Что еще о своей жизни рассказать? Утром – подъем, построение, кросс на два километра, зарядка. Потом строем с песней в столовую. Затем утренний развод и занятия – в основном строевая подготовка и уставы. На обед опять строем, с песней. После обеда обычно дают немного времени на отдых, удается бляху почистить на поясном ремне. В три часа снова развод, снова занятия. Вечером – ужин, вечерняя поверка. Прогулка по части – снова строем с песней. Вечерние «развлечения»: то соревнования по отжиманию, то еще какую-нибудь хрень придумают. Иногда отдохнуть удается:

замполит или лекцию вумную прочитает, или какие-нибудь анкеты писать заставляет.

Больше всего напрягает необходимость почти весь день, с 6 утра и часов до 9–10 вечера, ходить в кирзовых сапогах и в зимней шапке – даже в казарме! Еще одну заботу придумали. Каждый вечер на ворот кителя, со стороны шеи, надо пришивать белую тряпицу – «подшивой» называется. На следующий вечер отдирать, стирать, гладить и пришивать заново. Как здесь говорят, чем бы солдат ни занимался, лишь бы только задолбался. А так, в общем, говорить больше особо нечего. За меня красноречиво скажет безымянный солдатский стихоплёт:

Ну, как-то так, в общем.

Ты не представляешь, как мне тоскливо без тебя. Бывает, задумаешься – вспоминаю тебя, наши встречи теплыми летними вечерами… Твои ароматные гладкие черные волосы, твои глаза… и вдруг грубый окрик да матюки возвращают в реальность. После отбоя плюхаюсь в койку, и снова хочется вспомнить о тебе, но почти сразу вырубаюсь.

Что еще добавить… Пиши, не забывай. Адрес на конверте. Пока служить буду здесь, а там – не знаю. Как карта ляжет. От меня здесь ничего не зависит.

Целую, жду ответа, как соловей лета! Твой Николя».

Регина аккуратно сложила письмо обратно в конверт, убрала его в сумочку и выскочила из почты, поспешив домой.

Дома, уединившись в своей комнате, она еще раз перечитала письмо, вглядываясь в каждую строчку, вдумываясь в каждое слово…

26 ноября по российскому телевидению сообщили, что антидудаевская оппозиция, вооруженная всеми видами оружия вплоть до танков, вошла в Грозный, однако они тут же были сожжены или захвачены. В танках на самом деле находились офицеры и прапорщики российской армии, завербованные Федеральной службой контрразведки в подмосковных танковых частях. Значительную часть танкистов взяли в плен, многих из побросавших оружие пехотинцев – тоже. Однако в плен брали только солдат и офицеров славянской внешности, попадавшихся чеченов убивали на месте выстрелом в живот…

Примерно через неделю, после обеда, когда у солдат имелось немножко свободного времени, в казарму вошел старшина и отдал дневальному стопку писем. Дневальный крикнул кого-нибудь из кубрика, за почтой. Один из солдат взялся читать фамилии на письмах, остальные хватали полученные конверты или выкрикивали фамилии адресатов.

– Шамрай! – заорал солдат.

– Иду! – отозвался Микола.

Сразу два письма: одно из дома, другое от Регины. Микола вернулся в кубрик, присел на табуретку возле окна и торопливо распаковал письмо Регины…

Что в нем было?.. Кто знает, о чем может написать девушка своему далекому солдату. Приветствия, слова любви, обычное перечисление событий повседневной жизни. Что еще можно написать о скучной повседневности гражданской жизни… Однако почему-то именно этих писем, этих строк ждет с нетерпением солдат. Почему-то именно они так дороги…

– От телки?.. – послышался рядом голос.

Микола обернулся. Рядом стоял, улыбаясь, Серёга Васильченков.

– Авжэж[29]! – отозвался Микола. – Как догадался?..

– У тебя на роже написано! – Серёга взял из его рук письмо и демонстративно понюхал. – «Шанель номер пять»!

– Юмор в коротких штанишках! Иди лучше бляху почисть, а то уже шанель скоро надевать надо будет! – ответил Микола, выхватывая у него письмо…

После развода новобранцев отправили в ленкомнату[30]. Все сели за парты, замполит начал читать что-то нудное про российскую символику – про герб и флаг. Слушать было неохота, из головы не выходило письмо от Регины. Микола посмотрел в окно, возле которого сидел. Мимо учебки тянулась асфальтовая дорога, за ней виднелось небольшое двухэтажное строение – офицерский клуб, чуть левее – плац, чуть правее – одноэтажный корпус санчасти. В промежутках между ними росли аккуратно подстриженные кусты и редкие высокие деревья. Вспоминалась Регина, ее гладкие черные волосы, ее звонкий голос, ее глаза…

Вспомнилось, как он обнимал ее в последние минуты перед их расставанием… Много бы он сейчас отдал, чтобы вновь обнять ее крепко-крепко и прижать к себе сильносильно, как никогда еще не обнимал и не прижимал…

– Шамрай! – Замполит смотрел на него. – Может, ты знаешь, отчего у орла на гербе две головы?

Микола, мигом выйдя из забытья, поднялся:

– А чего тут знать?.. Мутант!..

Солдаты дружно засмеялись.

7 декабря в Москву прибыли еще семь российских военнопленных и останки троих погибших при штурме Грозного. Этот печальный груз, именуемый у военных как груз 200, в столичном аэропорту встречали без воинских почестей – тихо и скромно. Как нелегальные жертвы необъявленной войны.

Массивная деревянная дверь с большими латунными ручками отворилась, и из дверного проема быстро выпорхнула девушка в синей куртке с капюшоном, в короткой юбке и длинных сапогах. Ежась от холода, пряча лицо от мелкого мокрого снега, она спешила в сторону Александровского моста.

Не успела она отойти и десятка метров от угла здания техникума, как послышался окрик:

– Регина!

Девушка обернулась. Широко шагая в ее сторону решительной походкой, размахивая руками и по-лягушачьи широко улыбаясь, к ней топал Сашка Тыквин.

– Привет! Куда путь держишь?

– А ты что тут делаешь? – удивилась Регина.

– Да я так, мимо проходил и тебя увидал. Подумал: дайка подойду.

– Я вот решила после занятий на почту зайти. Проверю – может, письмо от Миколы пришло.

– И как он вообще, пишет?

– Да. Два письма от него уже получила. Оформила себе на почте абонентский ящик, теперь хожу проверяю, не пришло ли чего.

– А чего он тебе домой не пишет?

– Не хочу, чтобы родители мои слишком много знали. Мало ли что… получат его письмо да прочитают. Или утаят от меня. У меня отец подозрительно относится ко всем парням, с которыми я знакома. В каждом потенциального соблазнителя видит.

– А ты на какую почту ходишь?

– На бульваре Победы, недалеко от областной больницы.

– Ну, пошли вместе, мне тоже в том направлении.

Они зашагали к Александровскому мосту рядом.