Конец 3 части.

Часть 4.

Осип Волохов зашел на двор дворца Нагих со стороны хлебного амбара. Там у распахнутых черных ворот орал Русин Раков. Подгонял своим козлиным тенорком мужиков-дежек, таскавших пыльные мешки с мукой. Одним из дежек, самым усердным и безгласым, был переодетый Пех. Раков заметил Осипа и переметнулся на него.

- Осип! Что дьяк твой? Все недоимки склевал?

Осип торжественно поклонился.

- Твоими молитвами, губной староста. Завтра поезд в Москву пойдет.

Раков скривился.

- Обобрали Углич, крапивное семя.

Тут встрял Пех. Если бы знал такое слово, сказал бы: аутентично.

- Им что? Черного человека жаль?

Кто-то из мужиков поддержал мгновенно.

- До поры терпим. Время придет и все и всех по делам разложим.

- И на Дон махнем. - добавил Пех.

Осип оправдывался.

- Я что...Что велят то и делаю.

Раков спросил.

-К матери идешь?

Осип кивнул.

- Скажи, зайду к ней. Ульяна моя велела...Куды прешь!

Окрик Ракова остановил Пеха. Тот с мешком заворачивал не в амбар, а в сторону дворца.

- Полюбопытствовать, господине. Как оно там цари живут.

- Сюда иди, прямокрив. На мешки любопытствуй. Неча выше земли глядеть.

ХХХ

Между амбарным двором и каменным дворцом - глухой высокий тын. Не проберешься, если входа не знаешь. Осип знал. Открыл калитку и увидел перед

собой Тимоху Колобова - ближнего мальчишку.

- Тимох? Что у вас? Тихо.

- Тихо. Царица с царевичем в церкви. Возвращаться скоро будут.

- А это что у тебя за диковинка? - спросил Осип.

Тимоха показал. На свежем упругом ветру он держал на палочке крутящееся колесико с берестяными лодочками. Колесико весело шелестело, мельтешило на солнце.

- Здорово?

- Здорово. Мамку позовешь? Здесь ждать буду.

- Две копейки.

- А по шейке. - грозно посулил Осип. Он отобрал у Тимохи колесико.

- Отдай.

- Мамку позовешь, тогда и получишь.

ХХХ

Волохов с сыном сели у стены в прохладной влажной тени. На коленях дебелая Волохова держала развязанный узелок с печеньем из дворцовой кухни. Осип жевал медовые петушки и слушал слезливые жалобы.

- Кричит все. Дерется. За царевичем не доглядаете. А я что не знаю, откуда что берется?...Злится, что царица Ирина меня послала для догляду.

- Я, матушка, думаю. Через царевича действовать надо. Чтобы он матушку свою разжалобил. Ножик мой он носит с собой?

- Не расстается.

- Вот-вот.

Подбежал Тимоха с колесиком. С загадочным видом встал в отдалении.

- Что? - с набитым ртом спросил Осип.

- Пряник. Никогда таких не едал.

- Еще чего?

- На Тимох. - Волохова протянула мальчику пряник. Тимоха цапнул пряник.

-Чего у царевича не попросишь? - спросил Осип.

- Просил.

- Ну?

- Ух и сладкий...Я, конечно, согласный, что лупит, ежели он царевич. Лупить лупи так и угости потом. А то что ж так насухую. Совсем злюче получается.

- Чего приперся то.

Тимоха проглотил пряник в мгновение ока, с сожалением посмотрел на развязанный узелок и сказал.

- Из церкви вышли, скоро через двор пойдут.

Волохова сразу засуетилась.

- Опять бежать надо. С крыльца встречать...А ты иди. Иди, сыночка. Что-то будет, если царица заприметит.

Волохова, причитая и охая, бежала к крыльцу. Рядом подпрыгивал Тимоха. Осип сжал кулаки, со злостью взбил сапогом землю. Подхватил узелок и скрылся в калитке.

ХХХ

Царевич Дмитрий увязался за матерью. Шел за ней по узким горбатым коридорам.

-Матушка!

- Дмитрий.

- Ты обещала?

- Ты уже взрослый, Дмитрий. Пора перестать царем слыть...

Мимо склонившегося Степана Мария вошла в свою комнату и царевич вслед за ней.

- Говорю же, хватит. - прикрикнула царица.- Делай, что велено.

- Не буду. - топнул ногой царевич. -Я хочу, а значит так тому и быть.

Ответом была сильная пощечина. На глазах у мальчика закипели колючие слезы, но он не позволил себе расплакаться. Напротив, царевич выхватил из-за пояса нож со светлым треугольным клинком.

- Не смеешь! Ты! Зарублю!

Царица рассмеялась. Легко обезоружила сына и выбросила его из комнаты.

-Степан! - закричала она. - К лекарю царевича.

Степан сзади подхватил царевича и поволок его по коридору. Царица захлопнула дверь.

- Знакомая злоба. -услышала царица и в испуге отшатнулась. - Ты? Как?

- В Волохову переоделся. - Пех подошел к царице, и она сама обняла его, прижалась крепко-крепко.

- Степан твой, дежке наказал морковку в кухню отнести, а дежка подумал. "Дай, по дороге к царице забегу. Столько не виделись" Что ты, любушка?

- Устала. Одним тобой держусь.

- А сын?

- Сам видел. А что дальше будет? Иногда думаю...

- Что?

- Ничего. Правитель послал?

- Он. Проведать, чего тут Нагие чудят.

-Он не знает?

- Если бы знал, такое устроил бы.

- Столько лет милуемся, и не знает?

- Да и пусть...Может скоро совсем вместе будем.

- Как?...Не обманывай. Все бы бросила и за тобой ушла.

-Расскажу, расскажу, милушка. Дай срок.

ХХХ

Золотую палату сладили в московском дворце всего пару лет назад, но слава о ней разошлась далеко, шагнула в сопредельные страны и предальние Кабарду и Персию. Светлая, просторная, с высоким пещерным сводом и окнами из стекольной разноцветной мозаики. Ее расписывали свои русские мастера. Никогда не бывали они в Константинополе, не видели той первой Золотой палаты, где жены императоров ромейских принимали послов и вершили государственные дела наравне со своими мужьями, а в иное время и со всем без них. Хотели повторить былое величие, но, как и положено, настоящим неофитам-самозванцам перестарались на всю ивановскую. Кого только не было на румяных ярких стенах. Журавли с тигриными хвостами, африканские (они же рязанские) цапли с головами драконов. Квадратные деревянные колонны были оплетены зелено-золотыми стеблями мифических растений и цветами из лепестков похожих на распущенные петушиные хвосты. В глубине вокруг золотого кресла были начертаны сцены из жизни византийской императрицы Ирины. У ромеев, изображенных на стенах были совиные глаза и преострые греческие (как их понимали в Городце на Волге) носы. Уберегся пока от этого безбашенного византийства один единый потолок, но уже были подведены дощатые леса. На самом верху лежали на спинах русоголовые мужики потные от удовольствия и заботы. Они малевали никогда не ведомый им мир, а значит известный до самой последней черточки. Сейчас они домалевывали яростную голову сатанинского змея, искусившего праматерь Еву. И таким ужасным выходил этот библейский зверь, что царица Ирина коротко вскрикнула.

-Страшный какой.

- Нелепый. - ответила Мария Годунова.

Она и Ирина наблюдали за работой мастеров через решетчатые узкие окна.

- Зачем же страхолюдина такая?

- Приказ правителя.

- Неужели и до этого брату есть дело?

- До всего, что царскую власть укрепляет.

- Серьезно? - рассмеялась царица. - Малеванный змей на потолке, боярыня.

- И малеваный змей....и лекарь волошанский из ляшского посольства. Борис его за 70 рублев купил. Пол Костромы не жалеючи.

В слуховой комнате Мария взяла с многоугольного коротконого столика кубок с вином. Здесь было можно, никто не увидит. Мария попробовала вино и зажмурилась от удовольствия.

- Сладкое. Хочешь, царица?

- За этим звала? - спросила Ирина.

- Что ты, царица? ...И за этим тоже, но не только.

Марина смотрела на родной округлый подбородок, но все остальное... Мария не любила сноху, но подбородок...Она начала кропотливо втолковывать, то о чем сговорились с Борисом.