– Вот я и говорю, что в этом случае, как говорят в народе «Машу каслом не испортишь!

Наступила гробовая тишина… Видимо докладчик обдумывал им сказанное. В это время в тишине из зала кто-то мощным басом вдруг произнёс:

– Это, смотря какое КАСЛО!

Стены содрогнулись от реакции слушателей…

Началось обеденное время. В одной из больших комнат отдела было много сотрудников. Один уже не очень молодой научный сотрудник, смахивающий на хиппи, бил ногой по мечу подбрасывая его вверх, не давая мячу коснуться пола. Вероятно, по этому виду соревнований он был в лидерах, так как несколько человек считали удары, а стоящий у чёрной доски «судья» заносил мелом результаты в таблицу.

– Как дела? Весёлым голосом мимоходом спросил Хлебосолов, при этом чувствовалось, что подобные соревнования ему приходится здесь видеть не впервой.

– Завершаем «чемпионат Европы и Мира» по «фут стопингу» среди научных сотрудников.

– Ну, давайте завершайте, только чтоб без травм и срывов сроков завершения «мозговых атак»!

Зайдя в другую комнату, Хлебосолов радостно развёл руками:

– Привет «самовозникающим» и «самообучающимся» молодым гигантам творческой мысли!

Он обнял по очереди двух улыбающихся молодых парней и произнёс:

– Познакомьтесь, это наше новое молодое дарование. Оскар! Так что в вашем полку прибыло!

– Вабник!

– Червонюк!

Представились они по очереди.

– Оскар, пожалуйста, напряги своё талантливое извилистое вещество, – не Бабник, а Вабник! Кстати, женщинами он интересуется крайне редко, – сообщил своим громовым голосом СП, – но женская часть нашего заведения на него смотрит с надеждой и верой в будущем получить от него многочисленное и талантливое потомство! Поэтому мы иногда его любя называем БАБНИК! Представляешь, такие молодые, а уже доктора!!!

– Дорогой СП, – заметил Вабник, – разве дело в диссертациях и званиях! – Тема сама по себе интригующая. «теория распознавания образов» и реализация её в «металле». Например, при поиске месторождений нефти, газа или при распознавании подчерков. Кстати, это же очень просто!

И он стал быстро что-то набрасывать на листе бумаги, чтобы, видимо, желая ещё раз объяснять существо теории. Но СП его ласково перебил…

– Послушай, милый, ты настоящий «нашенский» ученый «бабник» и к нашей общей академической радости на тебе нет ни одной жидовской точки!

Последняя фраза СП развеселила всех присутствующих.

– Кстати, – продолжил Хлебосолов, – когда Вабник и Червонюк хотят заняться любовью, они просто разрабатывают новую теорию, например, «теорию распознавания образов», которая потом имеет весь научный мир.

В это время к Червонюку подошёл высокий парень и хлопнул рукой по его цветному свитеру. Поднялось облако пыли.

– Послушай. Червонюк, прочитал тут на днях твою статью «Распознавание образов» в академическом журнале, ну просто класс!

Червонюк за улыбнулся и парировал:

– Да не бери в голову Пашкевич, лучше посмотри, какую я за выходные дни рожу отработал! …

И он, заложив в рот по краям большие пальцы рук, мизинцами потащил вниз нижнюю губу, а средними стал задирать свой большой нос, при этом умудрился потянуть указательными пальцами нижние веки глаз вниз и высунув язык до подбородка гордо предстал во всей театральной красе перед изумлённой публикой на фоне играющей в лучах солнца пыли от свитера.

Пашкевич, насладившись только что воссозданным «воскресным шедевром» поинтересовался:

– А где Вабник? Я собственно «прилетел» по его душу!

Но пока, Червонюк демонстрировал научному миру свои «театральные достижения» Вабник, как выяснилось, убежал в университет на «дневную халтуру» читать лекции.

– А как же его очки, пиджак и деловой портфель? – поинтересовался изумлённый Пашкевич.

– Э, брат! А это его дежурные экземпляры! Учитесь конспирации мой друг, пока он жив! Так что, считайте, что и сейчас он на работе, а через некоторое время от осознания этого варианта, ваша душа вероятно успокоиться! – шутливо поддел его Червонюк.

Неожиданно из своего кабинета вышел завлаба Раймон. Пашкевич, описав дугу мимо присутствующих, ринулся к нему со словами:

– Извините, что раньше не успел поздравить вас с защитой докторской! О! Какой же вы ГИГИНТ человеческой и научной мысли! Какое совершенное достижение в науке!

Раймон остановился и поинтересовался:

– Это с вами произошло только сейчас?!

– Да, нет, … – промямлил Пашкевич.

– Если в следующий раз на Вас снова такое «вдохновение найдёт» милости прошу, заходите ко мне в кабинет без стука!

И он направился к Хлебосолову.

– Приятно видеть Вас вместе, технического куратора и нашего нового сотрудника! Проходите, усаживайтесь поудобнее. Разговор будет долгим, но надеюсь полезным!

Зося Иванова, не щадя живота своего, уже давно и добросовестно трудилась в гостиничном комплексе «Северный олень», заместителем «глав бухнутого» и по совместительству, – кастеляншей. Она старалась добросовестно блюсти уголовный кодекс, отвечая за наличие, сохранность, своевременное списание и получение тарелок, рюмок, фужеров, скатертей, штор, ковров и прочей утвари, необходимой для функционирования одноименного ресторана и других участков сего комплекса, уверенно плывущего под пристальным взором ОБХСС сквозь плотные туманы, а порой и штормы.

Надёжным капитаном этого корабля уже много лет оставался Вилли Берзон (в детстве – Валёк). Обладая уникальным чутьём и нужными связями, он умело вел «корабль» меж «скал» и «подводных рифов» к выполнению и перевыполнению производственных планов, устанавливаемых Мин общепитом. За достижения в этой сфере, Валька и некоторых его сотрудников, регулярно поощряли похвальными грамотами, по его же рекомендации. Но так как одними грамотами, при скромной «государевой» зарплате, сыт не будешь, то Вилли раз в полгода давал Зосе ценные указания об обновлении всего интерьера, под девизом: «Шагаем в ногу с рублём». Реализация этого списанного «старомодного» (по его мнению) товара успешно осуществлялось через комиссионки и друзей. «Слёт» по итогам реализации ширпотреба и «излишков» продовольствия проходил в обширном кабинете Берзона, – предводителя местного торгового прогресса, обставленном роскошной мебелью старинных гарнитуров, эпохи «отжившего царизма», но под идущие в ногу со временем лозунги.

– Зовите меня просто Предторгресс! – говаривал он своим коллегам.

Прямо над креслом Предторгресса красовался лозунг, «Своя рубашка ближе к телу!», «Ваш личный интерес – движитель общего прогресса!», справа, – «От тюрьмы и от суммы не зарекайся!»; слева, – «Раньше сядешь, – быстрей выйдешь!», а над дверью красовалось резюме «Слёта» —

*«Цели ясны, задачи поставлены, – вперёд на реализацию товаров!»

*«Коммунизм к Вам ближе, чем обещают массам!»

Эти «Слёты торговой мысли» в основном проводились у него в кабинете по вечерам, а иногда в санаториях у друзей, дабы без помех иметь возможность обсудить дела свои бренные, а заодно что-нибудь выпить качественное и сие питие закусить, чем-нибудь «что бог послал». Здесь собирались весьма уважаемые люди большого города. В основном это были продавцы комиссионных и директора театров, кинотеатров, при которых функционировали буфеты. Через этих представителей шла бойкая реализация различного ширпотреба и «излишков» продукции.

Формула расширения внутреннего производства была гениально проста, например, весь объем коньяка, который планировался для реализации массам, проходил «проверку качества», на специальном карусельном полуавтомате, сконструированном лично Предпрогрессом. Бутылка с содержимом сначала взвешивалась. Полуавтомат шприцом через пробку отбирал грамульки коньяка из каждой бутылки до установленного на шприце уровня, а взамен обжимал горлышко металлической фольгой с клеем. «Проверочные дозы» создавали очередной, наполненный дефицитной жидкостью, ликвидный товар! Все эти «мероприятия», а также замена в эклерах и прочих пищевых «шедеврах», более дорогих компонентов на более дешёвые (с учётом «скромного» недовеса порций посетителей), приносило их организаторам ощутимые положительные финансовые результаты. Теперь они друг друга начинали иногда уважать, а посему внутри своего «клана» становились «уважаемыми людьми».