Глава 24
Утром все собрались перед входом в собор. На крыльце впервые за три дня появился отец Иван. Из обрывков разговоров Влад знал, что в эти три дня он вместе с несколькими мужчинами ходил куда-то далеко.
Братья и сестры! Сегодня мы прощаемся с рабом божьим Павлом. Господь наш, обещая спасти и принять чад своих, не отвернувших лица от Него, не обещал избавления от испытаний. Не обещал, что избранным чадам своим не дольет горечи в коктейль их земной жизни. Не обещал Он, что примет всех сразу! И вот вчера, проходя вместе с нами по дорогам земным, наш брат, раб божий Павел, закончил свою мирскую жизнь. И могу сказать, что до самой последней секунды действовал он благородно, в интересах нашей общины. Свидетельством тому небывалый урожай плотской пищи, которую дал нам Господь в этом походе будто бы в обмен на жизнь верного раба своего!
Отец Иван сильно осунулся. И держался несколько напряженно, хотя даже вне помещения отливал слова будто в чугуне.
Раб божий Павел был моим другом и верным помощником. Он стоял у истоков нашей общины. Этот собор построен благодаря его знаниям и умениям. Многие из присутствующих находятся здесь только благодаря тому, что раб божий Павел зорко всматривался во тьму в поисках лица, способного еще осветиться от взгляда Господа! И вот пуля, выпущенная тем, кому он открыто протянул руку свою, оборвала его жизнь. Как и почему не о том должны быть сейчас мысли наши. А о том, как радуемся мы за нашего брата и гордимся им! Ведь в ожидании его шагов уже подметают престол Божий! Но наша гордость за раба божьего Павла не заменит и нашей скорби. Поскольку пусто среди нас его место. Не подставит он больше плеча своего под груз наших общих мирских тягот. Не прикоснется взглядом своим и добрым словом своим. Поэтому плачьте, братья и сестры! Ибо та душа, по опустении тела которой не упало ни слезинки что унесет она с собой?!
Влад стоял в последнем ряду собрания с опущенной головой и крепко сжатыми зубами. Нет, правда, раба божьего Павла помянуть надо обязательно. И тоже ничью рабу Галю, про которую он узнал сегодня ночью. И много кого еще. Но что же теперь: уткнуться во все это и смотреть до тех пор, пока самому не захочется повеситься?!
Вдруг что-то ткнулось в его левую ладонь. Коза! Подкралась сзади и стоит, не отходит. Длинные рожки, глаза, похожие на фары японского автомобиля. Живое, теплое создание. Ну что, одиноко тебе?..
Полноватый мужчина тронул Влада за плечо:
Слышь, новый человек, ты как работу сегодня закончишь, так к отцу Ивану приходи.
Да, все правильно. Ему действительно пора. Уж соль помогла или что еще, но самочувствие улучшилось. А если так, то делать здесь больше нечего.
В тот день у Влада получалось и сучки рубить, и по сторонам поглядывать. На лес, который совсем скоро отступит под натиском дровосеков и обнажит глубокий овраг. На людей, которые живут здесь своей особенной жизнью Странное чувство. Впервые он испытал его в детстве, когда ехал как-то с мамой на поезде в деревню. Он тогда сидел в купе у окна и через двойное стекло смотрел на лес, который метался в небо макушками деревьев. Этому танцу отбивали ритм рельсы и проносившиеся совсем близко столбы. И вот лес, лес, лес вдруг пустота, пауза в ритме и железнодорожная будка. Пожилая женщина в оранжевом жилете. Мальчик, старенький велосипед, собака. А за ними, чуть подальше домики поселка. Влад одним взглядом охватил эту картину, остановил, отделил от собственного движения в поезде. И как-то остро осознал, что здесь течет незнакомая ему жизнь, такая огромная и самодостаточная! И он коснется ее лишь на секунду и больше никогда не увидит! Будто самый краешек огромной тайны открылся Владу тогда. Много позже он нашел похожие мысли в какой-то книжке, что несколько обесценило его первопроходничество в этом вопросе. Плюс, конечно же, время оно не добавляет восприятиям детской непосредственности. Но и годы спустя Влад иногда ловил себя на том, что провожает взглядом выхваченный и остановленный миг полноты чьей-то жизни. Вот и сейчас: дверь закроется, и он больше никогда не увидит ни этого леса, ни этих людей
Они возвращались в деревню. Ольга как обычно шла впереди. Когда показался забор, она положила свою ношу на землю и принялась расстегивать сапог. Влад тоже остановился. Да, натереть ногу в таких условиях можно запросто. И как вообще можно ходить по лесу на высоких каблуках! Они, конечно, широкие и стоптаны внутрь
Слушай, новый человек, заговорила вдруг Ольга торопливо, оставайся с нами! Куда бы ты ни шел, что бы ни думал, тебе лучше остаться! Отец Иван правильно говорит, что старый мир умер. Но еще еще тебя просто так отсюда не отпустят!
Влад сбросил с плеча бревно.
Спасибо тебе, раба божья, он наклонился, поцеловал ее в щеку и тут же повернулся: Подожди меня здесь, чего-то живот прихватило.
Ну вот, все части головоломки встали на свои места. Сцена определена, роли расписаны, теперь дело только за мастерством исполнения. Давай, Влад, проведи инспекцию насчет возможной измены изнутри. Ты ведь не собираешься здесь оставаться, правда? Ни в качестве члена этой общины, ни в качестве трупа? Про труп хорошо подумал? Точно хочешь увидеть следующее утро? Хочешь? Тогда давай, отсчет уже начался!
Итак, было семьдесят четыре шага. Ты собирался отмерить их от самой калитки, но Ольга остановилась шагов за двадцать пять до нее, пусть за двадцать четыре. И пятнадцать уже пройдено в обратном направлении
Да, Влад, они сразу забрали твой вещмешок и перерыли одежду. Если бы ты не спрятал гранату
Все, вот то самое дерево. Точно оно. С погрешностью лишь в два шага.
Рукой под корень
Есть!
Ольга очень обрадовалась, когда его увидела. Хотела что-то сказать, но Влад молча взвалил бревно на плечо и пошел по тропинке. И, распахнув калитку, столкнулся с полноватым мужиком, что подходил утром.
Чего так долго? спросил тот.
Спину ломит. Пришлось остановиться ненадолго.
