— Я тоже скучала по тебе.

Ответом стал поцелуй, полный страсти и желания. Губы Тритона овладели её губами, очаровывая. София ощущала солоноватый вкус океана, запах раскалённого на солнце песка. Словно океанский бриз овевал её, когда его руки касались кожи, лаская, исследуя, покоряя её тело и душу. Ни один мужчина никогда не заставлял её чувствовать себя настолько свободной и так нежно любимой.

Пальцы Софии ласкали гладкую кожу его шеи чуть ниже затылка, и она чувствовала, как он дрожит. От мысли, что её прикосновения воздействуют на него также, как его ласки на неё, сердце выстукивало неистовую дробь в груди. Его бёдра беспокойно двигались между её, и член тёрся о её сердцевину, отчего внутри поднималась жаркая волна. София прервала поцелуй, только чтобы попросить его о том, чего хотела:

— Ты нужен мне, сейчас.

Она не могла ждать дольше. Необходимость чувствовать его внутри, наполняющим её, занимающимся с ней любовью выросла настолько, что игнорировать её стало невозможно.

— Я весь твой, — прошептал он ей в губы, пока отстранялся, чтобы расположить член у влажного входа в её тело. Он входил в неё медленно, дюйм за дюймом, её тесное лоно растягивалось для него, впуская всё глубже, пока он не погрузился в неё полностью. Тогда он замер и выдохнул.

— Я весь твой — повторил он. — Абсолютно весь.

Губы Тритона слились с её губами, и в то же время он вышел из неё, а затем толкнулся обратно. И снова.

Тритон двигался в медленном, устойчивом ритме, в этот раз, первый после того как признался, кто он, ему хотелось получить удовольствие после неё. Сейчас он впервые занимался любовью с Софией, будучи самим собой, без обмана и притворства.

София приняла его, несмотря на свои сомнения, и не было ничего важнее этого. Он вернул её, после того как думал, что всё потеряно, после того как едва не потерял навсегда. Желая стереть из памяти болезненные воспоминания, он вновь и вновь овладевал её губами, упивался её вкусом, наслаждался тем, как её пальцы танцевали по его коже. Где бы она ни прикоснулась, его тело воспламенялось, пока всё внутри не превратилось в пылающий вихрь, огненный ураган, настолько горячий, что, казалось, он превратится в пепел.

С каждым движением он входил в её тело всё глубже, и тугое лоно всё сильнее сжимало член. Но Тритон не собирался кончить, пока нет. Он хотел продлить физическое единение с ней, наслаждаться этим так долго, как только возможно. И хотел доставить ей столько удовольствие, сколько сможет. Ей нужно было это, и она этого заслуживала. Он хотел, чтобы она позабыла о том, что причиняло ей боль, и тех разочарованиях, что испытала.

Впервые за всю свою долгую жизнь он не хотел ничего для себя, только для неё. Если ему удастся привнести в жизнь Софии радость и удовлетворение, может, даже счастье, он и сам будет счастлив.

Тритон приподнял бёдра и вышел из неё.

— Что-то не так? — спросила она с намеком на панику в голосе.

— Ничего, любовь моя. Но я хочу кончить после тебя, а ты сжимаешь меня так сильно, что я могу сделать это раньше, чем кончишь ты.

— Но…

Он прижал палец к её губам.

— Это важно.

София откинулась на подушки, и Тритон уселся между её раздвинутых бёдер. Ладонью накрыл её естество и сразу же почувствовал под пальцами её набухший клитор. Он легонько щёлкнул по нему пальцем, вызвав у Софии громкий стон.

— Так нравится?

— Да.

— Хорошо. — Направляя рукой, Тритон провёл членом по её клитору. Благодаря её сокам, он легко скользил по маленькому возбуждённому бугорку.

— О боже, да, — хрипло произнесла она.

— Можешь звать меня Тритон, думаю, мы оставим формальности, — пошутил он.

Негромкий смешок был ему ответом, прежде чем ещё один приглушённый стон вырвался из её горла, пока он продолжал скользить членом по её клитору вниз и вверх. Сначала медленно и легко, затем быстрее, увеличив давление. И всё это время он боролся за контроль над собой. Мускулы шеи и плеч были напряжены от усилий, которые он прилагал, чтобы сдерживаться, но оно того стоило. Каждый прерывистый стон, который исходил от неё, приносил ему гораздо больше удовлетворения, чем он когда-либо мог себе представить.

— Пожалуйста, войди в меня, Тритон, сейчас. — В её желании слышалась острая необходимость, и он не колебался ни секунды. Одним быстрым движением снова вошёл в неё и на этот раз брал её жёстче, проникал глубже. Он чувствовал каждую клеточку её тела, чувствовал, что это не просто слияние плоти. Ощущал, что близок с ней так, как не был близок ни с кем другим.

В тот момент, когда её внутренние мышцы сократились, сжались вокруг его ствола, весь контроль разлетелся на миллион частичек, и он отпустил себя. Он будто взорвался, внутри неё его член горячими резкими струями выплёскивал семя. И с каждой волной её оргазма он кончал снова. Когда эти взрывы, сотрясающие его тело, утихли, он зарылся лицом в изгиб её плеча и запечатлел поцелуй на её коже.

— О боги, я никогда не чувствовал ничего настолько потрясающего, — признался он.

Она запустила пальцы в его волосы.

— Я люблю тебя. — Её шёпот был так тих, что он едва расслышал.

Тритон резко поднял голову:

— Что ты сейчас сказала?

— Я люблю тебя.

— Ты любишь меня? — Она любит его? София его любит? — Ты любишь меня! — прокричал он, желая, чтобы все в мире услышали это. — София! — Его сердце будто разрывалось от чувств, словно было так переполнено, что не могло удержать их внутри. Он поймал её губы и целовал, как безумный, изголодавшийся человек, который нашёл источник воды и пищи и никак не мог насытиться.

Какой-то громкий звук привлёк его внимание. Тритон обернулся и увидел, что ветка дерева бьётся о стекло. Шторм обрушился на побережье и этот город.

Шторм!

Тритон позабыл обо всём на свете. Он скатился с Софии и сел.

— Шторм. — Он должен его успокоить. И с любовью Софии он знал, что сможет. Он выполнил условие Зевса и должен получить свои силы назад.

— Рог, — призвал он, раскрывая ладонь. Но ничего не произошло. Его рука оставалась пустой. — Рог, — повторил снова, и опять ничего не случилось. Холод пробежал по спине, охватило смятение. Почему он не может призвать простую раковину?

— Что ты делаешь? — София села и придвинулась к нему.

— Не работает. Почему не работает? — он говорил сам с собой.

— Что почему не работает? — спросила она в замешательстве.

Тритон повернулся к ней:

— Мои силы должны были вернуться. Сейчас я смог бы успокоить шторм, но не могу даже призвать рог из морской раковины. Не понимаю. — Он провёл рукой по встрёпанным волосам и почувствовал, как София поцеловала его в плечо. Но её прикосновения было недостаточно, чтобы успокоиться. Если его силы не вернулись…

— Тритон, забудь об этом. Ты не обязан мне ничего доказывать. Я люблю тебя, и меня не волнует, кто ты есть на самом деле.

Он взглянул на неё и увидел искренность в её взгляде — она говорила правду о том, что любит его.

— Но всё именно так. Если ты любишь меня несмотря ни на что, тогда я должен был получить свои силы назад.

София гладила его по рукам и плечам, то целуя, то массируя их. Её мягкие губы и нежные пальцы возносили его на небеса, в то время как там, снаружи, бушевала буря, обрушивая ад на побережье.

— Не думай об этом, — произнесла София. — Не всё можно объяснить рационально. Какими бы ни были твои силы, если ты обладал ими раньше, они вернутся. Просто надо подождать.

— Но времени нет. — Он встал и подошёл к окну. Всё, что из него было видно — проливной дождь. — Люди могут погибнуть. Я должен их спасти. Это мой долг.

Шелест простыней подсказал ему, что София тоже встала с кровати. Через секунду она оказалась рядом и взяла его за руку. Её голос звучал мягко и успокаивающе.

— Ты не поможешь никому, если сперва не поможешь себе. Разве ты не понимаешь? Ты потерянная душа. Сначала тебе нужно найти свою дорогу к дому, а потом помогать кому-то ещё.