– Простите, Николай Иванович: моя вина – не удержался.

Плотно прикрыв за собой высокую створку и пройдясь до массивного гостевого кресла, заместитель самого главного чиновника Приамурья расположился в нем с непринужденной ловкостью, выдающей немалый опыт: и не только военный, но и просто – частых посиделок именно в этом предмете мебели.

– И что же вызвало ваш смех?

– Косноязычные перлы в рапорте одного из начальников Пограничной стражи.

Печально и понимающе покачав изрядно облысевшей за последнюю пару лет головой, Гродеков мимоходом утянул из стоящей возле кресла шкатулки толстую сигару. Слегка размял, и с наслаждением вдохнул аромат табачного листа – хотя курильщиком он и не был, но приятные запахи любил.

– Собственно, я к вам по поводу одного отчета.

Поводив сигарой у носа, гость с легкой улыбкой вернул обратно душистый привет с далекой Кубы.

– В конце марта – то есть уже через неделю, мне предстоит доклад Сергею Михайловичу касательно развития морских промыслов в нашем крае. Наверняка будет поднят вопрос и о тех двух брошенных американских кораблях, обнаруженных промысловой шхуной вашей Дальневосточной компании…

Вытянув из настольного лотка картонную папку, чуть отличающуюся по цвету от своих казенных коричнево-серых товарок, хозяин кабинета потянул за веревочные завязки.

– Дополнительное расследование, предпринятое по моей просьбе, не нашло никаких следов насилия над экипажами плавучего завода и китобойного судна, как-то: личные вещи на месте, судовая касса в полной сохранности, корабельный арсенал не вскрыт. Никаких признаков борьбы, вспышки заразной болезни или тому подобного; последние записи в судовых журналах – самого обыденного свойства. Сделанные на месте капитаном «Нарвала» фотографические карточки и протоколы осмотра прилагаются, как и свидетельские показания экипажа шхуны…

Довольно небрежно сложив все бумаги обратно, князь положил укладку поближе к сослуживцу-приятелю.

– И каким же будет ваше мнение, Александр Яковлевич?

Изобразив на лице приступ благородной задумчивости, аристократ «припомнил» слухи о том, что на море с людьми иногда случаются приступы необъяснимого душевного расстройства. Да и вообще, это далеко не первый раз, когда находят пустые суда – выглядящие так, будто экипаж просто на минутку куда-то отлучился. Хотя, конечно, обычно корабли просто бесследно пропадают, не доставляя проблем очень занятым государственным служащим… В любом случае, никакой вины Российской империи в этом нет.

– Так ведь сие уже не в первый раз приключается. И не где-то там, на морях-океанах, а у нас!

Сложив три листка всеобщей переписи вместе, надворный советник легонько постучал ими о поверхность стола, выравнивая края жиденькой стопочки. Зафиксировал полученный результат новенькой красной скрепкой – и выкинул получившуюся композицию в соответствующий лоток на столе.

– Это вы о той пустой норвежской шхуне, битком набитой котиковыми шкурами? Уверяю вас, Николай Иванович, в данном случае все гораздо проще: одна часть экипажа по какой-то причине перестреляла другую. При виде сторожевого корвета испугалась ответственности и переправилась на берег – где бросила шлюпки и постаралась затеряться среди наших просторов. Судя по тому, что поисковая партия обнаружила у местных жителей кое-какие вещички, им это удалось… Гм, так или иначе.

– Вы тоже считаете, что тамошние дикари их попросту перебили?

– Даже если это и так. Нам же меньше хлопот – не правда ли?..

Вздохнув, генерал-лейтенант тихим незлобивым словом помянул министра финансов Витте, умудрившегося подозрительно быстро пропихнуть (а иначе и не скажешь) кое-какие поправки не только в «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных»[27], но и в ряд не менее важных документов. С виду изменения были невелики: теперь задержанных браконьеров и контрабандистов всего лишь обязывали возместить все затраты на свою поимку, последующее конвоирование и содержание под стражей вплоть до вынесения приговора честным и беспристрастным судом. После которого, выплатив все штрафы и пережив обязательную конфискацию орудия преступления, подсудимый имел гарантированное право быть выдворенным за границу Российской империи за казенный счет.

– К слову, в последней сводке упоминалось об очередном успехе наших бравых моряков. Кого изловили?

– А!..

Пренебрежительно махнув рукой, Гродеков мимолетно глянул сквозь занавески на грязно-серые сугробы снега под окном. Вздохнул и вновь потянулся за сигарой.

– Очередное «заблудившееся» корыто с японскими рыбаками.

Кстати, если осужденный не мог выплатить все положенное казне в полном размере, то его совершенно бесплатно трудоустраивали: или лесорубом в Сибирь, известную своим мягким климатом и приветливостью проживающих там людей. Или разнорабочим на золотые прииски при Карийской каторге – тамошние уголовники были рады любой помощи в их нелегком каждодневном труде.

– С начала года это уже пятое задержание. Морской страже респект и благодарности, а нам возись с этими!..

Аромат и приятно-жесткая упругость кубинского табака помогла Николаю Ивановичу смягчить внезапный душевный порыв:

– …иностранными подданными.

В принципе, недовольство второго лица целой имперской провинции Александр понимал, и даже немножечко разделял. Потому что циркуляр с вроде как дельным нововведением обернулся для администрации Приамурья нешуточной головной болью – как впрочем, и любое столичное начинание, которое надо срочно внедрить и наладить «на местах». Так что он понимал, разделял, и даже в чем-то сочувствовал. Но признаваться в своей причастности к появлению новых инструкций все равно не спешил, оставив все лавры (и недовольство чиновников) на долю Министерства финансов. Зато он мог слегка «утешить» потирающего лысину приятеля, поделившись с ним совершенно конфиденциальными сведениями:

– Ерунда, Николай Иванович. Вот когда господин Витте убедит государя императора перевести часть учреждений исправления наказаний на частичное самофинансирование…

Вдыхавший табачный аромат Гродеков аж поперхнулся от возмущения:

– Что?!

– В министерских коридорах набирает популярность идея о том, что отбывающим наказание преступникам необходимо давать шанс на исправление – через честный труд на благо общества.

Коробочка с печатью-факсимиле дважды негромко щелкнула, оставляя на страницах служебного рапорта ярко-синий оттиск замысловатой подписи.

– Что значит «самофинансирование»?

Недоуменно поглядев на смятую сигару, генерал-лейтенант досадливо стряхнул обломки табачного листа в «гостевую» пепельницу.

– Это каким же, позвольте узнать, образом, Александр Яковлевич?.. Выпускать каторжан на отхожие промыслы? Или, пардон, перепрофилировать женские тюрьмы в бордели?

– Ну не все так печально, Николай Иванович. Как я понял, к услугам оступившихся членов общества будет достаточное количество шахт, рудников и лесоповалов…

Во время паузы в разговоре случилось небольшое чудо: поменяв коробочку факсимильной печати, князь Александр превратился из «внештатника» Военведа в такого же чиновника Министерства финансов. Вытянув из подставки красный карандаш, оборотень в вицмундире принялся критиковать отчет о дополнительных расходах на устроение восьми таможенных постов, без особого труда находя и отмечая все попытки запустить нечистые руки в казенные суммы. Довольно редкие, к слову, попытки – что бы там ни говорили, но чиновники тоже прекрасно поддаются дрессировке.

– Опять же, есть достоверные сведения о том, что в Приморской области имеются значительные месторождения олова. Промышленность империи испытывает большую потребность в этом металле, так что…

– Там же вечная мерзлота?

Вообще, если бы кто другой в присутствии аж целого заместителя генерал-губернатора Приамурья разговаривал с ним, не отрываясь от чтения служебной переписки – его превосходительство был бы весьма недоволен, вполне закономерно посчитав сие знаком крайнего к себе неуважения. Но! В данном конкретном случае было сразу несколько смягчающих обстоятельств. Во-первых, вроде как опальный аристократ (темная история с этой ссылкой, вот ей-богу!) умудрялся быть в курсе всех новостей и слухов, циркулирующих по коридорам и кабинетам самых разных министерств. Так что об иных перестановках и назначениях Гродеков узнавал задолго до соответствующих распоряжений и служебных циркуляров – а это дорогого стоило!..