– Молишься, брат?

Недолго думая, квестарь ударил себя кулаком в грудь и пополз на коленях к иезуиту.

– По твоим указаниям, отец мой, я ищу пути в царствие божие.

Иезуит был доволен. Он выпрямился и замер, засунув руки в рукава рясы, как святые на иконах.

– Не посещают ли тебя греховные мысли?

– О, отец мой, сподобившийся венца святости, после нашей беседы одни лишь ангелы витают над моей головой.

Отец Игнатий прикрыл глаза.

– Иногда проклятые бесы принимают ангельский образ, чтобы ввести душу в соблазн, – сказал он. – Ты произнеси «apage», и если после этого они не исчезнут, значит, это настоящие ангелы.

– А у меня, преподобный отче, нет никаких сомнений в их подлинности.

Иезуит иронически усмехнулся.

– Почему ты так уверен, брат мой?

– Да ведь каждый из них лицом похож на тебя, – льстиво сказал брат Макарий.

Монах покраснел, словно его поймали с поличным.

– Похож лицом на меня? – повторил он нерешительно, затем вытянул руки и прикоснулся к своему лицу. – Ты в этом уверен, брат мой?

Квестарь еще немного придвинулся на коленях к монаху, затем поднял руки, закрыл глаза и воскликнул:

– Вот я их ясно вижу в ангельском ореоле пред собой, и у каждого – твое лицо, отец, окруженное лучистым сиянием, у каждого твой благородный нос, а глаза как бусинки из четок святого Антония, в этих глазах видна мудрость святого Августина и страсть первых мучеников. Ни у кого на свете нет таких глаз! Я узнал бы их на краю света, куда бы ни завели меня мои немощные ноги. Отец мой, я готов жизнь за тебя отдать!

Иезуит заморгал, будто его стегнули кнутом по глазам. Он то отступал от квестаря, то вновь приближался к нему. Вся суровость сбежала с его лица, он размяк и ослаб. А квестарь тем временем продолжал свое:

– У меня в келье, в монастыре отцов-кармелитов, есть горсть земли, пропитанной потом святого Иосифа. Позволь мне подарить эту реликвию тебе, святой отец. Ведь твое благочестие – лучшая пристань для нее.

Монах так и присел от восторга. Он схватил квестаря и привлек к себе. Брат Макарий едва не упал, запутавшись в рясе. Не смея поднять глаз, он ждал ответа иезуита.

– У тебя есть столь священная реликвия?

– Есть, отец мой.

– И ты не лжешь?

– Пусть ангелы, что пляшут передо мной, ниспошлют на меня самую страшную кару, если я говорю неправду.

– Ведь есть реликвии, – шепотом продолжал монах, – которые придуманы костелом для поднятия религиозного духа в народе. Не о такой ли реликвии ты мне рассказываешь, брат мой?

– Да что ты, отец святой! – обиделся брат Макарий. – Я это дело досконально знаю и не раз, чтобы вывести людей на путь веры, продавал многим святые сувениры, да еще по хорошей цене, чтобы не думали, что святые предметы легко можно приобрести за бесценок. Ведь чем дороже люди платят за вещь, тем больше они ее ценят. Таким образом, отец мой, многие обрели спасение. А тебе я дарю свое величайшее сокровище. Не какую-нибудь ступеньку от лестницы Иакова и не кусок кишки кита, проглотившего Иону, – такими реликвиями хоть пруд пруди, – а кусок земли, по которой ходили наши учителя.

– Я тебе верю, – сказал отец Игнатий, – ведь, если бы ты надругался над религией, тебя бы давно поглотил адский огонь.

– Безусловно, – подтвердил брат Макарий. – А теперь, отец мой, я открою тебе одну тайну: только ты достоин ее. Когда ты застал меня молящимся, кто-то из ангелов бросил в меня небольшим, круглым и звонким предметом. Я хотел бы найти этот подарок.

– Что ты говоришь? – заинтересовался иезуит. – А тебе не померещилось это во время молитвы? У меня тоже бывают такие видения, а потом начнешь искать и ничего не находишь.

– О нет, мне не померещилось, отец мой. Это был первый знак моего единения с ангелами, поэтому я должен найти его.

– А где же искать этот предмет?

Брат Макарий показал под скамью.

– Дух указывает – здесь! – Он опустился было на колени, но отец Игнатий умоляюще воскликнул:

– Брат, позволь мне поискать!

– Отец мой, а будут ли ангелы этим довольны? Монах гордо выпрямился.

– По-твоему, я недостоин этого?

– Избави боже, – всплеснул руками квестарь. – Я даже думаю, что предмет этот в твоих руках превратится в нечто более ценное.

Иезуит упал на колени и залез под скамью. Он долго шарил руками по полу, не находя ничего.

– Может быть, полевее? – подсказывал брат Макарий.

Монах послушался и подвинулся влево. Спустя минуту он восторженно застонал:

– Есть!

И торжествующе вытянул руку, потрясая большой обглоданной костью.

Брат Макарий посмотрел на находку и решительно возразил:

– Нет, отче преподобный, тот предмет совсем по-другому выглядел.

Монах с отвращением швырнул кость в сторону и продолжал поиски. Квестарь направлял его то в ту, то в другую сторону, пока вконец измученный монах не нашел монету. Брат Макарий воскликнул, захлебываясь от счастья:

– Оно самое, святой отец! Вот то, чем ангелы бросили в меня. Как ты думаешь, серебряная она или нет?

Иезуит подбросил монету на ладони.

– Ангелы имеют дело только с серебром, – убежденно заявил он.

В эту минуту послышался шум, и в дверях появился Ясько с огромным блюдом в руках. Увидев отца Игнатия на коленях перед квестарем, он от неожиданности даже выронил блюдо. Шедшие за ним слуги, толкая друг друга, старались получше рассмотреть такое чудо. Иезуит вскочил с коленей и, дико вскрикнув, бросился в другую дверь. Брат Макарий последовал за ним.

– Отец, ты забыл вернуть мне дар небесный!

Монах бросил талер и скрылся за дверью.

Ясько, собирая с пола куски жаркого, бормотал:

– Ну, ты настоящий святой, раз сам отец Игнатий тебе такие почести воздает!

Остальные слуги стояли разинув рты и вытаращив глаза, а колени у них дрожали, как у пугливых жеребят. Брат Макарий поднял монету, спрятал ее в кошелек под рясой, потом расселся на скамье и приказал:

– Ну, а теперь приступим к освящению блюд. Меня просто мутит от бесовских запахов, издаваемых этими лакомствами. Становитесь в очередь и подходите по одному, чтобы я мог все тщательно исследовать.

Ясько следил за порядком. Он уже не сомневался в необыкновенном могуществе квестаря и ревностно подчинялся ему. Слуги подходили с блюдами к столу, а брат Макарий оценивал кушанья.

– Этот кусок, – сказал он, показывая на корейку, – положите здесь. В нем заключено особенно много бесов, и его нельзя подавать вашей госпоже.

Отложив большой кусок корейки на стол и поправив гарнир, чтобы не было заметно, брат Макарий отпустил слугу. Затем он понюхал корейку, но не подал и виду, что она ему особенно пришлась по душе.

– Следующий! – распорядился он, и Ясько подтолкнул другого слугу, державшего блюдо с только что зажаренной филейной вырезкой, ласкавшей глаз приятным розовым цветом. Брат Макарий и здесь обнаружил в одном месте скопище бесов. Так он просмотрел одно за другим все блюда, тщательно оберегая святую чистоту пани Фирлеевой. От каждого сорта вина он также отливал в кувшины и произносил над ними заклинания: ведь известно, что бесы больше всего любят напитки и именно через них наносят особенно чувствительные удары роду человеческому. Когда все было проверено и слуги гуськом удалились в залу, где происходило пиршество, брат Макарий, оставшись в блаженном одиночестве, принялся уничтожать бесовское отродье. Глаза его светились радостью, а борода, по которой крупными каплями стекал жир, сверкала всеми цветами радуги. Он давно был голоден и теперь отводил душу, заглатывая крупные куски с мастерством, изобличавшим в нем крупного специалиста по части поглощения пищи. После каждого куска он отпускал на один узел веревку, которой был подпоясан, это дало ему возможность абсолютно точно измерить количество принятой им еды. Нежно воркуя, он то и дело прикладывался к разным кувшинам, чтобы еще более улучшить вкус пищи и заодно освежить рот.

Когда стол опустел, а вина не осталось даже на дне, брат Макарий набожно перекрестился, почмокал, извлекая при этом из зубов остатки мяса, несколько раз рыгнул, установив при этом, что пища переваривается нормально, и вдруг почувствовал себя одиноким, ощутил острую тоску по обществу. Но в людской, кроме него, не было ни души, и лишь далекие голоса, доносившиеся через раскрытые окна, свидетельствовали о том, что в замке течет жизнь. Поэтому, не раздумывая, он нахлобучил капюшон на голову и вышел во двор. Уже смеркалось. Вдали сияли ярко освещенные окна замка. Осторожно продвигаясь вдоль стены, квестарь добрался до ворот, в нескольких шагах от которых высилась громада замка. Из верхних окон нежно лились звуки лютни; шум голосов смешивался с лаем собак. В замке происходило какое-то торжество.