– Вы были больны? – участливо спросила она, сделав несколько шагов навстречу Миклошу. Он спрыгнул с коня и сказал:

– Да. Я был болен ужасно…

– Надеюсь, теперь вы здоровы? – улыбнулась она.

– Совершенно здоров, иначе бы я не приехал сюда, – ответил он и, взяв ее за руку, спросил:

– Скажите, Милослава, вы колдунья?

– О, да, – звонко рассмеялась она. – Последняя сбежавшая колдунья, которая приручает животных и птиц и варит отвары из костного мозга секропий. Хотите, для вас приготовлю лекарство из перьев чак-пилиса иль кардинала? Нет, лучше из сока эфорбии дикой и красной смолы учактес.

– Вы смеетесь, а мне не до шуток, – пристально глядя в ее глаза, промолвил Миклош. – Мне ничего не известно о вас, о вашем народе…

– А мне о вашем, – сказала она. – Я даже имени вашего не знаю.

– Я Миклош – сын короля Ахменов Яноша, – склонив голову, представился принц. – Хотя, порой я горько сожалею, что не родился в семье простого лесника, садовника иль плотника. Тогда я мог бы делать все, что захочется.

– Вы заблуждаетесь, принц, – покачала головой Милослава. – У сына короля намного больше власти и свободы, чем у простолюдина. Скажите, кто из ваших подданных посмел бы прискакать сюда?

– Никто.

– А вы так часто здесь бываете, что я уже привыкла видеть вас и вашего красивого коня с роскошной белой гривой и слышать голос ваш… хотя… – она вздохнула, – хотя, я не имею права ни на что.

– Почему? – удивился он.

– Да потому, что вижу в ваших глазах азарт охотника, преследующего добычу, – нахмурилась она. И прежде, чем он успел возразить, добавила:

– Не смейте лгать мне. Не бросайте слов на ветер. Не забывайте, я – дитя Ушмаля!

– Так, значит, правда все, что говорят о вас?

– И да, и нет, – улыбнулась она. – У нашего народа много тайн. Одну из них, пожалуй, вам открою. Но не сегодня и не завтра.

– А когда же, Милослава?

– Через неделю ровно буду ждать вас в предрассветной мгле на этом самом месте. Ну, а теперь, прощайте, Миклош, сын доблестных ахменов.

– Нет, Милослава, не прощайте, а до скорой встречи, – проговорил Миклош, вскакивая в седло.

– До последней встречи, – прошептала она, помахав ему рукой.

Миклош не расслышал ее слов. Он был окрылен мыслью о том, что завеса над одной из тайн Ушмаля будет приоткрыта. Он пришпорил коня и помчался туда, где река ныряла под землю, а потом выныривала, распадаясь на два рукава, огибающих остров, поросший вековыми деревьями. Где веселый лодочник, напевая незатейливый мотив, перевозил желающих с берега на берег.

– Всего лишь за один динарий, господин, могу вас прокатить до хижины волшебника, – громко крикнул он, увидев принца. – Всего лишь за динарий…

– В другой раз, – улыбнулся Миклош.

– О, господин, другого раза может и не быть, – прокричал лодочник. – Вы не узнаете, как выглядит волшебник, а это может оказаться очень-очень важным…

Миклош бросил лодочнику несколько монет и умчался прочь.

– Благодарю за щедрость, Ваша Светлость, – проговорил лодочник, пряча монеты. – Я помолюсь о спасении вашей души, надеясь, что это поможет вам бед и невзгод избежать.

Миклош едва дождался назначенного дня свиданья. В предрассветном тумане он увидел у реки Милославу в том же простеньком платьице, но вместо венка ее голову венчал тонкий золотой обруч с нефритовой звездой посредине.

– Оставьте своего коня. Я поведу вас в Тулум – место рождения солнца, – таинственным тоном сказала Милослава и пошла вверх по реке.

Миклош оставил Арчибальда пастись на заливном лугу и поспешил за нею следом. Вода в реке была такой холодной, что ноги принца заледенели. Он хотел выйти на берег, но Милослава остановила его:

– Не смейте ступать на землю. Никто не должен видеть наших следов. Потерпите немного, скоро Тулум. И прошу вас, Миклош, не говорите ни слова до тех пор, пока я не позволю вам.

– Хорошо, – прошептал Миклош, приложив ладонь к губам.

Река повернула за горный хребет и уперлась в подножие усеченной пирамиды, которую венчал купол в виде огромной морской раковины. Со всех четырех сторон ее оберегали раковины чуть меньших размеров, а справа и слева торчали шесть остроконечных шпилей.

– Тулум – рассвет или храм Солнца, – проговорила Милослава. – Виток спирали на огромной раковине – символ движения Солнца по небу, символ возрождения и умирания. Шесть шпилей – солнечные лучи, гонцы, спешащие на землю. Ступайте медленно по мраморным ступеням пирамиды, чтобы не поскользнуться.

Милослава крепко сжала руку Миклоша. Странное оцепенение охватило его.

– Не бойтесь, – шепнула она.

Ступени закончились под самым куполом раковины у круглого отверстия, в которое было видно начавшее светлеть небо. А через миг там появился золотой солнечный диск. Он был так близко, что, казалось, протяни руку и дотронешься до сверкающего сияния. Миклош подался вперед, но Милослава удержала его, шепнув:

– Не делайте этого. Сгорите.

В ту же минуту шесть огненных стрел пролетели мимо них. Нефритовая звезда на золотом обруче Милославы засияла мерцающим светом точно таким, какой видел Миклош в полуразрушенной жертвенной пирамиде в лесу.

– Вначале Солнце и Луна жили в Тулуме, – заговорила Милослава. – Но серебряноликая красавица Луна была слишком легкомысленной и неверной. Пока ее золотоликий супруг странствовал по небу, она предавалась мирским утехам. Рассерженный бог разрушил мир с его соблазнами и пороками и вместе с неверной женой переселился на небо. С тех пор Луна больше не сияет и не излучает тепло. Целыми днями она томится в ожидании солнцеликого супруга, а ночью с грустью смотрит на землю, вспоминая свое былое величие.

Милослава сняла с головы золотой обруч с нефритовой звездой, положила его к ногам Миклоша и проговорила:

– Каждый день Солнце смертельно устает во время своего странствования по небу. Чтобы вернуть ему утраченную силу, нужна человеческая кровь.

– И где же вы ее берете? – спросил Миклош, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.

– А это – тайна, которую я вам раскрывать не обещала, – проговорила Милослава. – Нам пора покинуть Тулум и навеки проститься.

– Но…

– Ни слова больше, – приказала она и побежала вниз по ступеням.

Миклош задержался на вершине пирамиды. Смешанные чувства теснили его грудь: восторг и удивление, страх и блаженство, но какое из них одержит верх, предугадать было невозможно.

Миклош медленно спустился к подножию пирамиды и пошел по воде к тому месту, где ждал его верный Арчибальд. Милослава стояла поодаль, стараясь не смотреть на Миклоша. Когда он вскочил в седло, она вздохнула и проговорила:

– Прощайте, принц. Вам не следует больше искать со мной встреч…

– Почему? – подавшись вперед, спросил он.

– Потому… – она глянула в его глаза и скороговоркой выпалила: – Потому, что я – невеста принца Вальдека. И очень скоро наша свадьба…

– Я вас поздравляю и желаю… счастья, – сказал он.

– Благодарю, – ответила она. – Я тоже вам желаю счастья, Миклош.

– Вы любите его? – натягивая поводья, спросил Миклош. Арчибальд поднялся на дыбы и заржал. Милослава улыбнулась и, чуть помедлив, ответила:

– Да.

– «Да» прозвучало так, как будто «нет», – воскликнул Миклош. – Позвольте мне приехать к вам еще.

– Нет, нет, не позволяю.

Ее ответ, прозвучавший с излишней поспешностью, вселил в Миклоша надежду. Он рассмеялся и, пришпорив коня, прокричал:

– Не позволяйте сколько вам угодно, а я приеду все равно. Вы слышите, я все равно приеду к вам…

– Не-на-до, на-до, на-до… – рассыпалось по равнине многоголосое эхо.

Миклош мчался домой, думая о том, как было бы здорово похитить Милославу. Нет, он не был влюблен в эту ушмальскую девушку, азарт игры владел им. Ему хотелось досадить непобедимому Вальдеку, хотелось заставить его страдать, терзаться ревностью. Хотелось проверить, так ли безжалостны сыны Ушмаля, как говорят, или все же в их сердцах есть место состраданию. Но для осуществления дерзкого замысла нужен был четкий план. Миклош попытался получить совет у отца. Но король Янош укоризненно произнес: