- Лекарь знает свое дело. Турский салтан...Мало что у него тумен жен, а наследника не было Баб-Ага сготовил зелье.
- Кто?
- Говорю же Баб Ага. Лекарь.
- Нет, сестрица...Сколько уже их было...Прелесть все это. Ведовство и волхование. Молитвой и покаянием действовать надо.
-15 лет как действуете.
Царица Ирина гладила пальцами высокий чистый лоб. Ласкала потаенную мысль.
- Думаю иногда...Пусть со мной также поступят. Как князь Василий с Соломонией Сабуровой. В монастырь горемыку бездетную, а сам на Глинской женился.
- И что получилось?
Мария подлила вина в кубок.
- Царь Иван Васильевич получился...Или ты не видишь божий промысел?
- Вижу. - поспешила согласиться Мария и наконец решилась. Протолкнула вперед то, что давно сказать хотелось. Не прямо, но чтобы понять, было достаточно.
- Если бы не Овчина-Оболенский стольник может и не осилил бы князь великий Василий.
- Мария! Что говоришь такое? Страшно!
-Страшно? Не то страшно. Не страшно говорить, страшно не делать.
Мария выстрелила.
- Надо помочь государю, если истинно его любишь, царица. Сама видишь, по какой тонкой досочке все ходим. Едва-едва вчера от страшного убереглись, а что может получится завтра?
- Нет...И слушать не хочу...Догадываюсь чего вы с братцем хотите.
- Добра тебе хотим...Государю нашему пособить. Как его только не кличут немцы и злые люди. Пономарь. Юродивый, а за тебя как бился. Отцу перечил. Когда бояре затеяли Мстиславскую ему просватать... Вместо тебя.....Где только сил взял так за тебя сражался. Не по-царски поступил, но по любви.
- А я? Что же ты от меня хочешь? Чтобы я по любви?
- Вот еще...На такое мало кто горазд. Чтобы так делать, нужно и жить так. Я тебя о другом прошу. По-царски поступить.
- Может вы мне с Борисом и Овчину Телепнева подыскали?
- За этим дело не станет. Красавцев молодых жуй-жуй, не прожуешь.
- Нет, Мария. Грех это. Грех большой.
- Не мне тебя неволить, царица. Но подумай. Как не крепко мы держимся. Если промедлить Углич рванет и вырвет.
Мария отставила кубок с вином и добавила горько.
- Переспеешь ты скоро, Ирина...Тогда точно монастырь.
-Федор не позволит.
- Федор Иванович не позволит. - согласилась Мария. - Но царь Федор Иванович приговорить может. Понимай теперь, как оно выйти может...
ХХХ
Во дворце Нагих пытались обедать. За столом сидели царица Мария, лекарь Тобин Эстерхази. Лекарь ждал приговора царицы. А Мария вертела в руках тяжелую плоскую тарелю. На конце стола маялся, нервно греб руками толстую парчовую скатерть, царевич Дмитрий.
- Пусти, матушка.
- Не ел ничего вовсе...Такая служба сегодня была....Вам, конечно, служителям Лютера Люцифера не понять, что значит истинная вера. Говорят, в сараях молитесь?
- Чтобы мирское не застило, царица. - отвечал лекарь.
- Матушка...
Царица делала вид, что не слышит.
- А новый батюшка...Да чего кудряв и громогласен, отец Паисий...Куда нашему Огурцу...Паисий в Царьграде бывал. Надо позвать его вечером. Пусть расскажет.
Стоявший у поставца Степан спрятал улыбку после слов царицы.
- Матушка...
- Ведь неугомонный совсем. Два дня всего как пластом лежал... Что скажешь пан лекарь?
Тобин прокашлялся.
- Если царица позволит, то можно и погулять немного...
Царица медлила не долго.
- Волохова!
Дебелая мамка выскочила из-за стола.
- Все щеки набиваешь, не слышишь.
- Поклепы наводишь,царица.
- Замолкни! С царевича глаз не спускать.
Волохова охая и громко дыша побежала за царевичем.
- Погоди, царевич. Постой...Дитятко неугомонное.
ХХХ
- Степан! - наконец крикнула царица.
Степан сорвался от поставца и подбежал к царице.
- Сколь разговаривала? Какие тарели на стол ставить? Сухим рушником чищенные. В царском дому живете, а не в боярском сарае...Менять сейчас же.
Степан перехватил тарелю. Побежал вдоль стола, бросил тарелю на руки стольнику, который стоял у выхода на черную лестницу. Стольник поклонился, исчез за дверью.
- Юрка! Юрка! - заорал стольник. Лестница заскрипела. Наверх спешил нескладный холоп.
- Заменить. Чистую давай. - стольник ударил тарелей в грудь холопа.
- Ага. - холоп с тарелей побежал вниз и тоже орал на ходу.
- Минка! Гринька! Хряки ленивые!
Сойдя с лестницы, холоп остановился. Проорался немного. Прислушался и мелко перекрестился. Вытер тарелю рукавом своей грязной рубахи. Стольник открыл дверь, и Степан принял у него тарелю. В нижайшем поклоне донес ее до стола и поставил перед царицей. Тщательно все осмотрев , Мария заявила лекарю.
- А иначе никак. Все сама и сама. Никто не пошевелится.
Голодное брюхо лекаря, гнало в голову многосложные комплименты.
- Достоинства вашей милости широко известны и в Москве не забыты.
- В Москве...Я уж и позабыла как оно там в Москве...Иногда думаю, что только снилась она мне эта Москва.
- Вернетесь. - Эстерхази наслаждался верченой бараниной. Пока только глазами, а не при помощи вилки.
- Вся Москва выйдет вас встречать. Коленопреклоненная.
- Вашими бы словами...Степан.
Царица бросила на тарелю кусок печеного мяса и печеных овощей.
- Милость нашу для достопочтенного лекаря.
Степан подхватил царицын дар и потащил его лекарю.
Тобин Эстерхази скромничал и выдавал толстые комплименты.
- Мне и кусочка было бы довольно, ясновельможная. Московские кушанья есть, словно, кирпичи в животе класть.
Однако, слово и дело у лекаря разошлись совсем в разные стороны. На еду он набросился с превеликой охотой. Степан стоял у поставца и размечал опытным глазом, что останется от обеда и ругал про себя здоровый аппетит немецкого лекаря. Себе он наметил рассыпчатую кулебяку. Заранее он поставил ее с самого края и прикрыл от неосторожных глаз горщком со сладкой кашей.. Степан заскучал и стал смотреть в окно. Во дворе царевич бегал с дворовыми мальчишками. У Тимохи Колобова в руках крутилось колесико-трещотка. На лавке у крыльца сидели Волохова с нянькой. Пустой двор веселило яичное круглое солнце. Царевич вытащил нож с треугольным светлым клинком. Мальчишки собрались вокруг ножика. Тимоха покачал колесиком, царевич радостно кивнул головой. Прутиком, на котором крепилось колесико, Тимоха очертил круг на плотной земле. Стали играть в ножички. Первым начал царевич. Простенькая игра. Надо в круг ножичком нацелить. Да не просто, а со штуками. Сначала ставить клинок на палец и стрелять в круг, потом от пятки, колена, плеча, подбородка, носа, лба. Снизу вверх, а потом сверху вниз. Степан отвернулся от окна. Все равно Тимоха выиграет. Он самый ловкий. А победит, конечно, царевич. Так уж бог постановил. Огорчительно. И еще одно огорчение добавилось. Лекарь - проныра толстобрюхая, добрался таки до матушки, черт ее возьми, кулебяки. И так сладко жрал скотина чужеземная, что у Степана слюнки во рту вскипели. Но смирился Степан. Чего теперь. Раз бог постановил так и бог с ним. И только Степан решил не расстраиваться особо, что вышло не по его хотению, как все раз и навсегда переменилось....
ХХХ
Поп Огурец сидел на краю стола под старыми деревьями. Вздыхал, громко прочищал нос и утирался длинным узким цветным платком.
- Что это, батюшка. -жена Битяговского суетилась рядом, готовилась к обеду. - Никак завел себе кого?
- Что?
Жена Битяговского показала глазами.
- Платок-то.
Поп Огурец отшвырнул платок, словно это был подарок самого дьявола..
- Сомненья меня, матушка, одолевают. Все ли правильно сделал.
Битяговская присела рядом. Поняла платок.
- Что такое?
- Вроде по совести поступил, а вроде и против законов Божеских.
- Да как же такое возможно.
