От корпуса до костровой поляны метров двести. Местное руководство все правильно придумало. От жилых корпусов недалеко, но и вроде и не близко. Мешать никто не будет. Да и поляну саму по уму обустроили. Тут и мангалы стояли, и коптильня была и стол со скамейками. Место для костра по периметру окружено было большими бревнами, чтобы сидеть удобно было. Впрочем, стояла и беседка не очень большая, но в случае чего от дождя могла бы укрыть.

На поляне уже вовсю горел костер, над которым висел здоровый ведерный кан в котором, как я понял, Женя собирался варить уху. Галина хлопотала возле стола, занимаясь сервировкой. Я прихватил с собой четыре банки пива. Одну откупорил и пару глоточков холодненького напитка приятно растеклись по пищеводу. Хорошо! ПалФед вместе с питерским Олегом суетились возле большой коптильни.

-Кого туда заложили? - спросил я.

-Четырех лещей, одну щуку нашу, что большая и пару окуней килошных,-ответил Паша.

-Классно! Уже слюньки текут.

А Женя колдовал возле костра. В кан уже был опущен марлевый мешок с потрошенным окунем. Добавлен лук в нечищеный в шелухе и лавровый лист.

-Двойная будет? - спросил я Женьку.

-Ага!

-Давно кипит?

-Ну уже полчаса. Еще минут двадцать и вторую закладку буду делать. Кстати! Макс! Почисть и разделай трех килошных, а то я от костра не отойду. Тут огонь равномерный нужен.

-Да не вопрос!

Если кто-то думает, что чистить окуней это очень трудная задача, то, наверное, не ошибется. Она просто невыполнимая для тех, кто не знает, как это правильно делается. На самом деле чистка окуня совершенно нетрудоемкая процедура. Просто филеровочным ножом в правильных местах подрезается кожа, которая потом легким движением руки снимается с рыбы причем одновременно вытаскиваются потроха. Остается в руках только две половинки филе. Ну это конечно надо видеть и самому попробовать. Так просто не объяснишь. За десять минут я приготовил для Женьки шесть кусков отменного окуневого филе, который ему же и отдал.

Горел костер, горел огонь под коптильней. Народ потихоньку расслаблялся. На столе уже стояли всяческие закуски, салаты, порезана была колбаса и ветчина. Несколько бутылок со спиртным дожидались своего часа. ПалФед с Олегом и Федором уже приняли грамм по пятьдесят за удачную уху и готовились повторить за не менее удачное копчение.

- Вы там особо не частите! - строго их предупредила Галина. - Мы еще не готовы.

-Это мы только что бы ля промочить, - ответил Федор. - Я тут гитару взял. Шас спою!

И действительно, взяв гитару очень даже хорошим голосом запел митяевскую "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались".

А Женька в тоже время достал из кана марлевый мешок с рыбой, отнес его в урну и стал класть куски уже рыбного филе, предварительно закинув туда несколько картофелин, лук и морковь и добавив свих каких-то специй. Некоторые утверждают, что в классической ухе картофель как бы лишний. Но тут как говорится на вкус и цвет. Мне, например, так больше нравится, чем с перловкой, манкой, пшеном или какой-либо иной крупой.

-Еще минут двадцать и можно приступать к ухе, -объявил он.

-У нас тоже через двадцать минут рыба в коптильне приготовится. - ответил Олег.

Действительно через двадцать минут Женя снял с помощью Федора кан с костра. Аккуратно поставил его на землю. Плесканул в уху добрую рюмку водки и загасил в ней горящую головешку.

-Все. Готово. Через пять минут будем пробовать!

Олег с Пашей тоже сняли коптильню с огня. Открыли крышку и над поляной поплыл непередаваемый запах копченой рыбы. Здорово!

Все расселись за столом. Наполнили кто чем свои рюмки. Первым слово взял Женька.

-Ну, долго говорить не буду. Спасибо тебе Макс за то, что сумел-таки нас сюда вывезти. Такой красоты и такой рыбалки давно не видел. За тебя, дружище!

-Спасибо конечно, Жень, -ответил я, - но как-то моей особой заслуги в этом нет...

-Не скромничай, дорогой мой хороший, - это уже Пашка присоединился. - Женька все правильно говорит. За тебя!

Выпили, закусили кто чем. И тут Галя начала заниматься розливом по тарелкам ухи. Ну перед ухой само собой тост за успешную рыбалку. Вкус свежесваренной ухи был просто поразительным. Не заметил, как опустела первая тарелка, а руки сами потянулись за добавкой. Вторая закончилась не менее быстро. И только третья стала смаковаться, позволила в полной мере насладиться прекрасным вкусом. Ребята тоже не отставали. Видно было, что женькино произведение кулинарного искусства реально идет на ура.

Через некоторое время отвалившись от стола, Женька сказал

-Док! Давай нашу сыграй что ли...

-Жень! Какой из меня музыкант! Ты же знаешь! - начал отнекиваться я.

-Знаю. Но тем не менее давай спой.

-Тем более, что третий тост, - поддержал Женьку ПалФед.

Ну что с ними поделаешь. Третий тост святое. Я попросил у Федора его гитару. Провел пальцами по струнам. Я не умею играть на гитаре. Да и певец из меня никакой. Но эту песню я знаю и как петь и как играть. Единственную песню. И вот изображая на гитаре мелодию What can i do Криса Нормана я запел:

- По дорогам крутым сквозь огонь и туман

В гору катят Зилы надрывая кардан.

Автоматы в руках, передернут затвор.

Коль остался в горах так молись на мотор.

Афганистан, Афганистан...

Ни одна мать старушка зальется слезой. Афганистан...

Я не знаю кто автор этой песни. Она как бы сама возникла из ниоткуда. И первый раз я ее услышал в восемьдесят первом году еще В ТОЙ УЧЕБКЕ. И назвать ее эталоном как в стихотворном, так и музыкальном смысле вряд ли можно. Но то что сочинили ее с душой- это факт.

- А шофер держит руль. Только сердце стучит.

Впереди перевал, а на нем басмачи.

Не отстать от своих, когда день и светло.

Только пули свистят в лобовое стекло.

Афганистан. Афганистан...

Ни одна мать старушка зальется слезой. Афганистан...

Слышал я много вариантов исполнения этой песни. Удачных и не очень. Одно их объединяло- это неугасающая боль от прожитых лет в далекой стране. Вон у Галины даже слезы навернулись. Они ведь с Женькой тоже в горах познакомились. Только уже в наших, на дурной никому не нужной войне. А какая война не дурная?

-А в родимом краю вновь сады расцвели.

И тепло, и светло от российской земли.

Ждите девушки нас, Мама вытри глаза.

Мы ведь живы еще, мы вернемся назад!

Афганистан. Афганистан...

Ни одна мать старушка зальется слезой. Афганистан...

Я закончил петь. Встал. Налил себе полную до краев рюмку водки.

-Ну за пацанов. Не чокаясь. И влил в себя эту рюмку совершенно не почувствовав вкуса.

Все тоже встали и не чокаясь выпили.

-Ладно, ребят. Мертвое мертвым, а живое живым. - сказал я. -Федор! Давай что - ни будь повеселее. Про врачей. Розенбаума. Сможешь?

-А то!

И Федор начал петь про третью гвардейскую подстанцию. Народ понемногу отошел. Начал улыбаться. Когда песня закончилась, ПалФед меня спросил

-Кстати о врачах. Док! А где твой Андрюха- Дрон? Я уже забыл, когда его последний раз видел...

- Да нормально все у него, Паш. Только на прошлой неделе к нему в больницу заезжал. Он гепатологией заведует во второй КИБ.

-Это на Соколинке? - уточнила Галя

-Ага. Я к нему за книгой ездил. Он для меня где-то раритетное издание Сабанеева надыбал. Знает, что я рыболовную литературу собираю. И главное, в корпус захожу. а там такой запах картошки, жаренной с луком стоит- ужас! Обычно хлоркой у них там кругом воняет, а тут такие аппетитные запахи. Пока к нему на второй этаж поднялся аромат еще больше усилился. А уж в отделении...!!!! Захожу к нему в ординаторскую, а там все врачи и сестры собрались. Чей-то день рождения отмечают. И на двух!!! Плитках жарится картошка с луком и салом. Я вообще прифигел от такого авангардизма. Это же гепатология. Там у людей строгая диета. Ничего жирного, соленого, острого. А тут как пытка для них. А Дрону все по фигу. Пусть, говорит, силу воли тренируют.