— Сарраты! Кто-то действительно решил откликнуться на наши крики! — Торжественно объявила Синитка, показывая оживший эликсир. — Не расслабляйтесь, мы на Перекрестке. Может быть, Шрам вот-вот наткнется на их морского зверя, а может нас разделяют еще сутки пути.

— Никто вас не спасет! Сестра придет за мной! Мы медленно спустим шкуры с каждого из вас, чтобы драить ими полы! — Прохрипел Ликорд, отплевывая кровь и отдирая лицо от земли. Черно-зеленый Змей плавно поднялся и ожидающе стиснул кулак, но Хаотри подала знак немного подождать:

— Твоя сестра уже мертва, идиот. Вы сами пришли к Карлику на порог, связавшись с Тенями. — Язвительно прошипела Синитка и крепче стиснула хрипевшего пепельного пленника, чье тепло медленно вытягивала.

— Что ты несешь, тварь?! — Проревел Ликорд, уставившись на мучительно умирающего товарища.

— Ланкорд проявила нерешительность, когда испугалась за твою никчемную жизнь и позволила нам ускользнуть. — Хаотри оскалила клыки и облокотилась на заскрипевший стол. Увидев вспышку гнева на лице скованного противника, она позволила себе победный смешок. — Тени не позволят такой размазне и истеричке поставить задание под угрозу. Племянник Ио уже превратил ее тело в марионетку. Когда она настигнет нас, то скомандует абордаж, и твоя жизнь не будет ее волновать.

— Тени лишь инструмент в наших руках! Среди них нет никакого… — просипел Ликорд и осекся, когда рассмотрел раны Хаотри и Нуаркха. Осознание прокатилось ледяной волной по измочаленному телу.

— Дошло, глупец? Тени никогда не играют роли инструмента. Ты даже не знал, что Племянник Ио таился среди вас! — Издевательски медленно протянула Хаотри, разглядывая отчаяние в рубиновых глазах. Насытившись зрелищем, она кивнула Нарогу. Огромный кулак обрушился вниз.

Тепло бурно струилось из эфеса Алчущего, который торчал в груди слабо хрипевшего Ликорда. Оно вновь зажгло искру сознания в стынущем разуме Нуаркха. Каждое движение чувствовалось подвигом, а лишенное боли беспамятство вспоминалось как благодать. Тоннельник обнаружил себя полулежащим в комфортном кожаном кресле. Шипы панциря накрывало тонкое шерстяное одеяло, прилипшее к сукровице на левом боку. Нуаркх болезненно присвистнул и моргнул, разгоняя туман. Когда тяжелое черное веко поднялось в третий раз, за ним оказался Карлик, сидевший на одном из подлокотников. Тоннельник попытался прощелкать приветствие, но нижнее жвало не обнаружило близнеца и болезненно впилось в развороченную челюсть. Когда раскаленная игла боли перестала ввинчиваться в лицо, Нуаркх перешел на мысленный голос.

— Последнее время часто отвлекаю тебя от дел. — Подумал тоннельник, но Калик, как всегда, не шелохнулся. Одноглазый, плешивый скрет вынырнул из искрящегося мрака под потрепанным рубиновым капюшоном и проворно взобрался на коренастое плечо хозяина. Нуаркх обвел взглядом опустевший полутемный зал и внезапно обнаружил бутылку Синитской настойки, притороченную к подлокотнику. Мысленно поблагодарив Хаотри, Нуаркх подцепил когтем пробку неожиданно тяжелого сосуда. Карлик оживился и снял кружку с широкого кожаного пояса. Поддавшись неожиданному порыву фамильярности, Нуаркх поднес бутылку Создателю и тот звонко стукнул по ней стальной пинтой.

— Даже не знаю должен ли я обрадоваться или испугаться. — Задумался Нуаркх, как содержимое пинты исчезает в непроглядном мраке капюшона, а крошечный скрет взбирается по мускулистому предплечью и опускает голубоватый язычок в кружку. От странного зрелища Нуаркха внезапно отвлекло четкое ощущение того, что воздух нагревается, наполняясь резким запахом кислот, экстрактов и ядов. Следом Симбионт различил потоки Тепла, которые стремительно сплетались в широкоплечий силуэт высокого Синита. Через секунду крупная фигура в невзрачной сизой робе и с гончей сферой в руке стала видна обычному глазу.

— Во что ты опять вляпался? Хоть представляешь, какими задержками для исследований обернется твое очередное спасение? — Строго поинтересовался Филмафей. Острое рыжее лицо, убористо покрытое тлеющими иероглифами, раздраженно сморщилось. Увидев состояние тоннельника, он отложил лекции и внимательно изучил раны белоснежными глазами, источавшими слепящее свечение.

— Я протяну пару часов, помоги Хаотри. — Неловко прощелкал Нуаркх оставшимися жвалами и невольно бросил взгляд на Карлика, который поймал взор искрящейся темнотой лица.

— Даже знаю, почему ты еще не порадовал Миры своей кончиной, садист. — Брезгливо ответил Филмафей, освещая глазами обмякшее тело Ликорда. Лим'нейвен резко обернулся и перехватил стальной посох с массивным граненым навершием.

— Она рядом с жабрами, в ее руках нечто омерзительное и опасное. Абордажная команда Лазурных течений совсем близко. С ними приближается… могущественный Лим'нейвен. — Удивленно и насторожено просуммировал Филмафей, проникая длинными щупальцами сквозь покатые стены и за границы Железного Шрама.

— Один из племянников Ио собственной персоной. — Пояснил тоннельник. Увидев тревогу, вспыхнувшую на лице Филмафея, он слабо усмехнулся. — Не переживай, он не в лучшем состоянии чем я.

— Во что ты влез? — Резко обернулся Ткач, распахнутые глаза вспыхнули еще ярче, вместе с ореолом убористых рун.

— Позже. Просто будь готов к встрече и спаси Ловчего Каньонного Исполина. — Отмахнулся Нуаркх и зашелся влажным, болезненным кашлем.

— С каждым словом в твоей речи меньше смысла. Надеюсь, для балагана есть веские причины. — Филмафей взвалив на плечо посох и быстро пополз к жабрам. Обстоятельный стол, усеянный царапинами и прилипшими лоскутами корпии, поплыл вслед за первым учеником Калрингера.

— Похоже не сегодня, дружище. — Подмигнул Нуаркх Карлику, вновь оставшись наедине с ним и его потрепанным питомцем.

Хенши как могущественный Лим'нейвен возник в глубине корабля. Хаотри была вынуждена отправить стража на разведку в компании двух Змеев Урба. В столкновении с абордажной командой Лазурных течений она могла надеяться лишь на Нарога и отталкивающее копье. Спустя минуты напряженного ожидания тучные слизни бесцеремонно и грубо пробили себе дорогу через жабры. Хаотри приказала горстке израненных пиратов следовать за ней в левую верхнюю пазуху. Когда они оказались на месте, грузные твари уже заканчивали извергать разгоряченных бойцов из обрюзгших животов. Измочаленные головорезы Железного Хвоста невольно отступили на шаг, осознав троекратный перевес противника, но искры свирепости не потухли в их глазах.

Хаотри ждала, когда одну из беззубых пастей стошнит Ланкорд, но этого так и не случилась. Головорезы Лазурных течений, не дождавшиеся главаря и союзных Теней, застыли у слизней и настороженно уставились на Хаотри. Обнаженное копье Синагара мгновенно начало раздувать искорки страха в разумах тех, кому не досталось защитных оберегов. Добрая треть нападавших быстро поддалась панике. Хаотри оглянулась на верных пиратов, которые нетерпеливо играли пальцами на эфесах абордажных ножей, издала кровожадный вопль и ринулась вперед. Костяной меч взмыл в лапе старпома и утопил в веретене голубых нитей их мощные силуэты. Копье Синагара жадно потянулось влажным острием к горлу ближайшего противника.

Пираты Лазурных течений успели выхватить клинки и Урбские жезлы, но это не подготовило их к натиску клина с яростно оскаленной Хаотри на острие. Когда костяное копье почти забрало первую жертву и обратило ее кровь в зловонную скверну, перед Хаотри возник вытянутый обеденный стол. Оружие Синагара с ощутимым трудом прогрызло столешницу, что позволило жертве избежать смертельного удара.

— Довольно! Выпустите оружие из своих рук! Быстро! — Приказал напряженный голос, украшенный певучим Синитским акцентом и доносившийся со всех сторон. Лазурные Течения не торопились подчиняться, но их пальцы захрустели и потяжелевшие клинки обрушились на пол. Хаотри почувствовала, как амулет обжигает грудь, отчаянно противостоя сильному Искусству.