Первое из череды унижений, которые предстояло пережить за день, преподносило зеркало. Лана Харриет всегда знала, что в ней не так и почему ей так тяжело живется. Но не вспоминала об этом по утрам до тех самых пор, пока не заходила в ванную и не встречалась с собственным отражением. То как бы говорило: «Привет, это я, твой позор по жизни! Ну как, готова провести еще один чудесный день среди людей, которые тебя презирают?» Каждое утро Лана до последнего оттягивала посещение ванной, но, когда она все же туда заходила, у нее неизменно возникало желание запустить в шкаф-зеркало что-нибудь тяжелое и твердое.

Когда она смотрела в зеркало, то встречалась взглядом с молодой женщиной с рыжими волосами, гладкой матовой кожей, длинными ресницами и блестящими зелеными глазами. На вопрос, что же в ее облике не так, ответ был прост – все. Все ее тело с ног до головы было не таким, каким должно быть у любого нормального человека. Но Лану никто не считал нормальным человеком. Она была Дифференциалом. Или Другой, как чаще говаривали в быту.

Так называли людей с редким генетическим заболеванием, которое у Ланы диагностировали еще при рождении. Собственно, Синдром Дифференциальности относился к тем болезням, которую мог распознать любой человек, даже не врач, едва лишь взглянув на новорожденного малыша.

В мире, где все дети появлялись на свет с одним и тем же весом, ростом, размером головы и цветом глаз, Лана при рождении наплевала на все эти показатели.

С возрастом болезнь лишь прогрессировала. Лана выросла с рыжими волосами вместо русых, стройной и высокой. В возрасте 17 лет Лана переросла планку в сто шестьдесят пять сантиметров – рост взрослой женщины. В последующие годы она выросла еще и теперь была выше обычных женщин почти на голову. Однако никакой радости ей это не принесло. Лана чувствовала себя не больше, а меньше других женщин.

Самое издевательское в Синдроме Дифференциальности было то, что он не нес с собой других физиологических проблем. Ни болей, ни физической слабости, ни каких-либо других симптомов. Зато дарил кучу проблем, когда нужно было взаимодействовать с окружающими.

Покончив с утренними ритуалами, Лана оделась и вышла на улицу. Первой, кого она встретила, оказалась ее соседка по подъезду, госпожа Ефросинья. Семидесятилетняя, уже отрастившая, как положено в ее возрасте, горб, седая старушка. Для своего подъезда Ефросинья, пожалуй, была уникальной. Если обычная женщина вообще могла быть уникальной. Единственная, кто дожил до этого возраста, а потому не совсем точная копия других женщин в подъезде, а скорее их будущая версия. Посмотрев на нее, любая женщина могла узнать, что ее ждет в таком возрасте. Какого размера будет горб, где выпадут пряди волос, а где появятся морщины. Любая женщина, но только не Лана.

Пожалуй, Ефросинья ненавидела Лану еще и за это. Для нее, видать, было оскорбительным то, что для Ланы она не являлась примером и не вызывала совершенно никакого интереса. Каждое утро Ефросинья встречала ее на скамейке у подъезда и одаривала презрительным взором, а порой и каким-нибудь оскорблением. Не промолчала она и сегодня.

– Гляди-ка, – проскрежетала старуха, – Вылупился, утенок наш гадкий. Ну, иди, иди, мозоль глаза добрым людям!

Лана ничего на это не ответила и вообще сделала вид, что не услышала Ефросинью. Она просто прошла мимо и направилась к автобусной остановке.

Повсюду на нее косились мужчины – ростом сто семьдесят четыре сантиметра с темными волосами и щетиной; и женщины – шатенки с бледными пухлыми губами. И те и другие – кареглазые. Неприятнее всего было видеть, как взрослые, веля своим одинаковым сыновьям и дочкам не смотреть на Лану, сами исподлобья поглядывали на нее.

Вскоре Лана села в автобус полный таких же одинаковых людей.

Отличались они лишь прическами, но и тех было не больше десяти видов, причем повторяемых точь-в-точь. Выделяться немодно – это знал каждый. Будешь выделяться – станешь объектом насмешек. Как Дифференциал.

Раньше Лана пыталась носить какую-нибудь стандартную женскую прическу. Пробовала ходить с конским хвостом, косой или пучком. Однако при этом она чувствовала себя еще большей уродиной. В конце концов она решила, что прическа не сделает ее похожей на других и стала ходить с распущенными волосами. Не то чтобы от этого Лана чувствовала себя красивее, но, по крайней мере, свободнее. Она решила, что нет смысла пытаться встать в строй, из которого ее вышвыривали пинками и толчками.

Когда она проехала примерно полпути, в автобус зашла старушка – вроде Ефросиньи, но помоложе. Лана встала и предложила той сесть на ее место, но бабуля отказалась со словами:

– Сиди уж, коли сидела, голубушка. А то, не дай боже, сяду да заражуся.

Один из самых популярных и глупых мифов про Дифференциальность гласил, что ей можно заразиться. Несмотря на то что медицина во всем мире официально признала это заболевание сугубо генетическим, среди народа бытовало мнение, будто малейший контакт с Дифференциалом может сделать человека таким же. Лана поражалась, что кто-то верит в подобную чушь. Или даже что Дифференциальность можно подхватить воздушно-капельным путем. Она слышала, что в некоторых странах законодательно заставляют Дифференциалов носить ватно-марлевые маски. Там, где она жила, этого не было, хотя некоторые пытались провести такой закон.

Примерно через полчаса Лана добралась до своего рабочего места. Офис компании, в которой она работала, находилась в небольшом бизнес-центре на периферии города. Это была маленькая строительная фирма, которая занималась в основном частными застройками. Лана работала в ней архитектором.

После того как Лана с потом и кровью окончила университет, ей еще полгода пришлось искать работу. Никто из рекрутеров не говорил, что отказывает из-за болезни, но это было очевидно. Наконец, в один прекрасный день, Лана поклялась себе, что получит работу любой ценой. На собеседовании она не умолкала, расписывая себя в лучшем свете, не давая рекрутеру вставить слова и предвосхищая его вопросы. В конце она предложила отработать неделю бесплатно и выполнить несколько пробных заданий.

– Бесплатная стажировка незаконна, – сказал Росс Горин, ее будущий начальник, – Я не имею право вас просто так эксплуатировать. Это может вылиться в серьезные проблемы для фирмы.

– Конечно же, это гораздо опаснее, чем дискриминировать кандидатов из-за неизлечимой болезни. Которая, между прочим, никоим образом не может повлиять на работу.

– Я не говорил, что отказываю вам из-за болезни.

– Тогда назовите другую объективную причину, почему я не подхожу. Ниже требований, чем у вас, нет ни в одной вакансии на подобную должность.

– Ну… – замялся начальник. Подумал минуту, ища аргументы. И, не найдя их, сказал:

– Ладно, вы правы. Вы победили. Я дам вам одно задание. Ничего особенного, проект заурядного загородного дома. Рядовой сотрудник справляется с таким за неделю. Уложитесь за это время – поставлю вас на испытательный срок.

По правде говоря, будущий босс Ланы несколько преувеличил, заявляя о простоте задания. Оно действительно касалось загородного участка, но далеко не самого обычного. Лане нужно было составить проект двухгектарного куска земли с огромным домом, сауной, беседками, гаражами и прочими сопутствующими помещениями. Она предполагала, что это самый крупный объект фирмы на данный момент. И прекрасно понимала, почему получила именно его – ей специально дали самое сложное, чтобы она не справилась, и можно было ее не брать «по объективной причине». Более того, она не сомневалась, что над проектом по-настоящему уже работает другой сотрудник, а от нее результата не ждут. И, скорее всего, займет этот проект вовсе не одну неделю.

Она справилась с заданием за четыре дня, причем сделала все в лучшем виде. Будущий босс был и обрадован, и огорчен одновременно. Она его понимала. С одной стороны, он получил качественную работу и раньше срока. С другой – это обязывало его принять в коллектив Дифференциала. Вряд ли такая перспектива могла обрадовать какого-либо начальника. Однако Лана не собиралась его жалеть, потому что ее в этом мире не жалел никто. Между тем Росс попытался надавить на ее совесть, чтобы заставить отказаться от должности.