Возле дома стоял отреставрированный кабриолет «корветт» 1965 года. Сесилия мало что понимала в ретроавтомобилях, но сразу узнала эту машину. Она была изображена на плакате, висевшем в комнате Дикона. Вишневый кабриолет «корветт». Машина мечты его детства.

В какой бы стране мира она ни увидела эту машину, она бы поняла – за рулем едет Дикон Чейз. А сейчас Сесилия поняла совсем другое. Ничего она не хочет больше, чем оказаться внутри старого особняка Уинстонов.

Дикон знал ее тайну. Тогда, давным-давно, будучи безгранично влюбленными друг в друга, они делились всеми своими секретами. Сесилия даже показала ему фотографию своей родной матери. Ту, что когда-то ей передали родители. На фото женщина держала в руках девочку-младенца, которую через неделю заберут у нее органы опеки.

Сесилия часто изучала эту фотографию. Она искала, что у них общего с матерью, а что нет. У этой женщины на фото была необъяснимая, почти мистическая улыбка. Оставаясь одна, Сесилия пыталась разгадать загадку этой странной улыбки.

Дикон ее не осудил. Дикон принимал ее любой – и богатой, избалованной дочкой семьи Морган, и бедным отпрыском героиновой наркоманки. Дикон все равно ее любил.

Сейчас, в это конкретное мгновение, Сесилия мечтала о таком принятии. Не колеблясь ни секунды, она припарковала машину у дома, поднялась по ступенькам и постучала в дверь. Она не знала, как отреагирует Дикон на ее появление, но, судя по его утренней реакции, никак.

Полминуты спустя Дикон открыл дверь. Из одежды на нем была лишь пара голубых джинсов. Сесилия еще утром заметила, каким крепким стало его тело. Но она и представить не могла, какие мускулы скрывал его дорогой костюм. Перед ней словно стояла ожившая статуя древнегреческого атлета. На животе – шесть четких кубиков, грудь прокачана и покрыта золотистокаштановыми волосами, которых не было в те далекие годы. Руки Сесилии буквально чесались от желания обнять его и ощутить, каким он стал на ощупь.

Когда их взгляды встретились, Сесилия уже приняла решение. И прежде чем Дикон успел поздороваться, она бросилась к нему в объятия.

Подходя к двери, Дикон меньше всего ожидал увидеть на пороге Сесилию. Иначе он надел бы рубашку.

А может, и нет.

Как бы то ни было, он открыл дверь и увидел взгляд серых соблазнительных глаз из прошлого. Сесилия уже не выглядела такой самоуверенной, как во время презентации. Ему даже показалось, что в этих прекрасных глазах стоят слезы. Но Дикон не успел спросить, что случилось. Потому что Сесилия набросилась на него с объятиями и поцелуями.

Он не успел среагировать. Тем более это была самая желанная женщина в его жизни. Их утренняя встреча разожгла в нем когда-то погасший огонь. Огонь, отодвинувший на задний план все обиды и злобу. По крайней мере, на время. Дикон не знал, что привело ее к нему в этот вечер, но он был ей благодарен.

А она продолжала целовать его своим горячим, требующим взаимности ртом. Это был другой, качественно новый поцелуй, совсем не похожий на нежные, осторожные поцелуи школьных лет. Теперь Сесилия – взрослая женщина. Она точно знает, чего хочет и как это получить.

Она запустила пальцы ему в волосы, притягивая его голову ближе. Сама она прижималась телом к его голому торсу. Дикон чувствовал объем ее полного бюста на своей груди. Когда ее язык проник к нему в рот, он невольно издал стон. Неужели Чип Эшфорд научил ее этому? Сейчас такая догадка казалась омерзительной – противной настолько, что Дикон разомкнул этот неожиданный поцелуй.

Он отошел на два шага назад и выставил вперед ладони:

– Сесилия, что ты делаешь? Разве ты не должна быть сейчас с твоим богатым маменькиным сынком в «Техасском клубе»?

Сесилия молча подняла руку, демонстрируя пустой безымянный палец. Но утром Дикон точно видел на нем обручальное кольцо с огромным бриллиантом. Она что, отменила свадьбу за эти несколько часов? Интересное развитие событий. Но это просто не может быть связано с его приездом в город. Сесилия бросала Чипа ради него только в его собственных эротических фантазиях.

– Мне можно войти? – спросила она, глядя из-под своих длинных золотистых ресниц.

У Дикона не повернулся бы язык ответить отказом.

– Конечно.

Он отошел еще на два шага. Что заставило Сесилию оставить Чипа и приехать к нему? Но прежде чем Дикон успел сказать еще хоть что-то, она вновь на него накинулась.

На этот раз у него не было причин ее останавливать. Продолжая целоваться, они продвигались по коридору. В какой-то момент Дикон поднял Сесилию на руки и понес. Она держалась за него крепко и так же крепко целовала его губы.

Дойдя до спальни, он аккуратно посадил ее на край огромной кровати. Не медля ни секунды, Сесилия принялась расстегивать ремень на его джинсах.

У Дикона было много вопросов к происходящему. Но только идиот станет задавать вопросы в такой ситуации, вместо того чтобы принять все как подарок судьбы.

Когда Сесилия принялась расстегивать его ширинку, Дикон ее остановил:

– Я сам.

Сесилия лишь улыбнулась и стала расстегивать блузку. Пуговицу за пуговицей. Сантиметр за сантиметром обнажая свою кремовую кожу, которой Дикон всегда восхищался. Сесилия – одна из немногих женщин, чью фигуру он считал идеальной. Ее кожа как у фарфоровой куклы – гладкая… ровная… идеальная.

Дикон помнил, как трогал эту шелковую кожу ладонями – грубыми и мозолистыми от ремонта бесконечных машин. Когда она скинула блузку, ему до боли захотелось дотронуться до нежного сатина ее белого бюстгальтера. Но еще больше – к тому, что находилось под ним.

Сесилия тяжело дышала, и пышная грудь ее едва не вываливалась из чашечек. Она встала и расстегнула молнию на своей узкой юбке. Дикон сделал шаг назад. Юбка упала на пол с ее покатых бедер. От вида полуобнаженной Сесилии сводило мышцы. Она так же красива и идеальна, как тринадцать лет назад. Только теперь это взрослая, сформировавшаяся женщина со всеми изгибами и формами, которые так ценят мужчины. В то время Сесилия была его первой и единственной женщиной. Ему не с кем и не с чем было ее сравнить. Тогда он действовал по наитию, как и она. В те школьные годы он не смог бы совладать с Сесилией, которая стояла перед ним теперь.

Продолжая смотреть на Дикона пристальным взглядом серых глаз, она занесла руки за спину и расстегнула бюстгальтер. Ее полные груди были увенчаны возбужденными клубнично-красными сосками – точно такими же, какими он их помнил. Тринадцать лет – слишком долгий срок, чтобы ждать. Не в силах больше терпеть, Дикон подошел и обхватил ее бюст. Ощущая ладонями твердые соски, он сжимал и массировал ее чувствительную плоть.

Сесилия возбужденно вздыхала. Она отдавалась его прикосновениям, закидывая голову назад. Ее золотистые волосы волнами спадали ей на плечи.

– Да, – шептала она. – Трогай меня, Дикон. Мне это нужно, как никогда.

Дикон не отвечал. Вместо ответа он нагнулся и прильнул губами к ее соску. Он ласкал его языком, руками сжимая ягодицы Сесилии. А она порывисто дышала и вздрагивала всем телом. Он притянул ее к себе и скользнул рукой под нежный шелк ее трусиков.

Дикон удивился, что она была полностью выбрита. Его пальцы беспрепятственно нащупали ее чувственные половые губы и эпицентр наслаждения между ними. Сесилия издала стон и слегка присела ему на руку. Дикон продолжал ее трогать, одновременно лаская сосок. Он водил и водил по ней пальцем – снова и снова, пока Сесилия не закричала и не упала ему на плечи. Такая дикая и страстная, какой он ее еще не знал.

Это возбуждало.

Когда приятная дрожь в ее теле прекратилась, Дикон аккуратно уложил ее на кровать. Полузакрытыми от наслаждения глазами Сесилия смотрела, как он расстегнул и снял джинсы. Сразу вместе с черными трусами-боксерами. Она видела, как он подошел к тумбочке, достал презерватив и натянул его на свой эрегированный член. Затем он встал у ее раздвинутых ног и потянул за трусики. Мгновение спустя Сесилия лежала перед ним полностью обнаженная.