Пара кислотно-зеленых бликов пронеслась слева от Ноари. Кинжал зелота с Сина прочертил мерцающую дугу, брызги оранжевой крови бросились за изогнутым лезвием. Наемник захрипел и прижал локоть к раненному животу, в тот же момент удар широкой алебарды раскурочил ложе верной аркбаллисты. За снопом искр и блестящих осколков Ноари увидел мощного пепельного. Зубцы громоздкого ошейника закрывали бритую голову зелота, перетянутую вздувшимися венами. Он гулко хрипел, крупные капли пота струились по ожесточенному лицу и смешивались со слюной, пенившейся на ощеренных губах. Плечо, закрытое черным плащом, отбросило Ноари ударом в грудь и оставило трещины на половине ребер.

Сердце камнеглота пульсировало глухо и сбивчиво, судороги постепенно затихали, а тело заваливалось на бок. Аркбаллисты со скрежетом провернулись, пираты заскользили сквозь заросли плавников, безуспешно цепляясь за грубую шкуру. Среди катящихся ящиков и гремящих боеприпасов, зелот с ядовитыми глазами продолжал пронзительно вопить и осыпать Силмву коварными ударами, вцепившись хвостом в пестрые перья камнеглота. Стальная чешуя не смогла остановить голубоватые костяные клинки марионетки, глубокие раны открылись на груди и мускулистых предплечьях наемницы. Ноари чувствовал едкий запах яда иглошерста, слетавший с зазубренных лезвий и струившийся из ран. Слабеющий Лим'нейвен запустил когти в распоротую шкуру камнеглота, спасаясь от падения и жадно вбирая остатки его Тепла. Мощь обреченного исполина хлынула по телу, края ножевых ран слиплись и накрылись бугристыми шрамами, едкий яд покинул тело через поры саднящей кожи. Тепло сорвалось с ладони Ноари и наполнило мускулы его сестры. Силмва обрела возможность сопротивляться, ее натиск придавил марионетку Кантара к земле, заставил отступать. В переломный момент в сражение ворвался пепельный, но наемница ускользнула от его вертикального удара и подрубила связки на ноге. Четырехрукий слуга сорвался с места, нацелив ядовитые клинки на спину Синитки, но метательный нож Ноари вонзился в его впалую грудь по широкий эфес. Силмва резко обернулась на булькающий хрип, вырвавшийся из зубастой пасти марионетки, и снесла плешивую голову.

Охромевший пепельный оторвался от пола и резко пронесся мимо Силмвы. Красноглазый зелот удивленно вскрикнул, но успел взмахнуть алебардой. Наемница захрипела и покатилась по накренившейся холке камнеглота, путаясь в дергающемся хвосте. У края пропасти, выстланной цитриновыми барханами, разрубленная спина Силмвы наткнулась на основание аркбаллисты, но немеющие пальцы, скользкие от крови, не удержали основание оружия. Ноари потянулся к сестре, но падающий силуэт заслонил воспаривший пепельный и потоки огня. Бело-красные каскады вибрирующего пламени заструились по границе незримой сферы, накалившийся воздух раздул искры в поредевших усах. Синит закашлялся в коконе удушающей гари и позволил мощи Кантара придавить себя к тлеющей шкуре камнеглота. Победно рассмеявшись, пепельный подлетел ближе и занес широкое лезвие, забрызганное кровью Силмвы. Раскалившиеся доспехи заскрежетали на вздувшихся мускулах Ноари, Наемник оскалился и бросился вперед. Массивный кистень разнес рукоять алебарды и утонул в нагруднике пепельного. Пока зелот болтался в воздухе, откашливая черноту и хватаясь за горящие легкий, наемник забрался ему на спину и оплел ногу капканом хвоста. Зелот ринулся в сторону, осыпая живот наемника ударами острых налокотников. Силмва оглушил его кровожадным рыком и сорвал зубами массивный ошейник, когти синита вскрыли искореженный нагрудник, а хвост вырвал бедро марионетки из сустава. Прежде чем напряженные пальцы доскреблись до Реод'Ранк, двое налетели на борт небольшого судна пиратов. Резные перилла обратились градом острых осколков, массивные силуэты расцепились и покатились по палубе, оставляя глубокие борозды и черно-оранжевые разводы. Зелот врезался в мачту, руки с хрустом изогнулись и оплели деревянное основание. Ноари совладал со скоростью и остановился, резко вогнав кистень в палубу и колено пепельной марионетки.

Палуба фрегата опустела, головорезы Лазурных Течений забились в каюты или столпились на корме. Ноари медленно выпрямился и навис над искалеченным противником.

— От тебя разит пепелищем, словно от Нар'Кренти. — Презрительно процедил наемник, пристально принюхиваясь. Затем он потянулся к дёрнувшемуся лицу зелота и грубо вытер пепельную пыль, темневшую на влажной коже. — Странно. Укрылся от желтого песка из цитриновых пустынь под нами, но каждая морщина на твоей мерзкой морде забита Саантирской пылью.

— Кантар! Знаю, ты слышишь! — Прогремел наемник, обращаясь к рубиновому мерцанью, сочившемуся из раскуроченного нагрудника. — Я понял, как ты намерен взять Фенкрис!

— Если посмеешь навредить моим братьям, я узнаю и буду на Фенкрисе раньше рассвета! — Прохрипел Синит, занося кистень, облепленный опилками и черными кляксами. — Позволь нам уйти, или наступление обернется бойней!

— Не прощаюсь! — Добавил он, срываясь на разъяренный рык, и пепельный зелот исчез за облаком искр и взметнувшейся пыли. Искореженное тело вмяло в глубокую трещину, которая взвилась по мачте. Первый порыв ветра заставил конструкцию жалобно затрещать и обломиться, перемалывая останки марионетки.

Нуаркх обрушился на влажную палубу Акориса, спинные пластины и затылок взвыли от удара об мачту. Голова заполнилась оглушительным звоном, вязкая кровь увлажнила ротовую щели и заблестела на жвалах. Тоннельник захрипел и неуклюже взгромоздился на четвереньки, удушающий кашель рвался из ушибленного горла вместе со свистящими смешками. Подняв затуманенный взор, Нуаркх отыскал Леронца, который покачивался рядом с обвалившимся пологом Аргийца и массировал плечо.

— Арбалет Синтры останется у меня! — Задорно воскликнул Леронц, бросил тренировочный клинок на землю, подкинул его носком стального протеза и поймал у себя за спиной, совершив проворный пируэт. — Без обид костяшка, но другого исхода быть не могло.

— Удивлен, что пришлось за тебя вступаться, дохляк. — Донесся сверху мелодичный голос Накрисса. Крылатый Лим'нейвен растянулся на небольшом парящем осколке под рдеющей древесной кроны. Ониксовые глаза пристально следили за тихой естественной гаванью, спрятавшей Акориса, идеалистическим пригородом Фенкриса и оживленными портами бурлящей столицы.

— Действительно впечатляет, Саррин Леронц. — Неразборчиво просипел бас червя Арга, когда безобразная голова выбралась из-под желтого полотна.

— Глаза застелили слезы, когда я увидел твою работу ногами. Жалостливость — единственная причина моего поражения. — Иронично прощелкал тоннельник, навалившись на мачту.

— Ты расплакался, когда осознал, что не научился держать меч за полтора века. — Беззлобно отозвался Леронц, вытирая кровь с заросшего подбородка. Затем прохладный бриз окутал его левое колено, наемник опустил глаза и сморщился, обнаружив зияющую прореху. — Порвал последние приличные штаны, Акориса мне за шиворот!

— За этим было приятно наблюдать. — Призналась Лиора, смотревшая на палубу Акориса с изрезанного края живописного аллода.

— Даже такое зрелище — не повод свалиться на пепельные пустыни! — Требовательно ответила Линфри и настойчиво поманила бледную.

— Прекрати трусить, Ли-ри! До обрыва несколько метров. — Воодушевлено отозвалась Лиора, жадно ловя опухшим носом ароматом поздних цветов и подставляя зудящие ссадины под прохладный бриз. Затем опухшая нога девушки действительно запнулась о спицу костыля. Линфри нахмурилась и усадила Лиору на ближайший камень.

— Я не рассыплюсь! — Воскликнула Лиора, хрипло хохоча, и прикоснулась разбитыми губами к взмокшей щеке Линфри, которая не отводила взгляда от клубящейся пропасти, и протянула пепельной цветок, упрямо росший из глубокой трещины.

— Прости, никак не приду в себя. — Пробормотала Линфри, выпуская смущенную улыбку на осунувшееся лицо. Осторожно опустившись на камень, она застыла в закрытой позе.