А вот Магомаеву… Ужасно хотелось подсунуть «Это здорово» из репертуара Коли Носкова. Но текст в ней несколько не соответствует курсу партии: «Отовсюду здесь веет холодом», «Среди подлости и предательства» и так далее. Ну и голос у Магомаева слишком уж «отутюженный», хотя пока всё равно ориентиров нет, никто же в этом времени эту вещь ещё не исполнил.

А предложу-ка я Магомаеву челентановскую Confessa! Шок? Ага, это же по-нашему. Надеюсь, худсовет на фоне наладившихся связей СССР с Италией не зарубит композицию. А Муслим попробует добиться лёгкой хрипотцы, которая была визитной карточкой Адриано. Да, собственно говоря, и без хрипотцы прокатит, но она придаёт песне дополнительной сексуальности. В общем, поглядим-посмотрим.

Что у нас есть для женщин?.. Пьеху, кстати, тоже могли бы пригласить, чем она-то Фурцевой не угодила? А между прочим, можно подкинуть Эдите её же хит «Наш сосед» за авторством Бориса Потёмкина. Песня датировалась вроде бы 1968 годом. Если бы оказалась уже написана, я её наверняка услышал бы. Тоже как-нибудь при встрече обсудим.

Кто там по списку, Миансарова? Тамаре можно отдать песню Пахмутовой и Добронравова «Я не могу иначе». В исполнении Валечки Толкуновой звучит на редкость душевно, но пока она совсем молоденькая, в этом году должна, кажется, быть принята в вокально-инструментальный оркестр под управлением Саульского. Или всё-таки подождать, пока Толкунова созреет? А Тамаре можно подкинуть «Ромашки спрятались» из какого-то кинофильма на рубеже 1960-70-х, пока я её нигде не слышал. Ничего страшного, что Людмила Георгиевна её не споёт, песней больше, песней меньше.

«Ромашки спрятались, поникли лютики…» – затянул я на автомате себе под нос, рисуя ноты.

Оказалось, что слух у моей Ленки не хуже, чем у летучей мыши.

– Ой, что это за песня?

– Да вот, сижу сочиняю помаленьку. Практически уже готова.

– Ёжик, спой, а?! – И так смотрит жалостливо, что не откажешь.

Ну так мне жалко, что ли?..

– Ладно, только закрой все двери, чтобы Лёшку не разбудить.

Подыграл себе на фортепиано, предупредив, что вообще-то песня женская, хочу отдать её Миансаровой. Ленка влюбилась в композицию моментально, пришлось ещё и на бис исполнять. А потом попросила ей слова на листочек переписать, а мелодию она сразу запомнила.

Ладно, вернёмся к нашим баранам… Ребятам из «Апогея» предложим суперхит группы UFO под названием Belladonna. Буквально от сердца оторвал. Была мысль оставить его для себя, но решил всё-таки проявить чудеса коммуникабельности. «Апогей» вроде не был замечен в хард-роковых наклонностях, ну так это, опять же, баллада, для разнообразия репертуара им сгодится.

Адель ещё у нас без подарка… Почему-то в последнее время стал ассоциировать её с Земфирой. У Оли-Адель уже имеется в репертуаре её вещь, думаю, ещё что-нибудь не помешало бы. Пришла на память «Прогулка», но с сожалением отклонил этот вариант. Либо приличный синтезатор нужен, либо небольшой симфонический оркестр. Да и текст, в котором мелькают фразы «Если верить киношникам, мы загружены в матрицу» и «Ты был счастливый и пьяный», вряд ли придётся по вкусу членам худсовета. Тогда уж «–140», где слова «ни фига» легко заменяются на «ничего», а в целом песня отдаёт мажорными джазовыми нотками. Хорошо, что я в своё время увлекался творчеством Земфиры и многие её песни помню наизусть. Решено, сажусь за ноты.

25 мая мне дозвонился Николай Морозов.

– Егор, я знаю, что ты готовишься к ответственному культурному мероприятию, но учти, что пятого июня мы играем с французами. На игру с итальянским «Ланеросси» я уж тебя дёргать не буду – соперник проходной, а вот в игре со сборной Франции хочу посмотреть тебя в деле. Ты как вообще после сезона в Англии, не тренировался?

– Есть такое, Николай Петрович. Можно сказать, сегодня первый день более-менее свободный, а то с этим фестивалем столько беготни… Сейчас окно до тридцатого мая, там мои музыканты прилетают, поеду их встречать, размещать в гостинице. А вечером того же дня у нас репетиция. Тридцать первого, наверное, съезжу опять в аэропорт, встречу группу The Beatles, и в тот же день будет генеральная. Первого июня фестиваль, и второго я уже в расположении сборной.

– Хорошо, второго июня у нас командное собрание в здании Федерации футбола СССР, в десять утра. Надеюсь, ты почтишь нас своим присутствием. А до тридцатого нет желания потренироваться с ребятами?

– А что, можно?

– Не можно, а нужно! Всё-таки и нам, тренерам, хочется посмотреть, в какой форме ты находишься. Кубок чемпионов – это, конечно, хорошо, но и об интересах сборной помнить желательно. Кстати, можешь даже сегодня подъехать к семи вечера на Песчаную.

– У сборной тренировка там?

– А на Стадион Ленина нас пока не пускают, там же идёт подготовка к вашему фестивалю. Так что приезжай на Песчаную, будем ждать. И форму тебе подберём, насчёт этого не волнуйся.

Только положил трубку – подкрадывается Ленка и подсовывает газету с телепрограммой.

– Егор, смотри. Три программы с тобой показывают на следующей неделе. – И ткнула пальцем сначала на вечер среды, 1 июня, где с 19 до 22 часов будет идти прямая трансляция фестиваля.

Затем её аккуратный ноготок передислоцировался на воскресенье, 5 июня. Здесь в 17.00 опять же прямая трансляция, но теперь футбольного матча СССР—Франция, где я надеялся выйти хотя бы на замену, а в утреннем блоке идёт «Музыкальный киоск». И что интересно, здесь же указано, что выпуск посвящён творчеству Егора Мальцева и группы S & H. Ничего себе! Это, получается, весь выпуск, все 30 минут?! Случай доселе беспрецедентный, обычно для современного зарубежного репертуара выделялась самая концовка программы, чтобы втиснуть один клип, ну или видеоролик, поскольку понятия «клип» в СССР ещё не существует. С другой стороны, запись, которую я вручил Беляевой, тянула на полтора часа. Как они их втиснули? Или станут частями показывать, растянут на три недели?

А перевод какой-то будет нашей болтовни между песнями? Или, может, программа пойдёт с субтитрами? А вероятнее всего, вообще с закадровыми комментариями ведущей, а показывать будут только наше выступление без говорильни. Ну да что гадать, факт сам по себе занятный и неординарный.

Жаль, что вряд ли получится посмотреть, в день матча с утра будет не до этого. Ладно, ничего страшного, я-то знаю, что на плёнке, которую я передал Элеоноре Валериановне, если только там они от себя ещё чего не налепят. Мол, в этом дворе начинался творческий путь ныне известного музыканта и футболиста Егора Мальцева. Здесь он устраивал и квартирники, и… как сказать – дворники? Не стоит, пожалуй, голову ломать, она мне ещё пригодится.

– Лиса, ты, надеюсь, появишься на фестивале? – поинтересовался я у жены.

– Конечно, оставлю Лёшку родителям на вечер, они будут только рады.

– Одна пойдёшь или с кем-то? В смысле, с подругой?

– С Ольгой. Она, кстати, с твоим бывшим дружком Витей, Муха который, крутит. Помнишь, она на речку вместе с нами загорать ездила?..

– Эта та Оля, у которой необхватная задница?

– Нормальная у неё задница, не болтай.

– Ладно, будет вам пара контрамарок. А что, кстати, о моих бывших подельниках слышно?

Ты меня спрашиваешь? Они же твои вроде друзья… были. Нет, ну если хочешь, то я могу у Лёльки узнать, она-то с Витей общается и об остальных что-нибудь да знает.

– Слушай, а позвони ей прямо сейчас, может, у неё номер Мухи есть? И заодно новостью о фестивале обрадуешь.

Через десять минут я уже болтал по телефону с Мухой – в миру Витькой Мухиным. Нет, ну а что, в самом деле, за всей этой звёздной музыкально-футбольной завесой парни как-то ушли с орбиты моих интересов. А ведь они были первыми, с кем я встретился в этом мире.

– Штырь! Ой, какой Штырь… Егор, здорово!

– Привет, Муха! Или тебя лучше Витьком звать?

– Да зови, как хочешь. В училище ещё Мухой парни звали, а сейчас я на маневровом тепловозе в депо работаю, помощником машиниста, некоторые даже Виктором Петровичем величают.