- В магазине абсолютно пусто. - Продолжил Сидоров. - Ни на полках, ни на складе ничего нет. - Он посмотрел на гражданина Касторского. - Если не считать пустые мешки и ящики, а также жестянку с керосином, приготовленные для поджога.

   Виктор удивлённо посмотрел на завмага. На что тот надеялся? Вывезти всё, а унести ручной кладью такое количество товара просто невозможно, а потом верить, что следствие ничего не найдёт! Тут или глупость, или уверенность, что ничего искать не будут.

   - На что ты надеялся, мудак? - Высказал своё удивление лейтенант Сидоров.

   - Наум Яковлевич обещал, что если всё пройдёт удачно, - гражданин Касторский нервно сглотнул, - то никакого следствия не будет.

   Виктор покачал головой. Действительно дурак! Верить на слово в такой ситуации? Хотя, кто его знает, какие дела они проворачивали с этим Наум Яковлевичем? Но причём тут оцепление? И приказ никого не пропускать на эту сторону.

   Внезапно где-то неподалёку грохнул выстрел, затем второй, следом рубанула пулемётная очередь, но уже где-то вдали. Вскоре какофония выстрелов гремела отовсюду, но довольно быстро закончилась. Оживились уголовники, стали с надеждой поглядывать на приоткрытую дверь. Завмаг, наоборот, испугался, видимо, знал больше, чем его подельники.

   Виктор выскочил на улицу и обнаружил бегущую вдоль улицы молодую женщину и спешащих за ней с радостными криками нескольких мужчин. Виктор даже удивился столь откровенной наглости. Вслед ему выскочили четыре бойца из сопровождения.

   - Товарищ командир, что делать-то? - Раздалось из-за спины.

   - Огонь на поражение! - Дал команду Виктор.

   Хлёстко ударил первый выстрел, затем второй. Виктор поднял свой ТТ на уровень глаз и открыл огонь. Преследователи поняли, что что-то не так, когда из их группы вывалились двое, а ещё один ухватился за прострелянную руку, попытались повернуть назад, не понимая того, что уже обречены. Гремели над ухом выстрелы СВТ и убегающие бандиты падали на мостовую. Последний завалился за десяток метров от поворота.

   - Операция "Музыкальная шкатулка"! - Прошептал про себя Виктор, сложив всю нелепую мозаику сегодняшнего утра. Не зря предупреждал его тот польский подполковник, с которым судьба столкнула в Минске. Правда, никаких подробностей он не знал, но предупреждал о чрезвычайной серьёзности данной акции. Вот оно и аукнулось - случайное знание, отброшенное поначалу за сомнительность источника информации.

   Внезапно на него налетела бежавшая впереди бандитов женщина, бросилась на шею, начала целовать в лицо, ревя во всё горло. Минут пять ушло на её успокоение, пока, наконец-таки, из бессмысленных всхлипов стали раздаваться вполне понятные слова. Гражданка благодарила Виктора за спасение от неминуемой, как ей казалось, смерти. Может, была и права. Ему с превеликим трудом удалось оторвать женщину от себя и передать на руки вышедшему наружу лейтенанту Сиверцеву, мимолётом заметив, что спасённая молода и красива. Слишком молода, и слишком красива! Как говорится, не для него, старого дурака.

   Вновь загремели выстрелы где-то западнее, затем перестрелка сместилась на север и вскоре затихла. А дело-то серьёзнее, чем казалось поначалу!

   Виктор вернулся в магазин. А здесь осмелевшие уголовники во всю качали права, с лёгкой усмешкой посматривая на опера Сидорова.

   - Ты, начальник, нам не шей того, что мы не делали. - Рисовался перед ним парень лет двадцати пяти с фиксой в левом углу рта. - Никакой девки мы не видали. Дверь была открыта, вот мы и зашли курева прикупить. А тут, как назло, водочка стоит, да и закуска неподалёку. Ну, как было удержаться? А этого хмыря пузатого мы первый раз в жизни видим.

   Виктор с удивлением выслушал весь этот "базар". Неужто до дураков не доходит серьёзность ситуации, в которой они оказались? За такие "шалости" можно запросто расстрел заработать, а эти идиоты ведут себя так, будто их только немного пожурят за содеянное.

   - Чего они так наглеют, лейтенант? - Спросил Виктор.

   - А нечего нам им предъявить, товарищ капитан госбезопасности. - Отозвался милиционер. - Кроме распития водки в не ими взломанном магазине. Вот они и наглеют.

   Фиксатый самодовольно окинул взглядом бойцов конвоя. Сплюнул себе под ноги.

   - Ну что, ведите! Кича заждалась!

   Виктор вдруг решился.

   - Выводите ублюдков. - Махнул пистолётом в сторону выхода.

   Насторожился самый старший в банде уголовник. Фиксатый раззявил рот в довольной ухмылке. Окинули мутными глазами помещение магазина двоё других, видимо приняли на грудь больше, чем их собутыльники. За уголовниками засеменил завмаг, пытавшийся поначалу остаться в помещении, но, получив тычок стволом винтовки, поторопился наружу.

   - Наконец-таки, товарищ капитан госбезопасности. - Обрадовался ему лейтенант Сиверцев. - Успокойте гражданку, а то она меня уже замучила. Как вас зовут, да как вас зовут?

   - Зачем ей? - Удивился Виктор.

   - Говорит, что корреспондентка какой-то газеты. - Отозвался Сиверцев. - Желает статью про вас написать.

   - Для меня это очень важно! - Вмешалась корреспондентка.

   - Хорошо. - Виктор быстро написал в милицейском блокноте своё звание, имя и фамилию, добавил служебный телефон, вырвал листок и отдал девушке.

   - А теперь, лейтенант, быстренько выпроводите её отсюда. - Вполголоса обратился он к Сиверцеву. - То, что здесь будет происходить - корреспондентам лучше не видеть.

   Милиционер согласно кивнул. Подхватил корреспондентку под руку, предложил проводить в более безопасное место и вскоре вывел её за пределы переулка.

   - Так что ты решил, капитан госбезопасности? - Привлёк его внимание Сидоров.

   - К стенке ублюдков! - Виктор указал на глухую стену на противоположной стороне улице.

   - Не слишком ли круто, капитан? - Удивился милиционер. - Люди всё-таки, а не мишени.

   - Люди!? Люди на фронте воюют, а не в тылу бандитствуют. - Виктор пришёл к окончательному решению. - По законам военного времени всех убийц, мародёров, бандитов, насильников, провокаторов, предателей и прочую мразь можно расстреливать на месте.

   - Не объявляли же в Москве военное положение. - Привёл ещё один аргумент Сидоров.

   - Я объявляю, своей властью. Пока на этой улице. - Ответил ему Виктор. - А затем и на следующих, куда дальше пойдём порядок наводить. - Добавил, видя сомнения милиционера. - Не бойся, лейтенант. Отвечать я буду.

   Выстроенные у стены уголовники, увидев, как располагается напротив них шеренга бойцов с винтовками, окончательно протрезвели.

   - Ты чего беспредел творишь, начальник? - Взвыл до сих пор молчавший старший из бандитов. - Ты чего нам обещал, хмырь пузатый? - Закричал он, повернувшись к завмагу.

   - Это он нам свою любовницу заказал! - Вмешался фиксатый. - Она потребовала, что бы он с женой развёлся, а на ней женился.

   - Врёт! - Взвился гражданин Касторский.

   - А этот почему здесь? - Удивился Виктор, обнаружив завмага у себя за спиной. - Туда же его! - И добавил в расширенные от ужаса глаза гражданина Касторского. - Хищения в крупных размерах относятся к контрреволюционным преступлениям, и караются так же, как и бандитизм.

   Двое бойцов оттащили завмага на другую сторону и прислонили к стене чуть дальше уголовников.

   - Огонь! - Отдал команду Виктор.

   Рванулся в сторону фиксатый, надеясь уйти, но поймал пулю из ТТ. Виктор опустил пистолет, глянул на стену, где падали на тротуар, приговорённые к смерти уголовники. Сползал по кирпичам, цепляясь за остатки жизни, заведующий магазином Касторский.

   Виктор перевёл взгляд на лежащее, по-прежнему, тело продавщицы Софы.

   Может зря он поторопился со столь жестоким решением?

   Но тут же всплыли в голове слова польского подполковника о том, что "данная акция рассчитана на нерешительность и неторопливость властей, которые побоятся сразу принимать жёсткие меры, а потом - будет поздно".