Бегущая дорожка, траволатор, доставила Адельфину в Центральный район города Гелиополя, на Площадь Двух Солнц, похожую по форме на цифру восемь. Одно колечко этой «восьмёрки» называлось в честь главного светила – «Дом Жёлтой Звезды». Второе колечко имело честь удостоиться имени спутника Солнца – это был «Дом Голубой Звезды» – Немезиды. При первом же просвете между перилами, своеобразной станции посадки пассажиров, девушка сошла с траволатора на тротуар. В центре площади возвышалась громадная статуя с двумя головами, символизирующая власть двух светил. Одна голова была мужской, другая – женской. Вокруг статуи размещались высокие смежные арки, купол которых переходил в многоструйный фонтан-жирандоль. Тугие струи хрустальной воды разбрызгивались так, чтобы падающая вода собиралась вновь у подножия статуи, попиравшей ногами крышу аркатуры.

Адельфина, открыв рот, пошла прямиком через площадь к статуе, чтобы лучше рассмотреть символ религии атлантов. Ощущение величественности знаменитой скульптуры «Двуединоначалия Всего» возникало у любого, кто осмеливался подойти к её стопам. Мраморное изваяние свысока взирало на копошащийся внизу «человейник». Точнее, оно вообще не лицезрело ни одно человеческое существо, так как мужская голова смотрела на восток, встречая каждое утро восход жёлтой звезды – Солнца, а женская голова – на север, поджидая восход голубой звезды – Немезиды.

У подножия храма стояла группа людей в длинных и бесформенных лиловых плащах и о чём-то оживленно спорила, поглядывая на Адельфину. Вскоре от этой компании отделился один из спорщиков и подошёл к девушке.

– Простите, леди, не знаю вашего имени, вы не бывали в храме Двуединоначалия Всего?

– Нет, а вы кто? – попятилась она от незнакомца.

– Не бойтесь меня, дитя моё. Я один из скромных служителей этого храма.

– А где этот храм находится?

– Здесь, внутри этого великолепного символа Двуединоначалия Всего, который жители Атлантиды именуют Скульптурой.

– Моё имя… – начала было лепетать Адельфина. Но служитель прервал девушку и заговорил сначала тихим вкрадчивым, а затем глубоким бесцветным монотонным гипнотическим голосом:

– Не торопитесь, дитя моё, называть имя первому встречному, даже мне. Имя каждого гражданина Атлантиды, да и просто любого человека, заключает в себе большую силу. Силу эту доверять чужому человеку не стоит, кто бы он ни был для вас. Я назову вас по-своему, допустим, Аэрина-ра.

– Почему Аэрина, да ещё с приставкой «ра?»

– Это ведь ваше аэродинамическое крыло, не так ли? – незнакомец указал правой рукой на виновника приключений девушки.

Адельфина кивнула, а служитель храма продолжил:

– «Аэрон» означает воздух. Поскольку воздух – ваша стихия, если я не ошибаюсь, то вы дружите с этой стихией. Я прав? Скажите «да», – он сосредоточился.

– Да-да, – в задумчивости ответила Адельфина.

Храмовник посмотрел пристально девушке в глаза и сконцентрировал стальной тяжести взгляд на её переносице, слегка вздохнул и напевно забубнил, не сводя с девушки цепкого внимания:

– Приставка «ра», которая вас смутила, дорогая Аэрина-ра, – это вежливое ритуальное обращение к приверженцам нашего храма Двуединоначалия Всего. Концепция Двуединоначалия – есть единство и борьба противоположностей. Это первый из основных законов философии. Единство числа «два» отражает картину Всего. Вы согласны? Скажите «да».

– Нет! Извините, нет! – тряхнула головой Адельфина, как бы стряхивая с себя странное оцепенение.

Она уже поняла, что храмовник использует силу гипноза, не спросив согласия, и возмутилась. Адельфина набрала больше воздуха в лёгкие, и в её голосе зазвучал металл свободной души:

– Я не считаю себя приверженцем вашего храма. Лично у меня иное мнение о сути всего и о сути Двуединоначалия Всего тем более. Я полагаю, число «два» не отражает концепции мирозданья. Должно быть число «три» главенствующим во всём, также как между «плюс единицей» и «минус единицей» на числовой оси лежит «ноль». Я считаю, ваша концепция не верна, потому что не отвечает многим природным явлениям. Ваше утверждение ошибочно, как и ваши жалкие гипнотические потуги повлиять на моё мнение: «А не стать ли мне приверженкой вашего храма?» Мой вердикт – «нет» и число «три».

– Интересная версия, дитя моё. Однако, что вы сможете возразить, когда извечные антагонисты – холод и жар, бок о бок соседствуют в природе. Вспомните, Аэрина-ра. Высоко в горах Скандии холод ледяной вершины Синева Небес таков, что птица стынет на ветру. Жар же огненного вулкана Красный Цветок на южном острове Юмбе позволяет аборигенам зажаривать дичь на его склонах без сковородки. Число два сопровождает нас повсюду. Сухой песок в пустыне Золотая Долина на юго-западном побережье и сырость торфяных болот, таящихся в непролазной чаще близ крепости Аквадос. Я уже не говорю о контрастах Верхнего и Нижнего Города в Гелиополе. Небо и земля не сходятся никак.

– О-о, очень просто: всегда есть середина между крайностями. Ощущение тепла человеку комфортнее, чем жар или холод. Потому-то атланты и выбрали умеренный климат для строительства городов. А влажный воздух морского бриза приятнее знойного самума или гнилостных испарений. Кто оспорит? Третья пара также проста: между «верхом» и «низом» горожан существует средний класс – опора государства. А между небом и землей простирается линия горизонта. Разве не так? – в глазах бунтарки заплясали огоньки озорства.

– Да, в наблюдении вам не откажешь. Кроме того, я чувствую, у вас хорошая школа. Видимо, очень дорогая школа? Тем не менее, всё перечисленное не более чем условное умозаключение, точнее, соглашение, которое приемлемо с точки зрения комфортных человеческих условий существования. Но, допустим, что вы правы. Тогда приведите достойный аргумент для понятия «включено – выключено», скажем, для управляющей цепи вашего аэродинамического крыла?

Адельфина смущённо замолчала. Служитель храма Двуединоначалия по-дружески похлопал её по плечу:

– Так-то, Аэрина-ра. Истина – она одна. Заходите к нам в храм как-нибудь, побеседуем. Спросите отца Менкаухора-ра. Замечу, что это имя ханнаку – то есть посвящённого. Может быть, прямо сейчас и зайдёте? Вы интересная собеседница! А?

– О, нет-нет, благодарю вас, отец Менкаухор-ра. В другой раз, возможно. Я не могу сейчас, я очень тороплюсь. Меня ждут дома.

Подошёл полицейский патрульный, явный тяжеловес:

– Это ваше аэродинамическое крыло? – обратился он к Адельфине. – Предъявите водительские права, а заодно объясните, почему нарушаете Транспортные Правила?

– О чём вы говорите, – возмутилась она, – я ничего не нарушаю, просто стою и смотрю на статую. Нельзя, что ли?

– Во-первых, – начал полицейский. – Здесь не место для стоянки любого транспорта, тем более для аэродинамического крыла. Во-вторых, я видел, как вы, леди, сошли вместе с личным транспортом с ленты эскалатора. У вас есть специальное разрешение для его транспортировки таким образом? Судя по всему, нет. Иначе бы ваше крыло было специальным способом упаковано или зачехлено.

– Но я ничего не знала об этом, – пролепетала Адельфина, внутренне холодея от страха, что её могут упечь в тюрьму.

– В-третьих, вы уже препираетесь и оказываете сопротивление властям. Я имею право задержать вас или оштрафовать. Ну, так как? – и страж уставился на девушку, сверля холодным и суровым взглядом.

Адельфина оглянулась. Служителя храма как ветром сдуло. Она заметила невдалеке стеклянное невысокое здание кафе, из которого вышла большая группа парней в униформе спасателей. Они, не раздумывая, направились в сторону Адельфины и полицейского.

Тем временем страж продолжал:

– Ну, что? Так и будем молчать? Где ваши документы? Я жду.

– Что? Документы? – переспросила Адельфина.

После слова «документы» на багажнике аэродинамического крыла замелькали лампочки, и «Дружок» пропел:

– Ключевые слова: «документы» – удостоверение личности и водительские права. Они находятся в левом отсеке багажника в отделении под номером «001». Сегодня чудесный день, не так ли?