– По крайней мере, ты одобряешь мой выбор, – усмехнулся я.

***

Сегодня мы наконец-то смогли привезти Миа домой, и я провел весь вечер, развлекая ее, пока Зания наблюдала за нами с задумчивым видом на лице.

Иногда, вот как сейчас она выглядела так, что заставляла меня усомниться во всём, что я думал знаю. Я видел в ней ту же молодую невинную девушку с добрым сердцем, в которую я без памяти влюбился много лет назад. Мне с каждым днём стало всё труднее видеть в ней стерву, которая ушла от меня и лишила дочери.

Или, быть может, я просто не замечал этого, так как искал для неё оправдание, когда решил удержать её рядом с собой навсегда.

В любом случае я больше не чувствовал в себе этого глубоко укоренившегося гнева. Вместо него проклюнулось зерно надежды.

Надежда на то, что всё у нас будет хорошо.

***

Той ночью я понял, что она была слишком смущена, чтобы сказать мне, что ее тело снова готово принять меня, но я догадался по её движениям, что побережье было чистым.

Я знаю, что наука говорит о том, что самое лучшее время для зачатия наступит только через две недели, но я не хотел больше ждать. Я наблюдал за ней весь вечер, пока не пришло время идти спать. Именно тогда я понял, что даже когда не мог овладеть ею, я всё равно заставлял Занию спать со мной в одной постели.

В ту первую ночь, когда у неё начались месячные, она пошла спать в одну из гостевых комнат, пока я был на кухне и готовил ей чай. Но когда я не нашёл её в своей постели, то вернул обратно.

Нахождение Зании в моей холостяцкой спальне казалось мне таким правильным, что я не мог без нее, но всё же червь сомнения грыз меня. Смогу ли я оставить прошлое позади? Смогу ли я до конца простить её?

Или я настолько глуп, что опять впускаю ее в свое сердце? Одно я знаю точно – я никогда не почувствую то, что испытывал к Зании в прошлом, ни к одной женщине. Это просто невозможно. Так что мне надо оставить все обиды в прошлом и шагнуть в будущее без обид и сомнений.

К тому же у нас уже есть ребенок, который нуждается в нас обоих. А я всегда готов сделать всё возможное и невозможное, чтобы осчастливить мою маленькую принцессу.

Я постарался задушить неуверенность в себе, которая преследовала меня. У меня всё же есть решение и выбор. Я должен полностью отдаться в новые отношения с Занией или вовсе отказаться от них.

Другого не дано.

Но я знал с того момента, как только она вступила в мой офис, что наша судьба уже предопределена и нам предначертано быть вместе.

Как бы я не старался отрицать сам себе и окружающим; у меня всё ещё были чувства к Зании. Она всё ещё была в моём гребанном сердце, всегда была и всегда будет. Я просто должен решить, каким путём мне двигаться вперёд. Само собой разумеется, что я не отдам ей так просто свое сердце на блюдечке, но я больше не мог себя обманывать. Да, я всё ещё злился на то, что она ушла от меня, но больше не ненавидел её.

Да я, вероятно, никогда этого и не делал.

Она была моей Занией.

И я уверен, что пока я жив – всегда будет.

Глава 17.

Наконец-то решив все для себя, я вошел в нашу тёмную спальню после того, как проверил спящую дочь.

Я тихо пробрался к кровати и посмотрел на спящую Занию в лунном свете.

– Если ты обманешь меня и на этот раз, я заставлю тебя страдать, – прошептал я, зная, что она меня не услышит.

Это не для её ушей, в конце концов. Это было обещание для меня.

Закрыв глаза, я глубоко вздохнул, прежде чем снять пижамные штаны и лечь рядом с ней. Как и в другие ночи, когда я брал ее, между нами не было никаких слов, но на этот раз я хотел сделать всё по-другому. Я перевернул Занию на спину, посмотрел в её распахнувшиеся сияющие в темноте глаза и устроился между ее бедер.

В глазах Зании вспыхнуло замешательство, когда я вместо того, чтобы быстро войти в неё, как я делал много раз до этого, не отягчая себя прелюдией, начал освящать её тело огненными поцелуями и прикосновениями.

Зания казалось, испугалась этого по какой-то причине и даже попыталась поторопить меня раз или два, но я оттолкнул её руки, прижав их к животу и стал посасывать острые вершинки сосков, двигаясь вниз к её киске.

Мне не потребовалось много времени, чтобы она стала извиваться под натиском моих пальцев и языка, и я в душе восторжествовал от силы своей способности заставить ее так реагировать на меня.

– Открой себя для меня, – прорычал я.

Зания раздвинула пальцами губы своей киски, обнажая свой клитор после недолгого колебания.

Я лизнул её розовую плоть, и соки покрыли мои губы. Поглаживая свой член, я продолжил ласкать ее языком, пока моя челюсть не заболела, и только потом поднялся и скользнул в неё.

– Посмотри на меня! – Приказала я и...поцеловал её.

Она раскрыла свой жаждущий рот, как голодный птенец, впуская мой язык, и застонала. Я же, как безумный стал входить и выходить из неё, пытаясь похоронить себя так глубоко внутри, как только мог. Хриплые стоны сорвались с наших губ, и казалось, как бы я не прикоснулся к ней, у Зании не было сил сопротивляться мне. Она позволила мне делать все, что я хотел сделать ее телом, и я набросился на нее, как будто это был последний секс в моей жизни.

***

После той ночи в наших отношениях определенно произошло изменение. Конечно, всё было не так как шесть лет назад, но сама атмосфера между нами стало светлее. Мне показалось, что даже Миа отреагировала на это изменение.

Её милая маленькая улыбка стала ярче и вообще она просто казалась счастливой, как будто чувствовала, что между родителями нет той напряженности, которая была раньше. Я всё также продолжал работать из дома пару часов по утрам, а потом весь день проводил с двумя своими девочками. А ещё я, пытаясь наверстать пропущенные, пять лет жизни Миа, исполнял все её желания, тем самым балуя её.

Она получила своего пони, вместе с остальным, что только захотела. И, черт возьми, я хотел купить для неё целый мир.

А ещё я боролся с собой, чтобы не сорваться и не купить подарки Зании.

В прошлом не было и дня, чтобы я не купил ей безделушку или дорогой подарок. Но я помню, как она всегда была более благодарна, когда я дарил ей какую-нибудь мелочь. Плюшевых медведей и цветы она принимала от меня с большей радостью, чем дорогие ювелирные украшения.

После того, как Зания ушла, все украшения, которые я ей подарил, она оставила в ящике прикроватной тумбочки, и они до сих пор хранились у меня в сейфе. Сначала я подумал, что она забрала их, но через несколько дней нашел их и решил, что она просто забыла о них. Но время шло, и я стал сомневаться в этом. Многие вещи просто не складывались. Что-то было не так во всей этой ситуации с её уходом.

Но она упорно молчала и не желала раскрывать истинную причину своего ухода.

С каждым днём я учился всё больше и больше расслабляться в ее присутствии и, хотя прошлое иногда мешало, я тратил всё меньше времени, злясь на неё. И ещё… Чем больше я проводил с Занией время, тем больше запутывался.

Я ничего не слышал от Камиллы в последнее время. Мама, казалось, тоже готова принять изменения в моей жизни и тот факт, что она теперь бабушка. Я ещё ничего пока не говорил отцу из-за его состояния, но молчать с каждым днем становилось всё труднее. Мне хотелось ему рассказать, что у него есть внучка, но мама просила повременить, боясь, что шок от такого известия может ухудшить его состояние.

Так что я решил всё же подождать, пока он еще немного не окрепнет. Да и я был слишком погружён свои проблемы, чтобы уделять внимание чему-либо ещё.

К тому же каждый день внутри меня всё равно шла борьба. Я не мог до конца забыть все эти сумасшедшие годы без Зании. Я боялся до конца открыть ей свое сердце.

Ночи вообще стали пыткой. Зания отвечала мне в постели почти с той же страстью, как и шесть лет назад. И от этого ледяная броня моего сердца всё больше и больше таяла. С каждым разом, когда я был глубоко в ней, наша связь была больше похожа на связь любовников, чем людей, которые вынуждены заниматься сексом ради цели сотворить ребёнка, способного дать шанс на жизнь своей сестре.