Они хором сказали «да». Наставница улыбнулась им, пожелала удачи, взяла пальто, открыла дверь своим ключом и ушла.

После нескольких минут суеты, мы, наконец, нашли своего учителя. Каждая пара по очереди подходила к двери кухни, учитель вставлял ключ, открывал дверь, и пара учитель-ученик исчезала за ней. Мальчик ушел с парой Вика-Камиль.

Я и Лео остались одни в кабинете.

– Я – он обернулся ко мне и поклонился снова под 90 градусов, – Лео Пасс, по специальности проводник, был выбран Вашим наставником, что бы стать вашим учителем и помощником в развитии навыков, Проводника. Прошу прощения, если мой методы покажутся суровыми и жестокими, но таковы они есть. Надеюсь, что мы сможем найти общий язык и преодолеть все трудности учёбы вместе, как учитель и ученик.

Столь пламенная речь застала меня врасплох всё, что я смогла из себя выжать это «хорошо», и то, заикаясь, на каждом слоге.

– Предлагаю проводить наши занятия в этом кабинете, поскольку та комната, которую нам предоставила Ваш наставник, очень мала и не удобна для наших занятий.

Он замолчал. Я кивнула, что согласна проводить наши занятия в кабинете.

– Этот жест означает «Да»?

Я снова кивнула.

– Хм, занимательно, – он немного подумал, потом снова обратился ко мне, – Вы можете ко мне обращаться: Учитель Пасс. А как я должен обращаться к Вам?

– А-а…

– А? – он чем-то напоминал меня. Понимал всё буквально.

Я думала что ответить, и чем больше думала, тем больше думала не о том. Я думала о том, что сегодня на обед, вспоминала, сколько номеров задали по алгебре, а так же подбирала однокоренное слово к слову «мельница».

– Что-то не так? – он прервал мой размышления, и мне пришлось вернуться к реальности.

– Ирма, – сказала я без задней мысли. Позже я подумала, что раз все окружающие меня люди называют меня Ирмой, то и ему стоит так меня называть.

– Просто Ирма? Без Леди или Мастер?

– Да, – сказала я.

– Что ж, – видно было, что он сбит с толку. – И…кхм…Ирма, – выдавил он из себя, – И-ирма… Давайте начнем Вашу подготовку. Потому что прежде чем, Вы начнёте учиться, то Вы должны узнать основы. Итак, садитесь и старайтесь сделать конспекты, как можно чётче, потому что потом я буду по ним вас спрашивать.

Я снова достала ручку и блокнот, которую уже успела убрать. Он начал свою лекцию. Он говорил быстро, я не успевала записывать. Он рассказывал, кто был первым проводником, теорию проводничества, на чём основана эта способность. Я всё подобно не помню, но у меня всё записано в блокноте.

Действительно прозвенел звонок, но только он был немного странным, это словно был бой колокола.

– Что ж на этом закончим наше занятие. До завтра, – он подошел к двери и открыл её, я быстро, на сколько это было возможно обралась и вылетела пулей из кабинета и со школы.

Так прошли занятия и после обеда в субботу; он читал мне лекцию, но теперь о нитях, которые пронизывают нашу Вселенную. О взаимодействиях нитей. О том, как они хрупки. А так же что нити бывают разные – белые, синие, красные и других цветов.

После лекций я вернулась в кабинет, мама обычно по субботам задерживается до пяти в школе, по разным причинам: отработчики или срочно нужно сдать отчет по классу. Каждый раз административный аппарат школы выдает что-то новенькое.

Был шестой час, когда мы вышли со школы. На улице снова воцарилась зима; было холодно, снег хрустел под ногами, мороз щипал щеки и самое главное – зимняя тишина и покой. Даже голос мамы был на фоне зимней тишины убаюкивающим. Я прикрывала глаза и слушала её, периодически отвечала «да» или «нет».

Вечер воскресенья прошел достаточно спокойно, но вот, когда я ложилась спать, то страх поселился внутри меня. Что-то меня страшило в завтрашнем дне. И это был не беспочвенный страх. Наставница снова пришла на наш урок труда и устроила своё занятие.

Она зашла в кабинет, в руках у неё была небольшая сумка.

– Доброе утро, девочки!

– Доброе утро, – сказали девочки. Моё лицо говорило, что у меня утро сегодня не доброе.

– О, Ирма. а почему у тебя такое лицо, словно ты лимон съела?

Я хотела сказать: «Когда я ем лимон у меня совсем другое лицо. А кислое оно у меня из-за того, что Вы появились». Но я промолчала. Пожала плечами, что означало «может быть, моё лицо и кислое». Наставница смотрела на меня изучающе, видимо пыталась понять, о чём я думаю, и что хочу сказать. Когда она закончила читать меня, то повернулась к столу, положила на него сумку.

– Сегодняшнее занятие я посвящу тому, что бы научить Вас контролировать вашу стихию.

После этих слов, со скоростью молний, она достала из суки свечу, банку, стакан и горшок с землей. До сих пор не понимаю, как всё это одновременно у неё уместилось в руках. Затем она поставила перед Викой свечу, Франом горшок, Кариной банку, а передо мной стакан.

– Вика ты должна создать маленький огонек, при этом, не поразив всё остальное. Анастас, – Фран подала голос, что её не так зовут, – а мне это имя больше нравиться, – сказала снисходительно наставница и продолжила, – ты должна вырастит цветок, не разбив горшка. Карина, ты знаешь что делать. Ирма, наполни стакан, не затопив комнату.

А дальше начались наши многочисленные попытки. Вика несколько раз подпалила волосы наставницы и подожгла пять раз кабинет. Карина разбила пять банок, прежде чем её торнадо смог подчиниться ей. Тео пришлось доставать осколки из наших рук, а мне осколок порезал щеку. Я шесть раз затопила кабинет, но эти потопы были уместными, потому что Вика его, как раз устраивала пожар.

К концу второго урока трудов, более мене мы смогли подчинить себе свою стихию.

На уроках я чувствовала себя вымотанной. Благо мальчики на физкультуре играли в баскетбол, а мы сидели на матах и наблюдали за игрой, периодически уклоняясь от мячей. Когда казалось, что вот он, свет в конце туннеля: сейчас пойду домой и там отдохну, оказалась, что нужно идти на уроки Лео.

Он дал мне тест. Я написала его на 42 баллов, хотя проходной 75. Он долго читал мне лекцию о важности теорий, потом прозвенел звонок и он меня отпустил, но прежде чем я ушла, он предложил мне проводить меня до дома, ведь на улице темно.

На улице было скользко, и возле школы перегорело несколько фонарей, поэтому я согласилась, что бы он проводил меня до остановки.

Сначала он шел позади меня, но я заставила его идти радом со мной. Он молчал. Я то же. Он был мне ещё чужим, поэтому я не знала, как вести себя рядом с ним. Когда я села в маршрутку, он долго смотрел ей в след, это было видно в зеркало заднего вида. Я не понимала что это: верность своей работе или верность человеку, которого учишь?

На следующий день, Лео снова дал мне тест. И я снова его провалила, написав его на 36 баллов. Вечером я решила подготовиться, поэтому почитала блокнот с его лекцией. На следующий день я написала тест на 30 баллов. Лео сильно психовал. Его лицо было красным, и вены на шее вздулись. Вечером, придя со школы, я решила, что не буду читать блокнот, даже не посмотрела в его сторону. На следующий день я написала тест на 52 балла, но это всё равно не дотягивало до порога, хотя Лео решил его снизить до 62. Вечером я решила спрятать блокнот с лекциями. Это мне помогло. В пятницу я написала тест на 86 баллов. Лео пустил скупую слезу учителя. Он улыбался и ликовал, но всё же довольно быстро взял себя в руки. В это раз он предложил меня проводить до дома. Я не отказалась.

Он шел рядом со мной и рассказывал о том, что я завтра буду делать. Он посадил меня в маршрутку, и недолго постояв, посмотрев на неё, он запрыгнул и сел рядом со мной. Это заставило меня смутиться.

Мы ехали молча. Вышел он через две остановки. Пока я шла домой, я размышляла над его поведением и пришла к выводу, что он мне хотел, что то сказать, но не смог.

В субботу нас отпустили пораньше с алгебры, и я сразу отправилась в кабинет мамы. А поскольку она снова задерживалась, то мне пришлось её ждать.