После каждой неудавшейся пробы сыграть эту злосчастную сцену Ли Бродбент устраивал Пиппе настоящую экзекуцию, хлестая ее самыми злыми и едкими словами. Чем больше было этих неудачных попыток, тем сильнее охватывали ее безнадежность и отчаяние, тем чаще убеждала она себя в том, что ее непременно отстранят от участия в этой пьесе и что ее мечты о театральной карьере не сегодня завтра разобьются в пух и прах. Актриса, которая не способна на сцене поцеловать актера? Абсурд! Чего можно ожидать от такой бездарности? Сегодня Мэтту удалось справиться с ней — он попросту завладел ее губами, не дав времени включиться ее защитным реакциям, и за эти несколько мгновений все переменилось.

В первую секунду она все же рванулась назад, пытаясь оторвать свои губы от его сильных теплых губ. Но, уловив ее сопротивление, Мэтт властно положил руку ей на затылок и не позволил отпрянуть. Тогда ее охватила сильнейшая паника и испуг, однако вскоре все страхи прошли, уступив место смутному неуловимому ощущению радости от этой неожиданной близости с ним.

Ей показалось, что по ее жилам растекается сладкое чувство безмерного удовольствия и удовлетворения, и это было сильнее преследовавших ее воспоминаний об отвращении и боли, сильнее, чем инстинкт, заставлявший ее защищаться. Все окружающие словно исчезли из поля ее зрения, будто они с Мэттом внезапно переместились в какую-то другую точку времени и пространства, далеко-далеко от всех, и там были только они вдвоем, и единственной реальностью в мире был этот их поцелуй.

Пиппа поднесла к губам свои пальцы и только тогда с удивлением заметила, что они дрожат. Где-то под ребрами появилось тошнотворное ноющее ощущение пустоты, голова кружилась от царившей в ней неразберихи и путавшихся мыслей. Миновало уже немало времени с того вечера, как визит Мэтта к ней домой обернулся для них обоих большой неловкостью, и с тех пор Мэтт поддерживал между ними дружескую дистанцию, что было, впрочем, вполне объяснимо, поскольку теперь он регулярно встречался с Александрой.

Алекс. Вовсе не удивительно, что в ее взгляде Пиппа увидела столько неприкрытой враждебности; любому, кто только имел глаза, было ясно, что этот репетиционный поцелуй выходил далеко за пределы текста пустяковой пьесы! Пиппа закрыла лицо ладонями и тихо застонала. О чем только она думала? Как она могла позволить себе настолько отключиться от действительности, чтобы…

— Пиппа?

Она подскочила как ужаленная. В дверях появился Мэтт.

— Что? Что вам нужно?

Он, похоже, был обескуражен ее взволнованностью.

— Пиппа, нам нужно поговорить…

— О чем? — резко и неожиданно зло оборвала она его, не желая слышать продолжения.

— О нас… О том, что сейчас произошло.

Невероятным усилием овладев собой, Пиппа призвала на помощь все свое актерское мастерство.

— Я думаю, сцена получится неплохая, верно?

Глаза Мэтта потускнели, и ей стоило большого труда удержаться на месте, вместо того чтобы броситься к нему.

— Да, — произнес он ровным безжизненным голосом, — да, конечно. Просто я подумал…

— О чем? О чем вы подумали, Мэтт?

Он покачал головой:

— Так, пустяки. Ровным счетом ни о чем. Надеюсь, Пиппа, что мы увидимся на вечеринке?

Да, конечно, она же совершенно забыла о дружеской встрече, на которую пригласил всех Джейсон Дюваль, бессменный помощник режиссера. Он решил организовать небольшой праздник, чтобы подбодрить труппу перед премьерой и выпить за успех пьесы. На вечеринке ждали всех без исключения, и многие возлагали на нее определенные надежды. Однако для Пиппы присутствие там казалось теперь смертельной пыткой — ведь ей предстояло наблюдать, как Мэтт ухаживает за Алекс, и, кроме того, переносить общество Стива.

— Да, разумеется, — машинально ответила она.

Мэтт постарался как можно бесшумнее закрыть за собой дверь и оставил Пиппу наедине с ее горькими мыслями.

Войдя в шикарную квартиру Дайаны в Рыцарском квартале, Стив огляделся и разочарованно наморщил нос. Ничто здесь не шло ни в какое сравнение с его жильем. Ну что за свалка! Чего здесь только не было: журналы, беспорядочно лежавшие на диване, горы смятой одежды, громоздившиеся на спинках стульев и вообще везде, где только это было возможно… Он немедленно споткнулся о полуботинок с высоким голенищем, брошенный посреди комнаты. Повсюду стояли пепельницы, и по меньшей мере полдюжины кошек слонялось по гостиной в ожидании хозяйки. Одна из них решила поточить и без того острые когти о подлокотник бледно-розового кожаного дивана, и тотчас же к старым царапинам на коже добавилось несколько свежайших.

— Найди сам, куда бы тебе спокойно сесть, а я пока смешаю нам коктейли, — жизнерадостно воскликнула Дайана, неопределенно взмахнув при этом рукой куда-то в сторону дивана.

Окинув брезгливым взглядом кипу старых газет и запыленные письма, пришпиленные к диванным подушкам, Стив не стал искать уютный утолок, а подошел к зашторенным узким окнам в глубине комнаты.

— И давно вы здесь живете? — Он задал ей вопрос просто из вежливости, без всякого живого интереса.

— Нет, всего ничего. Во всяком случае, именно здесь.

Она протянула ему бокал неразбавленного шотландского виски, даже не спросив его ни о чем; ему пришлось ответить вежливой улыбкой. «В конце концов, — раздраженно подумал он, — какого черта он делает здесь с этой престарелой похотливой шлюхой?»

Дайана запрокинула голову и выпила свое виски одним большим глотком.

— Ну что ж, — сказала она, по-деловому опустив свою рюмку на свободное место на небольшом столике, — ничего особенного, обычная дневная порция удовольствия! Пойдем-ка скорее в спальню, ты ведь не возражаешь?

Стиву не оставалось ничего другого, как поставить свой полный бокал рядом с ее пустым и последовать за ней в спальню.

Пробило семь часов вечера, когда Мэтт, так и не покинув помещения театра, выслушал приветственную речь помощника режиссера. Джейсон Дюваль, старинный приятель Мэтта, похоронивший свой драматический талант, компенсировал потерю тем, что помогал пробиться на искушенные и придирчивые лондонские подмостки молодым дарованиям.

— Нет, вы просто все должны знать! Я хочу, чтобы ваша «Куколка» стала настоящим хитом нынешнего сезона, — вот чего я хочу! Клянусь, что эта премьера должна стать величайшей премьерой… Величайшей премьерой величайшего хита!

Приглашенная публика сдержанно посмеялась. К счастью, Джейсон, мальчишка, выбившийся в люди из Ист-Энда, не питал особенных иллюзий насчет несметного количества друзей, появившихся в этом зале. Заметив Мэтта, он по-приятельски подмигнул ему:

— Клянусь тебе, здесь нет никого, кроме проституток и алкоголиков. Я с наслаждением предоставлю свое место распорядителя любому, кого только еще интересуют секс и выпивка. Выпьем!

При этих ворчливых словах Джейсона Мэтт исподлобья оглядел гостей. Пиппы он не нашел, и ему стало не по себе. В общем-то, с того момента, как она облила его ушатом холодной воды в гримерной, Мэтт решил, что ему незачем пытаться завязать какие-либо отношения с Пиппой. В конце концов, она ясно дала понять, что не хочет иметь с ним ничего общего. Он, естественно, прекрасно способен обойтись без этой девушки, у него есть в жизни все, чего только можно желать. Так что теперь он даже легким намеком не станет пытаться завоевать ее внимание и уж во всяком случае постарается показать ей, насколько мало она занимает его мысли. Да мало ли вокруг девушек, добивающихся и заслуживающих внимания? Разве она — единственная на этом свете? Взять хотя бы, к примеру, Александру — она достойно вела себя в этом очередном скандале с «Фактами» и добилась того, чтобы стать другом. Несмотря на то что он наедине с собой признавался себе в обыкновенном неуважении к Алекс, ему было все-таки приятно ее общество. Кроме того, объявить во всеуслышание о своих интимных встречах с Алекс означало окончательно разделаться с Дайаной, и этому обстоятельству Мэтт был особенно рад.