Чимин вздыхает.

— На тебе нет ожерелья Хосока.

Тэхён мрачно сжимает губы.

— Это, действительно, так.

Чимин снова вздыхает.

— Дракон украл ожерелье?

Тэхён кивает. Потом он молчит некоторое время.

— Я абсолютно уверен в том, что дракон украл моё ожерелье.

Чимин, возможно, ударился бы головой, будь у него рядом плоская поверхность. А так, он просто закрывает своё лицо руками и издаёт долгий, глубокий вздох.

— Тэхён, — начинает он голосом, приглушённым его ладонями. — Ты не можешь просто взять и обвинить кого‑то, человека или другое существо, в чём‑то плохом, не будучи абсолютно уверенным в этом!

— Подожди! Выслушай меня.

Чимин смотрит сквозь пальцы и видит, что Тэхён откладывает в сторону свой блокнот и возится, пока не усаживается на колени. Он выглядит так, как будто собирается изложить своё дело в суде, и это было бы забавно, если бы Чимин все ещё не находился в шоке от того, что Тэхён просит его отправиться на встречу с драконом. Драконом, который может украл, а может и не украл ожерелье Тэхёна, подарок от Хосока на их годовщину в прошлом году (хотя, в защиту Тэхёна можно сказать, что это очень ценное ожерелье, и не только из-за связанных с ним чувств; кулон сделан из редкого огненного камня, который становится ярко-оранжевым в солнечном свете и пылает тёмно-красным в темноте, у него гладкая и постоянно тёплая поверхность, и небольшой драгоценный камень вставлен в его центр).

— У меня есть серьёзное основание полагать, что этот дракон, действительно, ответственен за кражу моего ожерелья.

Чимин убирает руки от своего лица. Если он собирается выслушать это, он сделает это, глядя своему другу в глаза.

— Хорошо, продолжай.

Тэхён, по меньшей мере, чувствует облегчение от того, что Чимин собирается выслушать его. Он делает глубокий вдох.

— Хорошо. Помнишь, когда я ходил на позднюю ночную прогулку две недели назад?

Чимин кивает.

— Ну, я решил проявить чуть больше безрассудства и сошёл с обычной тропы. Я не думал, что произойдёт что‑то плохое, потому что мы живём возле этого леса уже много лет, и, действительно, ничего плохого не случилось, я думаю, потому что я не пострадал. Но я столкнулся с драконом.

У Чимина открывается рот, когда он слышит это.

— Ты просто… ты столкнулся с драконом? Случайно? В лесу? На земле?

— Да, — подтверждает Тэхён. — Странно, правда? Во-первых, что там делал дракон посреди ночи? Было не похоже, что он охотился, чтобы добыть пищу. Оглядываясь назад, всё было очень подозрительным. Но я не обратил на это внимание в то время и просто продолжил свой путь, но я клянусь, что дракон провожал меня взглядом до тех пор, пока я не скрылся из виду за деревьями. — Он хмурится. — Потом я вернулся сюда и лёг спать, но я помню, что слышал какой‑то шорох снаружи. Только на следующий день после этого я понял, что моё ожерелье пропало.

Чимин обдумывает это в течение секунды. Надо признать, что это довольно странно для дракона случайно выйти на прогулку, если верить рассказу Тэхёна, а Чимин верит ему. В конце концов, Тэхён никогда бы не стал придумывать что‑то нарочно. Раздуть из мухи слона и драматизировать свои переживания? Да, это он может. Неправильно истолковать какие‑нибудь события и что‑нибудь перепутать случайно? Тоже да. Но обманывать? Нет, никогда. И всё же.

— Я не думаю, что это достаточное доказательство того, что дракон украл твоё ожерелье. Ты мог…

— Уронить его во время прогулки, положить его в другое место, да, да, я знаю, — прерывает его Тэхён. — Я уже рассмотрел эти возможности, Чимин. Но вот что заставляет меня думать, что дракон виновен. Когда мне, наконец, удалось выследить его логово, чтобы встретиться с ним…

— Ты ходил к дракону?! — недоверчиво спрашивает его Чимин. — Один? Тэхён, ради всего святого?

— Я знаю, это было рискованно, но, пожалуйста, позволь мне закончить, — Тэхён пытается улыбнуться, чтобы успокоить его. Чимин просто фыркает и складывает руки на груди, кивая Тэхёну, чтобы тот продолжал. — Хорошо, итак, я нашёл дракона. И я спросил его, очень вежливо, нет ли у него моего ожерелья, и не мог бы я, пожалуйста, вернуть его себе обратно. И я не разыгрываю тебя, Чимин. Он вылупил на меня свои глаза.

Этого Чимин никак не ожидает.

— Что?

— Дракон. Он вылупил на меня свои глаза, а потом засмеялся перед тем, как отвернуться. В нём не было ни капли сожаления!

— Драконы не могут смеяться, — в конце концов говорит Чимин после небольшой паузы. Много чего сейчас проносится в его голове.

— Ну, а этот может, — настаивает Тэхён. — Поэтому, пожалуйста, Чимин. Выручи меня. Я подумал, что мы могли бы сходить туда вместе. Животные любят тебя, правильно? Возможно, он послушает тебя и отдаст моё ожерелье, прежде чем Хосок узнает об этом.

Это безумие, думает Чимин.

— Ты знаешь, что это безумие, да?

Тэхён просто усмехается ему.

— Но гораздо меньшее безумие, чем возвращаться туда одному и надоедать дракону до тех пор, пока он не разозлится так, что или вернёт моё ожерелье, или откусит мою голову, так ведь?

Проклятье. Похоже, что за Чимина уже приняли решение. Он вздыхает глубоко и громко, проводя рукой по лицу. Одна только мысль о том, что нужно, на самом деле, идти туда и встречаться с драконом, заставляет его чувствовать себя очень усталым.

— Прекрасно. Когда мы сделаем это?

— Я думаю, через два дня, — отвечает Тэхён таким образом, что складывается впечатление, что он теперь всерьёз задумался над этим вопросом. — Остальные уедут в соседнюю деревню, чтобы пополнить наши запасы, помнишь? А Чонгук и слова не скажет, если мы уйдём.

Чимин обдумывает это. Потом он говорит:

— Хорошо. Мы сходим.

Тэхён хлопает в ладоши.

— Я знал, что мог на тебя рассчитывать! Ты самый лучший… гм. Чимин?

— Да?

Тэхён указывает пальцем.

— А этот горшок, пузыри и пена должны переливаться через край, это правильно?

Чимин поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, что зелье выходит за края горшка на (недавно отполированный, Чонгук точно закатит истерику) пол. В это же самое время входная дверь распахивается настежь, и Хосок радостно объявляет об их возвращении, прежде чем его взгляд не останавливается на огромном грязном синем пузыре, который сейчас образуется в горшке. У них едва ли есть время, чтобы издать возглас ужаса, прежде чем он лопается, разбрызгивая повсюду недоваренное зелье.

Ошеломлённый Чимин проводит рукой по своему лицу, чтобы вытереть глаза.

Тэхён резко падает в угол, как будто пытается что‑то уберечь, и когда он поднимается, то радостно вопит:

— Мне удалось спасти мой блокнот!

Хосок закрывает своё перемазанное синее лицо грязными синими руками.

========== 2. ==========

***

Только через два дня Чимину, наконец, удалось отчистить от синего зелья свои волосы и тело.

О, и ещё, он вместе с Тэхёном направляется к логову дракона.

— Насколько мы уверены в том, что этот дракон не съест нас? — спрашивает он после того, как Тэхён сообщает ему, что они уже близко. Логово не так далеко, как сначала думал Чимин, где‑то три часа пешком плюс короткие перерывы, которые они устраивали по дороге. У него всё ещё есть в запасе приличное количество воды во флягах, которые он взял с собой, и оставшиеся недоеденными половина буханки хлеба с сыром. Тэхён взял с собой свою собственную воду и немного яблок, поэтому голод или жажда заботит Чимина сейчас меньше всего.

Хотелось бы надеяться, что дракона тоже не будут мучить ни голод, ни жажда.

Тэхён разворачивается и двигается спиной вперёд, совсем не заботясь о том, что они начинают подниматься на крутой склон горы, и кроме редкого ряда деревьев вдоль края тропы больше ничего нет, что могло бы помешать ему скатиться вниз по склону кто-знает‑как-далеко, если бы он споткнулся.

— Я всё ещё жив, так ведь? — Говорит он, указывая пальцем на себя живого и здорового, и широко улыбается.

И это правда, но это не слишком обнадёживает, учитывая, что драконы склонны иметь непредсказуемый характер (Чимин читал весь вчерашний вечер, когда готовился к этому, и хвала небесам за помешательство Намджуна на книгах, которое породило небольшую библиотеку в их доме). Если дракон решил отпустить Тэхёна с головой на плечах в первый раз, это не значит, что в следующий раз их не сожгут огнём в тот момент, когда они окажутся в двадцати футах от дракона. Однако сейчас нет никакого смысла в возвращении, тем более, что они уже почти пришли.