Сидя в кабинете у своего врача через четыре часа, она рассказала ему все. Вдвоем они вдоволь посмеялись об обстоятельствах побега. Ведь во сне Жанны все происходило, как в сказке.

– Вы так хотели сбежать, что и сбежали, – после некоторой паузы стал говорить Иннокентий. – Вот только во сне, в своем подсознании, Жанна. У меня когда-то был сон, в котором я искал заведение, где когда-то отлично отдохнул в другом сне. И представляете, я плутал нитками своего мозга и почти нашел тот переулок и дворик, где был этот ресторанчик. Я в который раз повторяю, что вас здесь не держу. На самом деле, решетки во многих лечебницах, смирительные рубашки – все это ничто по сравнению с тем, что чувствует сам пациент. Вы хотите вырваться, хотите свободы? Но знаете, вы ведь хотите сбежать не из психбольницы, вы хотите победить сами себя. Все эти решетки и ограничения только в вашей голове. Любые двери откроются, если вы сами захотите освободиться.

Жанна не слышала доктора. Она не хотела сидеть на месте и металась по его кабинету. Такой возбужденной за весь период лечения он не видел ее еще никогда.

– Так что вы скажете мне про сон? Вы думаете, это была правда? – тихо и со страхом спросила она.

– Это для вас очень важно, как я понимаю?

– Да, да, – закивала Жанна.

– Ну, что я вам отвечу. С одной стороны, мы все должны понимать, что сны остаются просто снами. Но большинство людей недооценивает их значение, и машет рукой, забывая все, что мы видим, когда засыпаем. Насколько я понимаю, ваш вопрос связан не с тем, чтобы это для вас значило, а с тем, правда ли это вообще? Случилось ли то, что вы видели в действительности?

– Да, – твердо сказала девушка.

Доктор пожал плечами.

– В данном случае, я бессилен. С одной стороны, если у вас есть связь с этим человеком, вы могли почувствовать, что ему плохо. Тем более, вы утверждаете, что в вашем сне его лишили жизни. Так же, если вы видели эту картинку явственно, и все было не так сумбурно, как в обычном сне, то это вполне мог быть осознанный сон. Вы просто перенеслись туда. Такое бывает. А с другой стороны, на самом деле, многие ученые ответят вам, что все, кого вы видите во сне – это вы сами. Разные части вашего «Я». Ваши страхи, стремления, то, что вы подавляете в себе. Все это лишь подсказки, которые вы должны разгадать, чтобы понять, как обстоят ваши дела в действительности, и какую часть своей личности вы отвергаете, подавляете, что вам стоит поменять. Вы меня понимаете?

– То есть, вы думаете, что Эрик во сне, которого убили, это я? И что я должна забыть о нем? Убить в себе воспоминания о нем? – стала тараторить Жанна.

Доктор посмотрел на нее в упор. Затем сжал губы, причмокнул, и после небольшой паузы добавил.

– Не совсем. Это знаете только вы. Как вы думаете? Вы, вы, – стал тыкать он в Жанну.

– Да не знаю я, – подскочила она с криком и схватилась за голову. – Не знаю. Не знаю. Поймите, я бы не спрашивала вас и не рассказывала вам такие интимные подробности, если бы не была уверена, что это неправда. Я просто боюсь. Я даже не хочу думать.

Доктор опускал голову все ниже, как бы подводя ее к ответу и ожидая конца фразы.

– Я не хочу думать, что я и вправду сумасшедшая. И что Эрик – это просто моя выдумка. Вот! – и Жанна замерла.

В кабинете воцарилась тишина.

Жанна, как зверь, украдкой стала подходить к Иннокентию, и снова повторила вопрос:

– Я ведь не сумасшедшая, правда?

– Нет, конечно же, нет, – стал успокаивать он ее. – Но если вы будете так думать, то непременно станете ей. По большому счету, сумасшедшими являемся мы все. Допустим, один мой знакомый постоянно сравнивает начинающих все с нуля предпринимателей с умалишёнными. Представляете, бросить все ради призрачного ничего, которое может когда-то стать чем-то.

Он расхохотался.

– Хорошо сказал, да?

Жанне же было не до смеха.

Она снова опустилась на стул и сидела, покусывая губы и теребя одежду.

– Так. Жанна, постойте. Я понимаю, что должен вам помочь. Вы ни в коем случае не должны себя мучить. А вот этот ваш сон. Скажите, он может иметь последствия, о которых мы можем узнать? Вот что может доказать вам, правда ли это было или это все оказалось только игрой вашего подсознания?

Жанна задумалась.

– Знаете, доктор, ведь для меня Эрик очень близкий человек. В принципе, для каждого, кто пережил потерю, смерть дорогого человека равнозначна смерти целого человечества. А вот за смерть Эрика заплатит все человечество. Если он и вправду умер, его убили, то последствия не заставят себя ждать. Это не может пройти незаметно. Он мог остановить агрессию. Я боюсь того человека, который назвался им.Андрогина. Он самозванец и приведет людей только если не к гибели, то к пути зла, в отличие от Эрика, который хотел наставить их на путь духа.

Слова Жанны оказались пророческими.

Андрогин все же был просто человеком. И если Эрику хоть и смутно, номожно было поверить, так как идея всего этого пришла именно к нему, то Энди, оказавшийся на волне популярности иослепленный собственной властью и себялюбием, был просто самозванцем, который, после обретения золотого Грааля, не знал, что с ним делать.

С первого же дня, когда концерн продолжил свою работу без Эрика, вся команда встрепенулась. Мало кто из ребят доверял Энди и мог поверить в то, что Эрик так просто исчез, ничего никому не сказав. Это было совсем на него не похоже. Как можно столько идти к своей цели, карабкаться к вершине, а затем просто взять и все бросить? Поверить в это не мог никто. Если парни еще хоть как-то могли согласиться с задумкой не раскрывать внешность Эрика, все равно долгосрочный эффект этого шага был им непонятен.

– Какой смысл все это делать? – задал вопрос Алексу Эрнест, смерив пиарщика недоверчивым взглядом, устремленным на него сквозь свои очки.

– О чем ты? – как ни в чем, ни бывало, уставился на него тот.

– Давай не играть здесь комедию, ты прекрасно понимаешь, о чем я. Да и я вижу, как ты встрепенулся, – продолжал напирать на него Эрнест. – Где Эрик? Что происходит?

Пытаясь унять дрожь в руках и в своем голосе, Алекс попятился от него и начал быстро лепетать:

– Мы же уже сто раз говорили: Эрик устал, у него случился нервный срыв, и он уехал, – он взмахнул руками, изображая птицу, и выдавил из себя улыбку.

– Ничего никому, не сказав? Не поговорив с нами? – ехидно проговорил Эрнест. – Да что ты мне тут рассказываешь? Я знаю Эрика, пусть, может, не так хорошо, как ты, и да, мы с ним мало пересекались, но с его рвением воплотить весь этот проект и нынешней занятостью, невзирая на любой нервный срыв, он бы продолжил работу. Потому что новая эра не за горами! Зачем тогда он начинал это все? – Эрнест обвел взглядом подсобки концерна вокруг них. – Зачем тогда выступал перед людьми? Ладно, – внезапно он остановился. – Хорошо, проехали эту тему. Так когда же он вернется? Мы можем пообщаться с ним по скайпу, позвонить ему по телефону, написать мейл, в конце концов? – нервно закончил он.

Алекс развел руками.

– Я не знаю. Мне пора, очень много работы, – быстро кинул он и попытался покинуть Эрнеста.

– Какой работы? – закричал тот.

Кто бы мог подумать, что в доселе чрезвычайно сдержанном человеке проснется такая небывалая нервозность и агрессия.

– Да никто из нас не сможет работать, если не будет Эрика. Многие из нас подумывают назначить время общего собрания, где вы с Энди, как последние кто видел Эрика и с ним общался, – он сделал на этом ударение. – Нам все подробно расскажете.

Алекс закивал.

– Хорошо, давайте, я согласен. Но, поверь, я знаю не больше твоего, – испуганно проговорил он, и его глаза странно забегали, что не могло ускользнуть от пристального внимания Эрнеста.

– Ну да, ну да. Так что, когда все соберемся?

– Я попытаюсь обсудить это с ребятами, и мы договоримся, – несмело завершил этот неприятный разговор Алекс и быстро скрылся за дверью в одну из подсобок.