Сжав в кулачке мошонку, она то облизывала кончик члена, то впивалась, словно пиявка, в головку, то сосала ее, как мощная помпа. Вскоре Адам пришел в экстаз, семя переполнило яички, предстательная железа слегка заныла. И это после многократного соития на протяжении всей ночи! Адам поежился и покрылся испариной, хотя в комнате было тепло.
Взглянув на отражение в зеркале пышногрудой девицы, он подумал, что толстушки тем и хороши, что готовы полностью раскрепоститься и насладиться всем многообразием сексуальной игры. Полные девицы вытворяли чудеса в порыве страсти, вкладывая в свои бесхитростные ласки куда больше темперамента, чем худосочные красавицы манекенщицы, избалованные вниманием.
Адам не разделял общепринятого мнения, что идеальные женщины должны быть высокого роста и худые. Постные физиономии лохматых топ-моделей с пустыми глазами, красующиеся на обложках журналов мод, вызывали у него отвращение. Какой интерес стучать костями о скелеты, обтянутые кожей?
Он любовно потрепал старательную пышку по загривку, и она всосала его член целиком. Сердце Адама бешено заколотилось, он вцепился в женские плечи пальцами и, всадив член в горло по самый корешок, излил горячую сперму.
Ему было жаль, что удовольствие так быстро закончилось, но время поджимало. Оттянув за уши толстушку от пениса, он проглотил ком в горле и судорожно вздохнул.
Словно бы дразня его, девица села, скрестив по-турецки ноги и выпятив красную мокрую промежность, и призывно простонала:
— Иди ко мне! Я тебя хочу…
Адам наклонился и лизнул ее трепещущий розовый клитор. Девица завизжала, сильнее распаляя его, и он стал облизывать половые губы, наслаждаясь ароматом и вкусом их сока и просовывая язык во влагалище все глубже и глубже.
Его обдало запахом его спермы и женского секрета. Всю ночь он обильно орошал семенем эту сокровищницу удовольствия, и она заслужила благодарность. Адам нежно поцеловал преддверие влагалища и сосредоточился на клиторе. Пышнотелая красотка заохала, заахала, застонала, закатила глаза и наконец кончила, издав утробный стон, похожий на рык львицы.
Потом они поцеловались, обменявшись запахами и привкусами, которые сопровождали и возбуждали их в течение всей ночи, и крепко обнялись, понимая, что больше не встретятся. Сожаления или досады они не испытывали. Адам, полностью удовлетворенный всем случившимся с ним по дороге на отцовскую ферму, мысленно простился с душным мотелем и переключился на предстоящие ему хлопоты.
Одеваясь, он снова спросил себя: сумеет ли найти общий язык с отцом после продолжительной разлуки? Ведь теперь их отношения будут уже не такими, как прежде, когда Адам был еще ребенком. По рассказам отца он составил неплохое впечатление о Диане, но вот ее дочь Сюзи представлялась ему капризной и своенравной девчонкой. Большой любитель плотских удовольствий, Адам любил всех прекрасных представительниц противоположного пола и не упускал случая сорвать запретный плод. Но таких черт женской натуры, как черствость, эгоизм и готовность добиваться своего любым путем, он не переносил.
— Я могу задержаться здесь и принять душ? — спросила пышка, заметив, что Адам застегнул все пуговицы сорочки.
— Конечно, — улыбнулся Адам. — Номер оплачен до полудня.
Девица сладко потянулась, не стесняясь своей наготы и не помышляя о том, чтобы чем-то прикрыть ее, и снова раздвинула ноги.
— Кайф! — простонала она, запуская во влагалище руку и массируя клитор.
Влажная розовая плоть выглядела аппетитно, у Адама даже свело скулы и потекли слюнки.
— Ты ненасытна! — воскликнул он и рассыпчато расхохотался.
— Останься и сможешь проверить, так ли это! — весело подмигнув ему, сказала проказница.
Адам в последний раз взглянул на ее пальчики, то появлявшиеся, то исчезавшие в росистом набухшем лоне, и отвернулся, зная, что все равно остаться не сможет.
— Я бы с удовольствием еще побыл с тобой, но боюсь опоздать на свадьбу!
— Надеюсь, не на собственную? — вскинув брови, спросила девица.
— Нет, разумеется! — Он вновь звонко рассмеялся.
Поцеловав толстушку в последний раз, Адам вышел из номера и тотчас же навсегда забыл ее.
Сюзи нетерпеливо переминалась с ноги на ногу возле дверей церкви, то и дело поглядывая на викария, Диану и Риордан, стоявших неподалеку с озабоченными лицами.
— Ждем еще пять минут и уходим! — решительно сказал святой отец, посмотрев на часы.
— Спасибо, — сказала Диана, не сводя глаз с шоссе. — Ума не приложу, где он запропастился. Джек разговаривал с ним по телефону час тому назад и сказал мне, что Адам подъедет прямо к церкви. Джек огорчится, если сын нас подведет.
Викарий промолчал, пожевав губами. Сюзи и Риордан переглянулись. На площадке вновь воцарилась напряженная тишина. Диана теребила платок, который сжимала в кулаке. Риордан смотрела вдаль, улыбаясь и думая о чем-то своем, скорее всего о женихе, подумала Сюзи, или о том, как она выглядит в наряде подружки невесты. Викарий потупился, наморщив лоб, и пытался сохранять невозмутимость.
Сюзи нервно передернула плечами: какая возмутительная беспечность — опаздывать на церемонию бракосочетания! Уж если этот молодой человек вызвался быть шафером на свадьбе своего отца, он должен был прийти в церковь раньше других! Слава Богу, что сама она не дала повода для огорчения жениху и невесте. Сюзи покосилась на мать и улыбнулась.
Облаченная в элегантное кремовое платье с овальным вырезом на шее и причесанная на французский манер, с бриллиантовыми сережками в мочках ушей и с букетом из трех белых лилий, перехваченных зеленой лентой, в руке, Диана выглядела потрясающе. Сюзи не выдержала и сообщила ей об этом:
— Сегодня ты смотришься сногсшибательно, мамуля!
Тронутая комплиментом дочери, Диана обняла ее:
— Спасибо, моя дорогая!
В следующий миг к храму подкатил автомобиль, из него вышел импозантный молодой человек и, пригладив ладонью темные курчавые волосы, подошел к ожидающим его людям.
— Вот это самец! — прошептала Риордан, толкнув Сюзи локтем в бок. От возбуждения и восторга у нее глаза полезли на лоб.
Сюзи надела маску непроницаемости и взглянула на своего сводного брата. Он в этот момент обратился к невесте:
— Как я понимаю, вы — Диана?
И, не дожидаясь ответа, наглец из Канады стиснул невесту в медвежьих объятиях и чмокнул в щеку. Диана залилась румянцем от такого бурного натиска нового родственничка.
Шафер слишком много себе позволял, хотя и заставил всех волноваться. Викарий смерил его подозрительным взглядом: уж не пьян ли юноша? Риордан захихикала. А Сюзи еще больше нахмурилась: невиданная наглость!
— Извините за опоздание, мама! — с заметным канадским акцентом сказал Адам и, ухмыльнувшись, добавил: — До встречи у алтаря!
Сюзи передернуло от таких манер, но она стиснула зубы и промолчала. В этот момент новоиспеченный сводный братец обратил внимание и на нее. Их взгляды встретились.
Сюзи попятилась, не желая, чтобы с ней обошлись так же бесцеремонно. Их с Адамом взгляды скрестились, он нагло ухмыльнулся, будто бы угадав все, что она думала, и Сюзи стало душно. Однако сводный брат тотчас же сделал невинную физиономию, и она убедила себя, что ей все померещилось.
Повеселевший викарий и ухмылявшийся шафер ушли в церковь. Сюзи и Диана многозначительно переглянулись.
— Я представляла себе Адама несколько иначе, — призналась мать. Но каким именно она представляла себе шафера, ей помешал сказать грянувший свадебный марш.
Все повалили в церковь, перестраиваясь в дверях и чинно ступая по проходу между рядами скамей к алтарю. Адам исполнял свою роль безукоризненно. По всему его виду было заметно, что он горд за своего отца, произносящего супружескую клятву верности. Стоявшая рядом с Сюзи Риордан прошептала:
— Он симпатичный, верно?
— Слишком надменен, хотя и смазлив. Я таких не люблю, — ответила Сюзи. — От него пахнет мужланом.
Риордан была очарована Адамом. Сюзи — напротив: она представляла себе брата совсем другим, не таким наглым, как этот канадец. Но когда ей пришлось позировать перед объективом для памятной фотографии, она встала перед Адамом и изобразила счастливую улыбку, изо всех сил стараясь угодить Диане и Джеку. Краем уха она слышала, как легкомысленный шафер пытается рассмешить Риордан и Диану и даже позволяет себе двусмысленные шутки. От негодования у Сюзи мурашки побежали по коже.
