Чего же я жду? Чуда! Боже, сотвори Чудо и сделай так, чтобы Карен осталась жива! Пусть капитан сообщил бы ей способ обезвредить от смертоносной капсулы личный скафандр. Пусть в результате редчайшего генетического отклонения, или какого-нибудь сверхсекретного медицинского эксперимента, ее мозг не затронуло бы безумие субперехода! Пусть случится все что угодно, лишь бы я вновь мог взглянуть в эти глаза, и услышать этот голос …
Зеленый огонек начал мигать, а затем погас. Что случилось? Ах, да. Оказывается, я топчусь перед дверью больше пяти минут и система сбросила результат идентификации. Теперь потребуется повторять все сначала. Или …
Может не стоит?
Ну уж нет! Карен и весь экипаж крейсера, пожертвовали своими жизнями
не для того, чтобы я разыгрывал здесь истеричную барышню. Нажать кнопку
запроса, поднести пластину, дождаться ответа. Допуск получен, теперь – вход. Бесшумно уходит в сторону дверь и я делаю несколько шагов вперед, не давая себе времени осмыслить открывшуюся передо мной картину.
Помещение не так уж велико. Из четырех кресел, выстроившихся перед
обширным пультом, занято только одно. Это нормально – полный штат опе-
раторов резервного поста управления бортовым оружием, предусмотрен лишь по боевому расписанию. В условиях обычного дежурства, вполне дос-
таточно одного опытного офицера …
Он, был на месте. Лейтенант 1-го ранга, кавалер ордена Открытого Пространства и медалей «За профессиональную доблесть», имеющий в своем личном деле множество отметок, о «боевых действиях с неустановленным противником». Пока ни одна из противоборствующих цивилизаций, не желала перехода к полномасштабным боевым действиям, такая формулировка прекрасно устраивала дипломатов. Но любой из ветеранов Флота, знал цену этим скупым строчкам и красивым кусочкам металла, украшающим мундиры тех, кто выжил в скоротечных и беспощадных схватках.
Карен, прошла через это. В свои 35, она не раз смотрела в лицо смерти. Ее тело было не только красивым, но и тренированным, познавшим и дикий пресс перегрузок, и выматывающую безжалостность полигонных трасс. Но сейчас, я видел перед собою не офицера, а женщину. Длинные пепельные волосы, вопреки инструкции, не были заколоты специальным гребнем, а свободно ниспадали на плечи. Голова откинута назад, на лице застыла легкая улыбка. Под левой рукой, белеет небольшой листок. Я осторожно опустился на колени и бережно прикоснулся к тонкой кисти.
Холод и безжизненность мертвого тела – вот ответ, моим безумным надеждам. Злость и отчаяние, горечь утраты и чувство вины – эмоции одна за другой покидали мое тело, оставляя его во власти бесстрастного разума. Momento o more, Ulric! Дева-воительница, ушла в небесные чертоги. В отличие от своих товарищей, она знала о том, что ее ждет, и встретила смерть не дрогнув, спокойно, и даже красиво.
Да, именно такие ассоциации приходили на ум, когда я пристально вглядывался в лицо Карен. Спокойствие и красота. Нет страха, нет сомнений, лишь уверенность и спокойное сознание, собственного совершенства … Карен … Я не прошу у тебя прощения – ведь ты уже простила мне все что могла, и даже больше – и чтобы убедиться в этом, мне нет необходимости читать твою записку. Я просто ЗНАЮ.
Я знаю, кому предназначен этот листок, эта прощальная улыбка, эта царственно спокойная поза … Я знаю – теперь абсолютно точно, что я единственный оставшийся в живых, из всего нашего экипажа. Ведь если бы у старины Джона была малейшая возможность сохранить еще хотя бы одну жизнь, он сделал бы это – для тебя. О чем ты говорила с ним, Карен? Это глупо, но сейчас мне кажется, что я так никогда и не узнаю этого – ни из твоей записки, ни из беспристрастного и вездесущего, бортового журнала.
Последнее, абсурдно с технической точки зрения – никто на корабле не может исправить или удалить, непрерывно ведущуюся запись – но я уверен, что ты нашла какой-то выход. Я понял это, по твоей улыбке. Ты подарила мне жизнь, Карен, и сделала так, чтобы я никогда не узнал, кто вручил мне этот подарок. Будь по-твоему! Я принимаю его – ведь это единственное, что я могу теперь для тебя сделать …
Узкий листок, оказался не таким уж маленьким – просто он был сложен несколько раз, чтобы уместиться на нешироком подлокотнике. С удивлением
отметив боль в затекших ногах, (сколько же прошло времени?) я поднялся, и направился к выходу. Прости, любимая! Читая эти строки, я хочу представлять тебя живой – а это очень трудно сделать, глядя на мертвое тело.
Дальнейший путь по крейсеру, почти не отложился в памяти. Лишь оказавшись перед знакомой дверью, я понял, куда привела меня память, освобожденная от диктата рассудка.
Каюта Карен. Рука сама собой потянулась к замку, и я ничуть не удивился реакции электроники, на мою личную пластину. Зеленый. Вход разрешен.
Теперь внутрь, и к черту этот скафандр. Это одно из немногих помещений
крейсера, где я всегда обходился без него. Знакомые вещи, мягкое освещение – именно то что мне нужно, чтобы хоть на время забыть об этом кошмаре. Еще одно привычное движение – и из противоположной стены мягко
опускается широкая, прочная и предельно комфортабельная койка. Хвала психологам, несколько десятилетий назад доказавшим, что экономия на подобных «мелочах», обходится Флоту слишком дорого.
Все! Что бы ни случилось, следующие несколько часов я проведу здесь. Буду трогать ее вещи, валяться на ее койке, смотреть ее любимые фильмы. И разумеется, прочитаю записку. Это, я сделаю прямо сейчас. Через несколько мгновений, глаза с жадностью впиваются в густо усеявшие лист строчки знакомого подчерка.
Серж, любимый! Получив приказ об отключении главного калибра, я запросила у капитана объяснений, в режиме голубого конверта. Так получилось, что я задала чуть больше вопросов, чем было необходимо, и теперь знаю все. У тебя есть шанс, Серж! Небольшой, но реальный. Прошу тебя, используй его! Ради меня, ради себя, ради всего хорошего, что у нас было – не сдавайся, борись, хватайся за любую возможность, чтобы выжить! Я прошу тебя только об этом, Серж! Забудь об Уставе, присяге, Флоте, помни только об одном – ТЫ ДОЛЖЕН ЖИТЬ!
Если точное определение точки выхода – вопрос лишь твоего профессионализма (я верю в тебя, любимый!), то дальше, все не так просто. Этот Чужой – темная лошадка, и даже капитан, почти ничего не смог сказать мне про него. Кроме одного – в нем крайне заинтересованы, на самом верху. Ты понимаешь, чем это может обернуться для того, кто подойдет к тайне слишком близко. Поэтому – НЕ ВЕРЬ НИКОМУ! Допроси его, если получится, убей – если будет необходимо. Главное – ты должен жить!
Прощай, Ульрик, твоя подруга, уходит на пир богов. Надеюсь, гордые валькирии не откажутся проводить в Валгаллу мою душу. Пусть я женщина, но я рисковала жизнью и убивала врагов, наравне с мужчинами …
Обещай мне – как женщине, которая тебя любила, как товарищу по оружию, делившему с тобою риск и награды – обещай мне, бороться до конца. Я хочу, чтобы ты прожил долгую и интересную жизнь. Пусть в ней будет все, что ты захочешь, пусть моего героя любят самые красивые и преданные ему женщины. Ты достоин этого, любимый! А в конце – в самом конце твоего пути, я встречу тебя в небесных чертогах. Помни об этом. Валгалла открыта только для того, кто прошел тропою воина до конца. Удачи, Ульрик! Я люблю тебя.
P. S. Пожалуйста, зайди в мою каюту. В кармашке парадного мундира – моя личная кредитка. Там не так уж много, но можно скачать со счета на Талосе. Вся информация и коды доступа – в «ноутбуке». Папка «Talos +». Пароль активации – твои инициалы, плюс месяц, день и год, нашего первого свидания. Семьи у меня нет, родня не обеднеет, считай это поддержкой друга, а не подарком от любовницы …
P. S. P. Все, Серж, мое время кончилось. Джон сообщил, что Чужак дал «добро» на прыжок. Это значит – у него получилось, и ты останешься жив. Я счастлива, Серж, я действительно счастлива …
