На четвёртом километре я стал чувствовать ломоту в ногах. Виду не подавал. Ясенев же едет? Едет. Ну и я буду. Питонов вовсе потерял нас из виду, пришлось опять стоять на месте. Я порядком вспотел, сквозь шапку продувало, уши мёрзли, ресницы слипались. Было не очень приятно ехать, однако я терпел. Тут Сашка заявляет:
- Давайте обратно поедем, я замаялся что-то.
Такого никто не ожидал, возможно, и сам Сашка. Подкативший к нам Серёга одобрительно замотал головой. Я пожал плечами, мол, давайте. Развернулись, покатились. Покатились с трудом, свистя лыжами и проклиная лень, потому что - сходи мы за парафином - неслись бы на запредельной скорости.
Меня начало подташнивать. Не рассчитали мы нагрузку... Плоховато стало чего-то...
По пути обратно Серёга нашёл небольшую дорожку, которая помогла бы нам существенно срезать. Всё равно направо надо по дуге, а здесь наискосок. По направлению вроде сходится. Ну, мы, будучи уставшими и замаянными, перешли на дорожку, встали в колею от кого-то джипа и попёрли. "Если здесь машины ездят, то наверняка она выведет нас прямо к базе", - такая у нас была логика.
Чем дальше мы продвигались, тем больше нам казалось, что свернули куда-то не туда. Дорожка сужалась, и вокруг лес смотрелся давным-давно забытым и каким-то старым что ли... Пение птичек осталось далеко позади, мы ехали почти в полном покое, иногда прерываемом переговорами и глубокими вздохами. Все трое кряхтели, сопели, ворчали. Да! Не так легко это - лыжами заниматься! По нашим приблизительным расчётам километров шесть было пройдено. Хорошая кардионагрузка!
Мы всё ехали и ехали, изредка останавливаясь, чтобы Серёга не потерялся в этом буреломе. Изрядное количество деревьев было повалено, сломано пополам, видимо, от столкновения с другими. Кора обцарапанная и местами повреждённая. Думать надобно, что дятлы постарались. Вон один постукивает, слышу его. Сосны как будто стёсаны с одной стороны, там, где плохой доступ света. С другой же растут величественные, провисающие под собственной массой ветки. Из-за чего деревья покосившиеся, отклонённые от вертикали градусов на пятнадцать, а где-то и на все двадцать. Создаётся впечатление, что ещё мгновение и рухнут.
Вот и просвет появился, видимо, почти на финише. Ускорились, но нас хватило недолго, вернулись в прежний темп. Перебирая ватными ногами и сводя от холода лопатки, мы ползи, позли.
Вот почти в конце просвета. Финиш! Я остановился. То, что я увидел, - явно не финиш. Сашка высунулся из-за моего правого плеча, а Серёга из-за левого.
Перед нами растянулась просторная поляна, похожая на площадь рядом со школой. Она, окружённая большущими, надменно нависающими елями и соснами, скрылась от людских глаз. Как будто в сказке! Поверхность вся испещрена следами. Почему это так, я понял сразу же. Среди многочисленных ямок я различил собачьи отпечатки. Поляна была не пуста.
Повсюду понатыканы аккуратные, но потрёпанные шалашики. Деревянный каркас накрывали натянутые шкуры. Домики пирамидальной формы, сходятся вверху, там оставлено отверстие для вывода дыма. Входы занавешены. У каждого шалашика стоит плетённая корзинка, где полным-полно зрелых шершавых шишек, под корзинкой шелуха и пустые съеденные шишки. В центре раскидистое пепелище, несколько головёшек и сучков потрескивают, подпитывая огонь. Раскалённые угольки излучают тепло и плавят окружающие их лёд со снегом.
Никого. Но как же так? Где мы? Это какое-то поселение отшельников, наверное. И точно зная, что я думаю, Сашка спрашивает:
- Это нас куда занесло, пацаны? - забасил он.
- Мы в деревне покидальцев. Люди, отказавшиеся от даров цивилизации и предпочитающие жить отчуждённо, - важно пояснил Серёга. Обществознание он обожал. Не так давно проходили этих покидальцев, как их называл сам Серёга. Шпарил будь здоров как!
- Ага, отшельники... Пойдём спросим, как нам до базы побыстрей добраться, - сказал я.
- Вы поспокойней и помедленнее с ними, говорят, со временем покидальцы забывают язык и могут общаться только с помощью знаков. Ещё...
- Да-да, в курсе, в курсе мы, - Ясенев заглушил выдолбленный текст учебника, исходящий с малость заторможенного, замершего языка. В таком предмете никак без зубрёжки, иначе результата не будет.
- Стойте, чего ехать-то, давайте так, - говорит Сашка.
И как заорёт:
- Ау! Кто-нибудь есть? - причём заорёт пронзительно, басом, как будто через громкоговоритель.
- Зачем? Напугал народ наверняка, - шепнул я ему, ожидая ленивого выхода из шалашиков отшельников.
Не тут-то было! Домики и правда зашевелились, однако вылезли оттуда отнюдь не отшельники и не медленно с опущенной головой. А мускулистые, волосатые то ли мужики, то ли бабы с круглыми лицами и массивными надбровными дугами. Понеслись на нас. Впереди, быстро перебирая короткими лапками, бежали собаки, я никак не мог узнать породу, но похожи они были на такс, только не с короткой, а с длинной курчавой шерстью.
- Назад! - прокричал я. Начал исполнять собственный приказ и боковым зрением следил за приближающейся толпой, - по коням!
На коней мы не успели. Нас обступили вонючие, кривые, с натяжкой будет сказано, люди. Они мычали, выдыхали из растянутых ноздрей такой же вонючий, как и они, воздух и интенсивно стучали зубами. У кого-то даже кусочек откололся. Густые брови прыгали вверх-вниз, лоб интенсивно сокращался и морщился, то сжимаясь и делая глубокие складки, то полностью расправляясь в идеально плоский кусок кожи. Они махали руками и ногами.
Сашка приподнял палки с острыми наконечниками, видимо, на случай внезапной атаки. Я присоединился к нему. По моим расчётам их около десяти. Троих завалим, а там как пойдёт. Будем стоять насмерть! Сашка сверкнул бешеными глазами. Он думает также, как я.
- Вы простите нас, мы не хотели вас потревожить, покидальцы. Как до лыжной базы добраться? - внезапно и надрывисто проговорил Серёга, отклоняясь от своих собеседников.
Закутанные в шкуры животных верзилы, как услыхали его слова, сразу припали к земле. Это было необычно. Поджав ноги и руки, они, свернувшись калачиком, ничком грохнулись вниз, смачно хлопая внушительными телесами. Я обомлел, растерялся. Сашка тоже. Палки невольно опустились.
- Они походу его и не знали... - тихо сказал Сашка, - они дикие, ты посмотри, - он любит отвечать на вопрос или подтверждать что-то уже далеко после случая...
- Вам никого не напоминает? - спросил я, необычные встречные валялись у нас в ногах и что-то мычали.
- Не-а, - промычали уже пацаны.
- Это шишкоеды, которых мы в прошлом году проходили. Вспомнили? Древний вид человека.
- Ааааа... Точно. Шишкоеды, мы тогда с названия обхохатывались, хотя оно не такое уж и смешное.
Тем временем, от нас отползли два опознанных мною шишкоеда в сторону своих шалашиков.
- Они же вымерли тысячи лет назад, чего шишкоеды забыли в таёжном лесу? - вдруг встрепенулся Серёга. Было странно слышать это от него. В прошлом году он плевался от всех этих неандертальцев и питекантропов.
Помолчали. Древние люди по-прежнему томились у нас в ногах.
Ни с того ни с сего вскочил один из шикоедов. Застучал желтыми зубами и отвесил такой поклон, какой самые набожные бабушки себе позволить не могут. Судя по всему, вождь. Одет лучше всех здесь присутствующих, по габаритам тоже обходит всех, да и какой-то страх читается у других, когда те на него смотрят. Собачки иногда гавкали на нас.
Вождь три раза стукнул зубами, как будто в ладоши хлопал, такой был громкий звук. Знаками он разъяснил нам, мол, проходите, угостим чем-нибудь. Всё это объяснял горячо, как говорится, в запале чувств, видимо, старался непомерно. Обдавал нас несвежим своим дыханием.
- Ну пойдёмте, они нас боятся, полчасика погреемся и поедем, - уныло сказал Серёга, словно мы встретили не тысячи лет неэволюционирующих человекообразных, а старенькую одинокую бабушку, пригласившую нас на обед.
- Может, действительно "по коням"? Ты их видел? Порвут ещё...
