– Ты говорил, что ходишь в море всего около полугода. Ты отправляешься в рейс в любое время года или в одни и те же месяцы?

– Обычно все, кто занимается этой отраслью деятельности, выходят в рейсы летом и в начале осени, пока погодные условия на море наиболее благоприятные.

– И ты не собираешься выйти в плавание на «Большом баклане» раньше июля?

Деклан кивнул.

– До того времени нет никаких… – он чуть не сказал «заданий», – вопросов, для решения которых понадобилось бы мое непосредственное участие. Остальные обо всем позаботились. – Деклан улыбнулся и посмотрел ей в глаза. – По-моему, они рассматривают это как свадебный подарок.

– За который я им очень благодарна. – Эдвина поставила пустую чашку на блюдце.

Пока она не задала еще какого-нибудь вопроса, Деклан обернулся и взглянул на часы, стоявшие на каминной полке на другом конце комнаты. Как он и надеялся, жена проследила за его взглядом.

Увидев, который час, она ахнула:

– О господи! Мне уже пора готовиться к домашнему приему у леди Манчингем!

Деклан встал и отодвинул ее стул.

– Я съезжу на деловую встречу, а потом, наверное, загляну в контору, просто чтобы быть в курсе того, что происходит в мире морских перевозок. – Контора компании «Фробишер и сыновья», как и многих других судоходных компаний, находилась в старейшей части Лондонского порта, неподалеку от Тауэрского моста.

Эдвина, которую занимали уже другие мысли, лишь едва заметно кивнула ему в ответ, прежде чем повернуться к двери.

– До вечера! – У дверей она остановилась. – Раньше мне казалось, что нужно будет пойти на званый вечер к леди Форсайт, но я передумала. По-моему, мы уже перевыполнили все планы. – Она взглянула на Деклана и улыбнулась с заговорщическим видом. – Может быть, тихий вечер вдвоем будет куда лучшим времяпрепровождением.

Деклан ничего не имел против. Остановив жену на пороге, он заглянул в ее огромные голубые глаза и ответил:

– Я определенно отдаю предпочтение тихому вечеру с тобой.

Радостно улыбнувшись в ответ, Эдвина привстала на цыпочки и, когда он склонил голову ей навстречу, нежно поцеловала его.

Деклан спрятал руки за спину, чтобы удержаться от соблазна обнять ее и продолжить ласки. Но даже если он готов был ради нее забыть о деле, рядом стояли дворецкий Хамфри и лакей!

Судя по сочувственной улыбке, Эдвина вполне разделяла его решение. Ее взгляд говорил одновременно о том, что она также переполнена страстью, но при этом высоко ценит его сдержанность. Ненадолго задержав ладонь на его груди, она кивнула и, покинув столовую, взбежала по лестнице на второй этаж.

Деклан стоял на пороге и смотрел ей вслед до тех пор, пока она, пройдя по галерее в сторону их спальни, не скрылась из виду. Тогда он запустил руку в карман и достал оттуда записку, которая, как ему казалось, прожигала ткань его брюк. Его улыбка померкла, когда он снова перечитал несколько строчек, в которых разглядел больше, чем просьбу как можно скорее явиться в адмиралтейство.

Подняв глаза, он увидел Хамфри, ожидавшего его в прихожей.

– Хамфри, мой плащ и шляпу.

– Сию минуту, сэр.

Одеваясь, Деклан думал о том, что человек, вызвавший его в адмиралтейство, – не тот, кого было бы разумно заставлять ждать. Несколько мгновений спустя, одетый, он спустился по парадной лестнице и быстрым шагом направился к Уайтхоллу.

От Уайтхолла Деклан повернул к старому зданию адмиралтейства. Когда он назвал свое имя дежурному сержанту, тот направил его в адмиралтейский дом, резиденцию первого лорда адмиралтейства, чему Деклан не удивился. Однако он был весьма озадачен, когда его пригласили пройти не вниз, в кабинет какого-нибудь мелкого служащего, а наверх, в кабинет первого лорда адмиралтейства. Война уже давно закончилась, и, насколько Деклану было известно, человек, который его вызвал, уже не был непосредственно вовлечен в дела обороны страны; вполне возможно, у него больше не было личного кабинета, куда он мог бы вызывать своих подчиненных.

Узнав, как представить Деклана, встревоженный секретарь подвел его к двери, украшенной искусной резьбой. Секретарь постучал, заглянул внутрь и что-то пробормотал. Не получив ответа, он чуть громче доложил о приходе Деклана и посторонился, пропуская визитера.

Деклан вошел, понятия не имея, что его ожидает.

Дверь еле слышно закрылась за его спиной, и он обвел глазами помещение. Там его ждали двое джентльменов.

Герцог Волверстоун – человек, который вызвал Деклана, – стоял у окна, глядя на площадь. Он получил титул герцога вскоре после окончания войны. Деклан привык называть его Дальциэлем – это имя он использовал на протяжении многих лет, будучи британским тайным агентом за пределами Англии, в том числе в море.

Как только Деклан вошел, Волверстоун развернулся и шагнул ему навстречу.

Если герцогский титул, женитьба и рождение детей как-то изменили Дальциэля Волверстоуна, то Деклан этого не заметил. Его движения были все такими же грациозными, как у хищного зверя; сила, которую он, казалось, излучал, внушала окружающим все то же благоговейное уважение.

Кроме него в просторной комнате находился еще один человек – виконт Мелвилл, нынешний первый лорд адмиралтейства. Деклан узнал его, хотя раньше они никогда не встречались. Виконт был ширококостным, полноватым джентльменом с круглым румяным лицом, на котором застыло несколько сварливое выражение любителя порядка, которому приходится постоянно расчищать завалы. Не вставая из-за стола, Мелвилл поспешно сложил в стопку документы, с которыми он только что работал, и сдвинул их в сторону, буквально очистив свой письменный стол.

Деклан не обрадовался, заметив, с каким интересом поглядывает на него Мелвилл. Вообще-то у него сейчас медовый месяц! Даже братья – родные и двоюродные – постарались на ближайшее время освободить его от дел.

Судя по всему, у правительства на его счет были другие планы.

– Фробишер! – Волверстоун протянул ему руку. После рукопожатия он продолжал: – Я… мы… приносим вам свои извинения за то, что побеспокоили вас во время вашего медового месяца. Однако причина, по которой мы отвлекли вас от молодой жены, достаточно серьезна. Настолько серьезна, что мы не могли ждать, пока кто-нибудь еще из вашей семьи доберется до Лондона и сможет взяться за дело. – Волверстоун выпустил руку Деклана и указал ему на один из стульев у стола Мелвилла: – Садитесь, и мы с его светлостью вам все объясним.

Несмотря на то что во время Наполеоновских войн Деклан был еще слишком молод, чтобы командовать кораблем, в последние годы конфликта он плавал под командованием своего отца или одного из своих дядьев и имел возможность, как и его братья, также участники второй стороны их семейного бизнеса, на личном опыте узнать, как действовали неписаные соглашения между правительством и Фробишерами. Его предки не только перевозили различные грузы, они были еще и корсарами. Каперское свидетельство, выданное их компании, не было аннулировано и действовало по-прежнему. В обмен на некоторые, обычно тайные, услуги, которые компания время от времени оказывала правительству, «Фробишеру и сыновьям» всегда доставались выгодные контракты на поставку грузов.

Такой союз между Фробишерами и правительством поддерживался веками. Каким бы ни было поручение, ради которого Волверстоун пригласил Деклана в кабинет Мелвилла, оно непременно будет выполнено.

Впрочем, ответ зависел от Фробишеров; Деклан понял, что в данном случае решать предстояло ему.

Он опустился на один из стульев, Волверстоун сел с ним рядом.

– Мистер Фробишер, благодарю вас за то, что так быстро откликнулись на наш вызов. – Мелвилл и Деклан обменялись вежливыми кивками, затем Мелвилл повернулся к Волверстоуну. – Прежде мне еще не доводилось воспользоваться привилегией короны и просить помощи у вашей семьи. Но Волверстоун уверяет, что в данном случае обращение к вашей семье – наилучший выход для нас. – Карие глаза Мелвилла снова устремились на Деклана. – Поскольку у его светлости опыта в таких делах больше, чем у меня, поручаю ему ввести вас в курс дела.