торопку, пытаясь покарать за оплеванный кафтан и чистил зубы тряпочкой и мелом. Совсем как князь Шуйский. Говорил восторженно Русину Ракову.
- Вот буря!! Жила бы на Москве, точно бы лубками непотребными из-под полы торговала.
