— Сам Дональд? — в замешательстве спросила мама.

— Дональд Трамп, дорогая.

— Тот, что в телевизоре?

— Тот самый, — сказала миссис Ледбеттер. — Носит на голове жёлтый ковёр. Большой рот — когда он открывает его достаточно широко, можно увидеть там его ногу. Пришёл к нам однажды на ужин и подавился филе-миньоном Лидии. Устроил спектакль. Но он любит быть в центре внимания, так что всё хорошо.

— Мистер Трамп ваш друг? — спросила мама.

— Боже, нет! Он просил денег. Снова, скажу я вам. Строил какой-то роскошный отель — ему нужны были инвесторы. Я сказала ему, что больше не занимаюсь бизнесом в Нью-Йорке. Там деньги быстро приходят и уходят. Они нажимают на неправильную кнопку на компьютере, и инвесторы влетают на миллиарды долларов. Нет, спасибо. И хоть я люблю роскошные апартаменты, я бы никогда не остановилась в отеле, на козырьке которого сияло бы имя хозяина. Так бестактно.

— Что ж, да, — сказала мама, нахмурившись.

— Хотела бы я, чтобы Стивен жил и увидел это, — сказала миссис Ледбеттер, опуская взгляд, чтобы посмотреть на свою тарелку.

— Вы справитесь, — заверила её мама. — Поверьте мне, миссис Ледбеттер.

— Ох, называйте меня Юнис. Вы, южане, такие холодно официальные.

— Юнис, дорогая, ты справишься. Вот увидишь. Когда я потеряла своего мужа, то чувствовала то же самое. Ну, не совсем то же самое. Часть меня, конечно, почувствовала облегчение. Над домом воцарилась тишина. Хорошая тишина — мой муж был…

— Грёбаным кретином? — предположил я.

— Он много пил, — сказала мама, сердито глядя на меня.

— Помимо всего прочего, — отметил я.

— Вилли, это было так давно. Оставь это, сладкий. И следи за своим языком. У твоего отца были свои демоны, знаешь ли.

Я прикусил язык.

— Мы все учимся справляться, — сказал Джексон.

Я посмотрел на него через стол, задаваясь вопросом, что это значит, затем понял, что он прав: он недавно потерял отца, Амелия потеряла мать, Миссис Ледбеттер — мужа. Конечно, я потерял Ноя, и Тони потерял ту жизнь, которая была у него до пожара.

— Но я считаю, что с нами все будет в порядке, — добавил Джексон. — Будда говорил, что вещи приходят и уходят. Хорошие времена наступают. Хорошие времена проходят. Плохие времена наступают. Плохие времена проходят. Всё меняется. Ничего не остаётся прежним. Даже наши раны и сердечная боль не тянутся. В конце концов, они уходят. И я ему верю.

— Ты снова читал Далай Ламу, дорогой? — спросила миссис Ледбеттер.

— Это помогает мне, мам.

— Как? — спросил я, искренне интересуясь.

— Это научило меня оставаться здесь, в этом моменте. Прямо здесь, — чтобы подчеркнуть слова, он указал на стол так, что одновременно включало в себя и стол, и всех нас. — Не в прошлом. Не в переживаниях о будущем. Ничем не перегружаясь.

— В чём это полезно? — спросил я.

— Всё прямо здесь, прямо сейчас, в полном порядке. Когда я здесь, я в порядке. Я знаю, что могу это сделать. Я знаю, что всё будет хорошо. И я знаю, что не хочу быть нигде, кроме как прямо здесь, с моим мужем, с моими детьми, с моей семьёй, с моей жизнью, с тем, что я делаю, прямо здесь, прямо сейчас. Мне не больно из-за вещей, которые случились миллион лет назад. Я не боюсь вещей, которые могут случиться в будущем. Я не трачу свою энергию на эти вещи. Я просто здесь, в этом моменте, и знаешь, что? Всё в полном порядке. У меня есть крыша над головой, еда на столе, кто-то, кто любит меня, кто-то, кого люблю я. Наши дети ходят в хорошие школы. У меня есть работа. Наши счета оплачены. Это просто напоминание, что мне есть, за что быть благодарным, что всё под контролем, что всё осуществимо. И это мне помогает.

Мы раздумывали над этим в тишине.

Моё уважение к Джексону поднялось на несколько пунктов. Он никогда не говорил много о своём интересе к буддизму и к другим видам мышления Нового века.

— Один день за раз? — предположила миссис Ледбеттер, ссылаясь на высказывание из программ восстановления в двенадцать шагов.

— Именно, мам. Один день за раз. Я облажался в прошлом, потому что слишком загружался. У меня было такое чувство, будто я никогда не оправдаю надежду, никогда не буду достаточно хорошим для тебя, для папы, что никогда не буду кем-то и не буду делать что-то. Когда я начинал ходить на собрания, то узнал об одном дне за раз — “довлеет дневи злоба его”. И это правда.

Мы продолжили есть в тишине.

— Что ж, — наконец произнесла миссис Ледбеттер, — ты вызываешь у меня желание нарисовать на лбу точку и уйти в монастырь. Напоминает мне об этих людях Харе Кришны, которые встречались в аэропортах. Полные маразматики, конечно, но они казались милыми. Амелия, передай мне картофельный салат. Я не знаю, что в него кладёт твоя бабушка, но ей придётся дать Лидии рецепт. Это как съесть маленький кусочек рая. И миссис Кантрелл…

— Зови меня Марта, — сказала мама. — Пожалуйста.

— Марта. Ты действительно должна остаться на выпускной детей на следующей неделе. У них будет маленькая церемония и всё такое.

— Мне нужно домой, — сказала мама.

— Чепуха, дорогая.

— Но я привезла не так много одежды.

— Для этого Бог изобрёл кредитные карточки, дорогая.

— Но у меня, правда, нет денег, чтобы…

— Ох, ка-ка, фу-фу! — воскликнула миссис Ледбеттер. — Мы займёмся шоппингом, всё тебе достанем. Мы соберём пару кредиток, дадим бухгалтеру их рассортировать, возьмём немного из наследства Джексона. Серьёзно, Марта, я настаиваю. Мы мило проведём время. Когда все эти дети не будут висеть на наших сиськах, мы выберемся в город и выпьем несколько «Кровавых Мэри». Тебе понравится. Я знаю, что понравится.

— Я никогда не пила «Кровавую Мэри», — сказала мама, краснея.

— Может быть, мы и за несколькими мужчинами погоняемся. В нашем возрасте всё может случиться — и случается. Я настаиваю. Скажи мне, что пойдёшь.

— Я должна ехать домой.

— Вот, что я тебе скажу. Чтобы подсластить пилюлю, мы отведём детей в зоопарк. Ты была в Бостонском зоопарке, дорогая? Там красивый аквариум. Дети его просто обожают. Мы будем двумя бабушками, которые балуют своих драгоценных внуков. Насколько это может быть плохо? Амелия, дорогуша, ты бы хотела сходить в зоопарк?

— А можно? — восторженно спросила Амелия. — Правда можно, ба?

— Конечно, можно. Мы капиталисты. Мы можем делать всё, что захотим. Разве не так, Марта?

— Что ж, — сказала мама, — мне бы хотелось провести больше времени с детьми.

— Тогда договорились! — счастливо воскликнула миссис Ледбеттер. — Кроме того, думаю, моему Джеки и его маленькому дружку могла бы понадобиться родительская ночь. Они должны сходить куда-нибудь, побаловать себя, хорошо поужинать или что-то ещё, а мы за них присмотрим за детьми. Наверняка они не будут с этим спорить.

— Тони просто наказание, — предупредил я.

— Поэтому мы прикуём его к кровати. Не стоит переживать, Вилли.

Я бросил взгляд на Джексона и улыбнулся.

Глава 102

Он справится

— Дай ему попробовать, — сказал Джексон, накрывая ладонью мою руку, чтобы сдержать меня.

Мы сидели в зале на выпускной церемонии Тони. Это была особая церемония для детей из классов коррекции. Ученики из класса Тони сейчас получали дипломы, и Тони сидел с ними, впереди, но продолжал оглядываться через плечо на меня, в его глазах была паника. Чтобы получить свой диплом ему придётся встать перед всеми и подойти к директору. Его глаза говорили мне, что он напуган.

— Я просто поднимусь с ним, — сказал я.

— Оставь его, — велел Джексон. — Он справится, Вилли. Дай ему шанс.

— Я просто пойду, встану там, чтобы быть ближе.

— Вилли…

Я вздохнул.

Джексон прав.

Я не хотел, чтобы Тони выставил себя дураком перед одноклассниками. Я не хотел, чтобы он чувствовал себя смущённым. Я не…

Я снова вздохнул.

— Ладно, — пробормотал я.

Учительница Тони, Дон Харгетт, стояла с директором, жестикулируя имена учеников своих классов, чтобы те вышли вперёд, когда директор объявлял их.