Особенным уважением Элисей проникся к братьям Борису и Аркадию. Два уже немолодых человека достаточно долго проработали на, казалось бы, простых должностях, совершенно не стремясь к карьерному росту. Они выполняли свою работу, являлись винтиками огромного механизма, совершенно не переживая по этому поводу. Это после общения с ними Элисей несколько снизил свою собственную планку амбиций.

Как-то он полюбопытствовал в отношении их имен. Элисей оказался прав в своих предположениях: назвали их в честь братьев Стругацких. Отец - Алексей Романов - являлся страстным поклонником писателей. Он полагал, что творчество Стругацких не фантастика, а самый настоящий план на будущее для всего прогрессивного человечества. А потому и сам работал в области ракетостроения, и детей направлял по тому же пути. Конечно, это было давно - тогда никто не предвидел, что космос может стать причиной конфликтов и войн...

То, что на "Авроре" существует серьезная нехватка кадров не только в среде пилотов челноков, Элисей убедился на собственном опыте, поскольку кроме основной работы часть свободного времени приходилось уделять технике.

Мелкий ремонт, как правило, производили в полевых условиях техники и наладчики, как их тут называли: "техи" и "ремы". Периодически же машины доставляли на "Трёшку" для профилактического осмотра или более сложного ремонта. Это то, что касалось механики, а вот электроника доставалась "Кашникам".

Необходимо было тестировать поврежденные платы. Делать это внизу не представлялось возможным. До вставшего состава нужно было еще добираться вездеходом. Для этого на каждой точке имелась небольшая постройка, "дежурка", для дежурной группы ремонтников-наладчиков. Они прилетали на смену и улетали обратно попутными челноками. Для того в кабинах и предусматривались дополнительные места, кроме пилотского и штурманского. Случалось, что ремонтники просиживали всю смену в "дежурке", но случалось такое редко. Чаще они вообще не попадали на отдых, гоняя по участку от поезда к поезду всю смену.

Замена электроники и без того являлась делом хлопотным. Чтобы не спалить микросхемы над машинами устанавливали так называемую "палатку" - самонадувающийся купол, внутрь которого нагнетали охладитель. Только в этом микроклимате и можно было вскрывать электрошкаф и извлекать чувствительную электронику.

Разбираться на месте что и как в скафандрах было невозможно, поэтому, как правило, меняли модуль целиком, а тонкости его неполадок предоставляли спецам с "Кашки", в число которых вошел и Элисей.

При его образовании это было несложно, а дополнительная работа пополняла счет. Нужно было определить ремонтопригодность платы. Как правило, на них летели только некоторые микросхемы. Их приходилось перепаивать, для чего служило простое настольное полуавтоматическое устройство. Ему нужно было лишь задать индекс неисправности и если в его "багажнике" была нужная запасная часть, он сам производил замену. Элисей поколдовал над этим "навороченным паяльником" и теперь тот реагировал на голосовые команды, взамен клавишному набору длинных индексов.

Работа пошла быстрее. Элисей лишь четко произносил команду и номер, робот отвечал: "Есть, шеф" и принимался за работу, а Элисей уже склонялся над следующей платой. Хуже было если на плате подседало напряжение: найти причину было не так просто, особенно хлопот добавляли как ни странно японские изделия.

Лишь время спустя Элисей разобрался в проблеме: дело оказалось, как ни странно, в светодиодах. Это они подсаживали напряжение, но сами продолжали работать. Элисей решил, не скрытая ли это диверсия и даже сообщил об этом Ларягину, но тот лишь усмехнулся поначалу:

- Это мелочь.

- Как мелочь?! - завелся Элисей. - Из-за этого крохотного светодиода на плате пропадает напряжение, а в итоге встает целый состав. В полевых условиях наладчики определить неисправность не могут, потому что этот сволочной диод сам-то светит, а напряжение после себя не выдает.

- И?

- Плату забраковывают. Я сам забраковывал поначалу, пока не выяснил в чем дело.

- И решил, что это сделано специально?

- Да. Как минимум, чтобы закупались новые платы, как максимум саботаж работ внизу. Бригада летит ближайшим челноком, потом добирается до состава, а это может быть километров пять, а то и десять. Иной раз люди мотаются всю смену, а потом еще после смены в этих платах ковыряются!

Лицо Игоря стало серьезным, он пристально взглянул на Элисея.

- Это твоя точка зрения?

Элисей кивнул.

- Ты сможешь грамотно изложить?

- Да, хоть сейчас.

- Действуй. Да и не присылай его по электронке, принеси прямо мне.

- Хорошо. - Элисей поднялся, не совсем поняв смысл последней фразы Игоря.

Элисей ушел давно, а Игорь продолжал смотреть на пустой стул. Он вспоминал, как оказался на "Авроре" сам. Это воспоминание откинуло его мысли еще дальше, в войну, в 2027-ой год. Вспомнился тот боевой вылет по тревоге, последний для него полет в небе Земли. Силы были явно неравны, наверное стоило отступить, но он ввязался в бой. Противника нужно было остановить, не дать ему возможности развернуть боевой порядок. Результат: короткая яркая вспышка где-то за пределами видимости, взрыв, затем такая же яркая вспышка в сознании и резкая боль.

Как он вышел из боя и оказался в госпитале, Игорь не помнил. Говорили, будто бы он катапультировался, удачно приземлился на своей территории. Говорили, что к нему вовремя подоспели свои, иначе бы он умер от кровопотери. Так он оказался в госпитале.

А когда пришел в себя, узнал, что лишился ноги.

Это ставило крест не только на карьере летчика, но и на всей его дальнейшей работе. Будущее для него закрылось, казалось, раз и навсегда. Оттого не хотелось домой, а хотелось забраться в какую-нибудь глушь и там умереть.

Из реабилитационного центра его приехали забирать жена и друг. Почти силом они увезли его за город на природу, где он постепенно отходил от войны и мрачных мыслей.

Вскоре война закончилась. Его, как и многих героев пригласили на чествование, вручили орден и протез. С этим он вернулся домой. Но что было делать дальше?

Разумеется, ему назначили пенсию, такую, чтобы герой войны лишь не умер бы с голоду. А характер не позволял ему сидеть дома на шее у жены. Тем более что она не отказалась от него, не бросила, как было с некоторыми покалеченными. Вернувшийся с войны друг тоже часто навещал его, не давал закиснуть.

В конце концов, Игорь записался в летный отряд на Венеру. Встретили его там неоднозначно. Сначала решили было, что произошла путаница с его однофамильцем. Люди недоумевали: человек без ноги собирается пилотировать челнок?

"А что такого? - отвечал он. - Сейчас на челноках ноги не нужны". Находились и такие, что поднимали его на смех: "Тоже мне, Мересьев выискался".

Его присмотрел начальник летного отряда и назначил старшим по звену, потом по бригаде. Навыки боевого командира помогли Ларягину быстро наладить дисциплину и выровнять график полетов.

С этого момента Игорь быстро пошел на повышение. А к 2030-му году его предложили на должность Генерального Координатора всего комплекса. Сам он к этому предложению отнесся скептически: кто же его утвердит? Но утвердили. Тогда в дирекции "Венерен Консолидейшн" работали люди здравомыслящие.

Но именно окончание войны привело к тому, что в перспективную компанию стали проникать люди недалекие и алчные. Большинство из них война лишила кормушек и насиженных мест. Эти лишь пристроились на "теплом месте" и оставались на нем довольные и сытые. От этих проблем меньше всего. Но были и те, чьи аппетиты не удовлетворялись простой высокой должностью: им всегда хотелось еще, они всегда были голодны. И для них Венера представлялась заманчивым пирогом, от которого они должны, обязаны урвать свой кусок. Они полагали, что имеют на это все права.