Так пролетело три дня. За этот промежуток времени я успел не только почитать, но и поговорить с родителями по поводу поездки на лыжную базу. Честно говоря, я бы посидел дома в такие морозы, однако Ясенев просто загорелся мыслью о том, чтобы я и Серёга обязательно поехали с ним.

Разговор удался, отец согласился. Оказывается, они с Сашкиным на собраниях часто сидят вместе за одной партой и диву даются от некоторых чрезвычайно заботливых мам, спрашивающих классного руководителя о таких абсурдных вещах, что они, однажды, посреди полной тишины и обдумывания одного из таких вопросов учительницей, заржали, не в силах сдержаться. Благо, та мама не поняла, что смеются именно над ней, а то с её дотошностью неизвестно чем бы дело кончилось...

Ну и вот, отец согласился, сказал, мол, езжай, если хочешь, он мужика знает, не подведёт, спросил, насколько едем. К сожалению, сходу я ему не ответил, пришлось звонить Сашке.

Долгие гудки, Сашка взял трубку.

- Алло, привет. Не отвлекаю? - волнуясь спросил я.

- Здорово, нет, по какому вопросу? - важно поинтересовался Сашка.

- Надолго едем на эту лыжную базу?

- Дня на три, не больше. Отец пару раз потренирует, да и всё, - забасил Сашка.

- Ясненько, послезавтра выезжаем да?

- Угу.

- У тебя отец рядом, моему надо с ним поговорить...

- Да, сейчас дам трубку, - после этих слов, я в свою очередь тоже передал аппарат для связи.

Говорили они недолго, в конце над чем-то посмеялись. Мне страсть, как захотелось узнать, из-за чего был смех, но как я ни старался прислушиваться, ничего не разобрал...

Третьего числа я всецело погрузился в сборы. Вытащил из громадного раздвижного шкафа вместительную синюю сумку и принялся складывать вещи. Сперва-наперво позаботился о тёплых вещах, потом о сменной одежде, как я предполагал, мы будем жить в самой лыжной базе. Естественно, не обошлось и без зубной щётки с пастой. Куда же без них! Также положил планшет, который мне подарили на прошлый день рождения, чтобы, если надоест читать, во что-нибудь поиграть. Взял и книгу.

Пока я рылся по закромам квартиры, день подошёл к концу. Уставший и вымотанный я присел и вдруг вспомнил о Серёге. Как я мог забыть!? Моментально промелькнула мысль о Сашке и его заверениях насчёт уговоров.

Вечерело.

Питонов жил через пару домов в маленькой двухкомнатной квартирке вместе с матерью, чего стеснялся не на шутку. Мать была женщиной очень заботливой и набожной, отец Питонова погиб ещё в его младенчестве; он работал на строительстве моста; временный трос из-за чрезмерно большой нагрузки лопнул и рассёк его надвое... Так молодая мать стала вдовой. Главный кормилец исчез, и им пришлось трудно. Доходило до того, что они кое-как ели раз в день. Спасал детский садик, где крохотного Серёжку кормили в обед рисовой кашей. Работала она не покладая рук, буквально вваливалась домой и падала на кровать в изнеможении.

Спустя пять лет она добилась хорошего вакантного места и сейчас, слава богу, у них всё хорошо. Если не считать, конечно, что мальчик растёт без отца со слишком обходительной матерью, которая ограждает его от всех проблем, боясь потерять и сына...

Я побежал к нему. Выскочил на улицу, где под моими ногами трещал снег, и потопал вдоль дороги, освещаемой одиноко стоящими фонарями, которые светили через раз. Городской шум почти угас, тем более, что он особо-то не разгорался, праздники всё-таки.

Тем не менее, вот уже виден нужный мне невзрачный и серенький дом. Я сворачиваю влево, во двор. Здесь стоит древняя, как этот мир, спортивная площадка, глубоко и надёжно вкопанная в глинистую почву. Летом нас отсюда не достать. Мы вертимся на турниках, делаем выходы силой, горизонты, висы. Для нас это просто рай. В жаркие дни она полностью свободна, лишь с утра туда может забрести какой-нибудь левый паренёк, повисит малость и дальше пойдёт; мы снимаем футболки и сидим в одних только шортах, загораем, разговариваем, а между делом разучиваем новый элемент на перекладине.

Однако зима. Площадка спряталась в сугробах, ни к брусьям, ни к турнику не пробраться. Ступишь - провалишься по шею и без посторонней помощи навряд ли вылезешь.

Я позвонил по домофону, мне открыла мать Серёги. Судя по её нервному голосу она чем-то взволнована. Кажется, я знаю чем...

На пороге меня встретил уже Питонов. Тощий, зато мускулистый паренёк. Он тоже, как и мать, был не в себе, что называется, но делал вид, будто всё в порядке, хотя я чувствовал, что пришёл зря, ничего дельного из этого не выйдет.

Я тихо шепнул ему: "Поругались?". Серёга громко и чётко ответил мне, что я прав. Разувшись, я прошёл в его комнатушку, где на кровати увидел здоровенную сумку.

- Александр Тимофеевич поговорил, да? - спросил я, глядя на сумку и соображая, что же туда можно было такое запихать, моя в два раза меньше.

- Да, без него у меня было ноль шансов на успех. Как только я заикнулся о поездке, мать отрезала на корню. Благо, Сашкин отец смог обуздать её нрав... - Серёга зевнул и потёр лоб ладошкой.

- Милый, ты сколько пар носочков положил? Здравствуй Ваня, как у тебя дела? Ты уже собрался? - влетела в комнату мать Серёги и осыпала нас градом вопросов.

- Две пары, мам, - простонал Питонов.

- Хорошо дела, да, собрался, - ответил я.

Мать Серёги, Мария Ивановна, была очень приятной женщиной, всегда умела поддержать разговор. Она производила неизгладимое впечатление, что никак не укладывалось у меня в голове из-за рассказов друга. По его словам, когда никого нет дома, мать - свирепый зверь правосудия и ласки.

- Положи ещё две, - буркнула мама и исчезла за дверью.

- Уже бегу... - еле слышно проворчал Серёга.

- Ладно. Я пойду, наверное. Так забежал, чтобы узнать, едешь ты или нет. Не буду мешаться. Увидимся завтра. Александр Тимофеевич будет в восемь. Выспись, дорога долгая, - говорил я, вставая с диванчика.

- Давай, моя задача - вытерпеть маму, а остальное так... - сказал он, провожая меня.

- Что-что, сынок? - донеслось до моего правого уха, щеколда задвинулась, отрезав все шумы, исходившие из темноватой квартирки...

В путь

Проснулся я, что называется, впритык. Глянул на часы - 7:30. Вот блин!

Вскочил, встал с левой ноги. Да что ж такое! Видно, сегодня будет всё так... Метнулся в ванную, умылся, почистил зубы, причесался. Вроде нормально, на людях показаться можно, и на том спасибо. Разбудил мать, чтобы помочь мне в окончательных сборах. Она нехотя и лениво встала и начала проверять сумку. Между тем, я быстро одевался и разогревал в микроволновке завтрак. Отец спал, как медведь; я не будил его, пускай поспит, неделя, и ему опять на работу, хлеб нам с матерью добывать.

Пропищала микроволновка, осталось десять минут. Успеваю! Ежедневные практики вставания в школу дают о себе знать, каждое действие отработано до автоматизма. Я уплетаю гречневую кашу с домашней паровой котлетой, политой остреньким кетчупом, и запиваю этот деликатес зелёным чаем. Вкуснотища! Отворил верхний шкафчик и достал печенье. Забросил в рот и захрумкал. Прикусил щёку, неприятная ноющая боль...

На часах - 7:55. Пора!

Я зашнуровываю высокие меховые ботинки, застёгиваю пуховик, напяливаю набекрень шапку и получаю последние наставления от матери. Мол, так и так, то делай, то не делай, аккуратнее и всё в таком духе. Обнимаю мать и с чувством нестерпимого ожидания переступаю порог.

Лестница дребезжит, я спускаюсь вниз, хватаясь за перила, и перехватываюсь на лету, звучно хлопая ботинками по бетонным ступенькам. Я выскакиваю на улицу и бегу к воротам, куда должен подъехать Александр Тимофеевич с Сашкой.

Никого!

Я умерил шаг и потихоньку подошёл на место встречи. Холодно, однако, надо признать! Щёки закололо, по ногам пробежала мелкая дрожь. Позади меня идёт наша соседка Лидия Николаевна, выгуливает свою собачку. Собачка, как недавно родившийся медвежонок: широкая грудь, короткие лапки, хвостик пушком. Она натягивает поводок и лает на меня. "Порвётся поводок, и вся твоя храбрость пропадёт", - думаю я. Отец изумлялся тому, что в квартире держат собаку, считая, что для такого животного необходим простор и свежий воздух, причём постоянно. Я был с ним полностью солидарен.